Китай. Искусство есть палочками

Особняк семейства Ван на самом деле никакой не особняк. Как я обнаружила по приезде, это целый город — огромный лабиринт узеньких аллеек и двориков, пустых домов и заброшенных мостиков. За пять столетий особняк разросся и теперь занимал три гектара. Здесь были свои школы, сады, рестораны, а также специальные учебные заведения для желающих сдать государственный экзамен, залы собраний и залы, специально предназначенные для чтения стихов.

Все китайцы в мире, носящие фамилию Ван, видимо, являются потомками тайюаньских Ванов, хозяев всего здешнего великолепия. В переводе с китайского « ван» означает «правитель». Как гласит легенда, один из предков клана Ван (которого звали не Ван, а как-то иначе) был внуком императора, но он оставил свой пост и перебрался с семьей в Тайюань. Ну… прямо скажем, паршивый выбор. Однако, так или иначе, местные жители начали звать новеньких Ванами, намекая на их высокое происхождение. Ваны плодились и размножались, и теперь более ста миллионов Ванов рассеяны по свету: ездят на осликах в Тайюане, держат китайские ресторанчики в Ванкувере, работают банкирами на Манхэттене и т. д.

Для Ванов всего мира этот архитектурный ансамбль имеет особое значение. И мне вдруг подумалось: а ведь здорово иметь возможность прикоснуться к материальному свидетельству собственного происхождения и знать свои корни. М-да. Увы, история не знала рыцаря по фамилии Эванс, который избороздил бы в сверкающих доспехах просторы Уэльса и отгрохал бы пару замков для своих потомков. Насколько мне известно, нигде в, скажем, Суонси не существует лабиринта мощеных улочек, элегантных двориков и изящных резных арок, куда могли бы стекаться Эвансы со всего мира и медитировать там над генеалогическим древом. В долине Гламорган есть, правда, один Эванстаун, крошечная дырень в четыре улицы, зато с библиотекой, но, согласитесь, это не одно и то же.

Усилием воли я подавила обиду на предков и простила их оплошность, чтобы получить эстетическое удовольствие от созерцания наследия Ванов. Забавно, а вдруг все жители этого комплекса носили фамилию Ван. Я представила, сколько путаницы возникало, ведь китайцы очень редко зовут друг друга по имени, чаще по фамилии. Только представьте себе, подзывает Матушка Ван Маленького Вана, который пытался тайком улизнуть через расписную арку, и спрашивает строгим голосом:

— Ты куда это собрался?

— Поиграть с Большим Ваном, — на бегу кричит Маленький Ван, путаясь в длинном халате.

— С каким именно? Просто Большим или Большим-Пребольшим? — недоумевает Матушка Ван. — Забеги по дороге к Старому Вану и забери немножко доуфук ужину! Ах, да! Доктор Ван порекомендовал морской огурец для лечения запоров Бабушки Ван, так что если сможешь заскочить в аптеку к Беззубому Вану…

К этому моменту Маленький Ван уже успел пробежать половину улицы, и догнать озорника у Матушки Ван нет шансов, потому что ступня у нее крохотная, всего восемь сантиметров.

Одним из плюсов имения Ванов была тишина. Большинство туристических групп отправлялись на экскурсию в дом семейства Цяо, к югу отсюда. Поместье Цяо было куда меньше, но приобрело популярность благодаря тому, что послужило декорациями для съемок знаменитого фильма «Зажги красный фонарь». В результате Вантаун оставили в покое. Я бродила по дворикам, проходя через резные ворота и ажурные деревянные дверцы. На коньках крыш сидели дракончики, а ворота охраняли каменные львы с распахнутыми пастями. Колонны украшал орнамент из переплетающихся цветов и листьев папоротника. Художники не забыли ни одной балки, ни одного стропила. Я изучала узенькие переулки, поднималась и спускалась по лесенкам и вскоре заблудилась в лабиринте. Оказавшись в тихом дворике, где спокойствие нарушали лишь птичьи трели, я присела на нагретую солнцем каменную ступеньку и задумалась о том, как жили в восемнадцатом веке Ваны.

По этим самым улочкам ходили мужчины с туго заплетенными косицами. Имение построили во времена династии Цин (1644–1911), когда к власти пришли маньчжуры и заставили всех мужчин носить маньчжурскую косу как символ верноподданства.

