Африка грёз и действительности (Том 2)

У вас хватит терпения, чтобы четверть часа любоваться на эту автомобильную комедию, и когда вы, уходя, оглянетесь на ревущие машины, то отдадите дань уважения всем этим ветеранам, начиная с маленького «фиат-тополино» и кончая тяжелым «лянчиа» выпуска конца двадцатых годов. Они заслуживают уважения, если столько лет терзаний и полное отсутствие ухода не помешали им все еще бегать по улицам Аддис-Абебы, и не только вниз с крутой горки, но и в обратном направлении — в гору.

Полицейские — регулировщики уличного движения в Аддис-Абебе тоже отличаются своеобразием. Они либо до чрезвычайности рассеяны, либо страдают «сонной болезнью». Вот машина подъезжает к перекрестку. Согласно правилам, водитель замедляет ход, подает сигнал гудком и указывает направление. Полицейский и в ус себе не дует. Тогда водитель снова гудит раз, другой, третий. Но полицейский — «рука правосудия» — устремил свой меланхолический взор куда-то в неведомую даль. Потихоньку пробираетесь мимо него, боясь потревожить. И тут он вдруг очнется от своих мечтаний, щелкнет каблуками и начнет выделывать какие-то таинственные движения руками. В этот момент он похож на матроса, сигнализирующего флажками. Так как вам неизвестно, есть ли в Аддис-Абебе особые курсы, на которых автомобилистов обучают разбирать такие загадочные знаки, то вы спокойно продолжаете путь. Если случайно вы едете как раз туда, куда вас «послал» полицейский, он снова впадает в сон. В противном случае раздается резкий свисток. Вы останавливаетесь, и полицейский, на этот раз совершенно бодрый, возобновляет свою жестикуляцию, сопровождая ее длинной речью на амхарском языке. Вы киваете головой, добавляете неизбежное «эшше» [10] в знак понимания и продолжаете путь. А полицейский снова засыпает с полным сознанием выполненного долга.

Однажды вечером мы задержались в обществе земляков, уже много лет проживающих в Аддис-Абебе. Когда время приближалось к полуночи, все гости стали проявлять непонятное беспокойство. В 11 часов 45 минут все как один поднялись.

— После полуночи все движение в Аддис-Абебе прекращается, — объяснили нам. — Нельзя выходить на улицу. Полицейским патрулям предоставлено право конфисковать каждую машину, проезжающую после 12 часов.

— Почему же, скажите? Разве в Аддис-Абебе постоянно действует осадное положение?

— Общественное спокойствие!

Блюстители порядка убеждены в том, что порядочные граждане после полуночи должны спать, а скупой свет уличных фонарей привлекает лишь бандитов и грабителей. Это очень смахивает на военное положение.

Чтобы не опозорить чести и доброго имени чехословацких автомобилистов и попасть к себе в гостиницу еще до полуночи, нам пришлось прибавить газу.

Виселица на базарной площади

На перекрестке, от которого начинается улица, ведущая к императорскому дворцу Гебби, висит любопытная табличка, какой не найти ни в одном указателе международных дорожных знаков. Белый щит с красной каймой, а на нем изображение осла с длинными ушами. Это означает, что ни одному ослу, ни в одиночку, ни с караваном, не разрешается проходить по улице, ведущей к императорскому дворцу. Запрещение это явно понимается в буквальном смысле слова..

Большинство эфиопов, которых мы видели на городских улицах, носят тропические шлемы даже вечером, когда светят одни только уличные фонари. Они стоят кучками вокруг репродукторов и заслушиваются ритмичными мелодиями своих народных песен и танцев. Столичное радиовещание заботится о развлечениях и информации для масс беднейшего населения, которое не может себе позволить посещения кино. Радиовещание обычно производится только в вечерние часы и транслируется в центре города через недавно проведенную сеть уличных репродукторов. Каждый вечер толпы эфиопов с сосредоточенными лицами поглощают все, что им преподносит это чудо современной техники.