В огромном зале главы семейства Ван принимали гостей в соответствии с традициями того времени. На широких, ужасно жестких деревянных стульях старейшины сидели лицом друг к другу. Они были одеты в длинные шелковые халаты, расшитые драконами, от выпученных глаз и высунутых языков которых веяло властью. Поверх халата надевали курму, широкую кофту, застегивающуюся на груди, с рукавами до локтя, чтобы продемонстрировать яркий халат, на голову — круглую шапку с опушкой из меха и кисточкой, заимствованную у маньчжуров, а на ноги — черные сапоги с жесткой подошвой. Такая обувь тоже была частью кочевой культуры маньчжуров, поскольку в сапогах с негнущейся подошвой удобнее вставать в седле и стрелять из лука.

Возможно, здесь велись беседы о перспективах торговли между племенами кочевников из монгольских степей и китайцами, населявшими центральные равнины, а может быть, собравшиеся выражали недоумение по поводу новых учреждений, называемых банками: они как на дрожжах росли в соседнем городе, дорога до которого занимала меньше одного дня.

Вернувшись в отель, я с удовольствием съела цыпленка и рис с овощами, а потом отправилась на вокзал, чтобы сесть на ночной поезд в Сиань. Кроме меня на том же поезде ехали еще шесть постояльцев нашей гостиницы. Персонал отеля забронировал билеты, поскольку это входило в перечень услуг, и с нами даже поехал один из администраторов, чтобы удостовериться, что мы благополучно нашли места.

Малколм и Карен, супружеская чета средних лет из графства Чешир, путешествовали по Китаю перед тем, как отправиться в Ханчжоу и еще неделю проработать в университете. Молодой паренек лет двадцати с небольшим решил проехаться по стране после года безвылазного сидения в Шанхае, где он преподавал английский. Он говорил по-китайски еще хуже, чем я, и не считал необходимым учиться, поскольку все его друзья владели английским. Мне показалось, что это слабая отговорка, но тут я вспомнила, что после четырех лет в Гонконге едва могу связать два слова на кантонском.

Кроме этого была еще немецкая пара. Девушка очень плохо себя чувствовала, ее лицо казалось зеленым. По всей видимости, она пренебрегла советом обрабатывать руки большим количеством антибактериального геля. Однако ее бойфренд, вероятно, считал, что у подруги достаточно сил, чтобы самой таскать внушительный рюкзак, хотя бедняжка едва держалась на ногах. Если бы кто-то заставил меня вылезти из теплой кроватки в таком состоянии, не говоря уж о том, чтобы трястись всю ночь в китайском поезде, да еще и с тяжеленным рюкзаком, я бы уже обдумывала план возмездия. Я представила, как девушка с посеревшим лицом, лежа без сна на своей полке, размышляет о мести. Например, они поедут на самом душном и тряском автобусе во всей Поднебесной, и девушка будет насвистывать себе под нос немецкие песенки, пока ее беспечного спутника будет выворачивать наизнанку в открытое окно. Или она нечаянно запрет парня в вонючем общественном сортире на пару часов.

Туалетная проблема встала особенно остро, пока я сидела в зале ожидания. Я наивно решила, что лучше посетить санузел до посадки на поезд, поскольку неподвижная дыра в полу все-таки лучше, чем туалет в вагоне, раскачивающемся из стороны в сторону.

Ха-ха. Как же я ошиблась!

Туалет на вокзале оказался закрыт, и администратор, который провожал нас, заботливо отвел меня в отель на другой стороне улицы. Снаружи отель вполне заслуживал доверия. Я от души надеялась, что и здешний туалет меня не разочарует.

Обогнув здание, я пересекла дворик, как мне и сказали. Запах ударил мне в нос раньше, чем я успела дойти до двери, вернее, до входа, поскольку двери как таковой не было. В полу был прорублен желоб, разделенный на отсеки, без всяких перегородок между ними. В итоге экскременты одного посетителя плавно текли в соседний отсек, а оттуда дальше и дальше, но если моча утекала достаточно быстро, то остальное застревало надолго. В итоге желоб заполнили кучи и кучки чьих-то экскрементов, которые создавали замысловатый рельеф. Некоторые элементы этой чудной картины, судя по всему, прождали тут меня довольно долго.