Перед зданием Национального банка Эфиопии и перед важнейшими учреждениями днем и ночью дежурят солдаты со штыками и заряженными винтовками. Они расхаживают с равномерностью маятника на расстоянии 10–15 метров от входа. Очевидно, у них для этого имеются веские основания, и время от времени им случается пускать оружие в ход. Об этом свидетельствуют виселицы, установленные на главных площадях Аддис-Абебы. Тела казненных остаются висеть три дня и три ночи — для устрашения. Мы собственными глазами видели такую виселицу по дороге из центра города к рынку. Это «воспитательная мера», вполне соответствующая феодальному строю Эфиопии.

За несколько дней до нашего отъезда из Аддис-Абебы мы услышали от своих земляков, что ночью под зданием Национального банка Эфиопии охрана задержала нескольких грабителей, причем нам об этом рассказали так, между прочим, как о чем-то весьма обычном. Грабители выбрали очень оригинальный способ нападения. Из подвала дома на противоположной стороне улицы они прорыли туннель, но их накрыли в последнюю ночь, когда они уже подобрались к подвалам банка…

Как выбраться из Эфиопии?

Когда мы по приезде в Аддис-Абебу начали собирать сведения о состоянии дорог, ведущих на юг, через Мегу и Моиале в Кению, все на нас смотрели с большим удивлением. Все данные сводились к тому, что дороги совершенно непроходимы. Шоссе, короткий отрезок которого был закончен в период итальянской оккупации, было оставлено на произвол судьбы, мосты, сломанные во время войны, никто не позаботился отремонтировать. Сильно пересеченная местность, на которой большие участки дороги были смыты тропическими ливнями, представляла непреодолимое препятствие для автомобилистов, пытавшихся проехать по бездорожью.

В конце концов нам посоветовали обратиться к командованию британской военной миссии в Эфиопии, ибо только оно располагало достоверной информацией. Туда же направили нас и в эфиопском министерстве общественных работ. Самый факт, что в суверенном государстве нам пришлось обращаться к иностранным «советникам» с вопросом, касающимся одной из самых важных стратегических проблем государства, красноречиво свидетельствовали о действительном положении дел в Эфиопии.

Начальник транспортного отдела подтвердил нам, что последней колонне автомобилей повышенной проходимости удалось проехать через южный участок более года назад.

— С тех пор там никто не проезжал, — сказал английский полковник. — Настоятельно предупреждаю вас не делать попытки проехать в этом направлении, никто не возьмет на себя ответственности за вас. Если вы даже решитесь рискнуть машиной, то на всем пути не сможете пополнить запаса горючего…

Итак, перед нами неожиданно встал вопрос, как нам выбраться из Эфиопии. Водители тяжелых грузовых машин, которых мы разыскали в итальянских мастерских, подтвердили имевшиеся у нас сведения: ни один грузовик не отважится ехать на юг, потому что там нет никаких дорог. Товары доставляются в эти районы только на верблюдах или мулах.

Короткое совещание с несколькими знатоками Эфиопских дорог и с картами.

Горное шоссе, ведущее на северо-запад к Гондару, обрывается, не доходя до суданской границы. Другая дорога на восток через Лекемти точно так же не была достроена, и никто не мог дать нам о ней достоверных сведений. От предложения погрузить машину в вагон единственной железной дороги в Эфиопии, ведущей из Аддис-Абебы во Французское Сомали, а оттуда переправиться на пароходе в Кению мы категорически отказались как по соображениям материального порядка, так и потому, что это означало бы отказ от намерения проехать через всю Африку по суше. Мы утратили бы с таким трудом завоеванное первенство в преодолении Нубийской пустыни, капитулировав перед этим неожиданным препятствием.

Оставались, значит, две возможности: либо вернуться через Асмару в Хартум, отстоящий на 2200 километров, а оттуда продолжать путешествие по Южному Судану до Уганды, то есть проделать еще 3000 километров, либо сделать крюк через Британское и бывшее Итальянское Сомали до Найроби, что составляет 3300 километров.