Плавание на «Индеворе» в 1768-1771 гг.

М-р Гор высадился в маленькой песчаной бухте, неподалеку находилось несколько домов. На берегу его встретили 8–10 туземцев, которые, судя по поведению и тому, что было при них, уже торговали с европейцами. По возвращении на борт м-р Гор сообщил, что ему так и не удалось найти якорной стоянки; я снова направил его на берег и дал ему деньги и товары для обмена; корабль лавировал у берега. В полдень были почти в миле от острова, простиравшегося с SO на WNW. Широта 10°27′ S. Долгота 237°31′ W.

Вторник, 18-е. Как только м-р Гор высадился, он встретил на берегу группу людей, пеших и конных, которые объяснили ему, что с подветренной стороны есть залив, где мы могли стать на якорь и пополнить запасы. М-р Гор вернулся с этим известием на борт, и мы отправились к заливу. В 7 часов отдали якорь почти в миле от берега на глубине 38 саженей, грунт – чистый песок. Северная оконечность залива была на NO 30°, в 2,5 мили от нас, а южная или западная оконечность острова – на SW 63°.

Двумя часами раньше в деревне, расположенной в миле от берега, заметили голландский флаг, а на рассвете увидели флаги и на востоке на траверзе нашей стоянки; таким образом, можно было не сомневаться, что здесь имеется голландское поселение. Я послал лейтенанта Гора нанести визит губернатору или главе поселенцев и уведомить его о наших целях. Когда м-р Гор высадился, его встретили не голландцы, а туземцы, которые и сопровождали его к деревне, где вчера вечером мы видели голландский флаг. Вскоре от м-ра Гора пришло известие о том, что он находится у короля острова, который не может ничего нам дать без разрешения голландского губернатора; резиденция же последнего находится в другой части острова, и король уже послал гонца доложить губернатору о нашем прибытии и о наших нуждах.

Среда, 19-е. В 2 часа дня голландский губернатор и король со свитой прибыли на борт в сопровождении м-ра Гора (он оставил на берегу в качестве заложников двух джентльменов). За обедом мы развлекали гостей как могли, обильно угощая их хорошим ликером, и преподнесли им подарки. Когда они покидали корабль, мы салютовали им из девяти пушек. В благодарность за это они дали нам твердое обещание доставить все необходимое по ценам Голландской Ост-Индской компании[231], а утром пригнать к берегу буйволов, свиней, овец, чтобы мы осмотрели их и договорились о цене. Я не мог пожаловаться на недостаток переводчиков, ибо д-р Соландер и м-р Споринг достаточно хорошо понимали по-голландски, чтобы поддержать разговор, а несколько туземцев, говорили по-португальски, и их понимали двое или трое из моих людей.

Утром, сопровождаемый м-ром Бенксом, офицерами и джентльменами, я сошел на берег, чтобы нанести ответный визит королю, но главное – мне хотелось посмотреть, выполнят ли гости свое обещание. Вскоре нам стало ясно, что они обещали больше, чем собирались сделать: на берегу не было буйволов, и мы не заметили никаких приготовлений к пригону скота ни со стороны фактора, ни со стороны короля. Первый притворился, что проболел всю ночь, и, кроме того, сказал нам, что получил письмо из Конкордии от губернатора острова Тимор. В письме его уведомляли, что какой-то корабль (подразумевался, конечно, наш) прошел недавно мимо Тимора; если он пройдет около острова и будет нуждаться в чем-либо, нужно дать все необходимое, но следует запретить раздачу подарков местному населению.

Безусловно, это было ложью. Мы еще раз убедились в лицемерии голландцев, которые пытаются вкрасться в доверие, каким бы ни было их действительное отношение. Однако оба – губернатор и король – все еще обещали нам дать все необходимое, но сказали, что буйволы далеко отсюда и раньше ночи их не пригонят. Нам пришлось довольствоваться их извинениями. Король дал в нашу честь обед; нас угощали пальмовым вином, отварной свининой и рисом, поданным, согласно обычаю, в корзиночках. Это вино и наш ликер сделали обед довольно приятным. После того как мы откушали, нашим слугам предложено было все, что осталось после нас, – а осталось больше, чем они могли съесть.

Четверг, 20-е. Провели в королевском дворце целый день и в конце концов возвратились на борт, не получив ничего, кроме дальнейших обещаний пригнать буйволов поутру, но теперь у нас были все основания не доверять этим посулам. Утром я снова сошел на берег, мне показали небольшого буйвола и запросили за него пять гиней. Я предложил три, туземец ответил, что с радостью возьмет их, и послал другого островитянина сообщить королю цену; посланец вскоре вернулся и сказал, что король не согласен отдать буйвола меньше чем за пять гиней. Я отказался платить, заявив, что буйвол не стоит и пятой доли этой суммы.

Мой отказ, видимо, испортил установившиеся было хорошие отношения с местной властью: вскоре около места нашей высадки появилось около сотни людей, некоторые были вооружены мушкетами, а кое-кто копьями. Кроме офицера, командовавшего группой, здесь был еще человек, говоривший по-португальски. Я думаю, что его родители были португальцами; как мы узнали позже, он был помощником голландского фактора. Он передал мне приказ короля или, скорее, самого фактора не задерживаться здесь долее сегодняшнего дня, якобы потому, что туземцы не хотели торговать с нами, потому что мы покупали их товары за гроши. На самом же деле туземцы проявляли величайшую склонность снабдить нас всем, что у них было, и с большим удовольствием соглашались принимать за продукты вещи, а не деньги. Перед появлением посланца фактора они продали нам птицу и патоку, при этом очень спешили и свои товары принесли тайно. Судя по этому и другим признакам, мы были уверены, что голландец стремился выжать из нас побольше денег, чтобы набить ими свой карман.

Поблизости оказался один старый раджа, благосклонность которого мне удалось завоевать утром, подарив ему подзорную трубу. Я взял его за руку и преподнес ему широкую старую шпагу. Это еще больше расположило его к нам, ибо в момент, когда шпага оказалась в его руках, он начал потрясать ею перед носом старого португальца, заставив его и офицера – командира отряда, стать позади него. Вслед за этим торговля птицей и другими товарами возобновилась, но перед тем мне все-таки пришлось купить буйволов – в чем мы больше всего нуждались – по 10 гиней за пару, причем один из них весил всего-навсего 160 фунтов. Затем мы приобрели еще семь буйволов, но по ценам более доступным; одного из них мы потеряли сразу же после того, как за него было уплачено. Теперь я мог покупать буйволов столько, сколько хотел, ибо туземцы сгоняли их к берегу стадами. Но так как мы имели их теперь достаточно и, кроме того, пополнили свои запасы птицей и патокой, я решил не оставаться здесь долее.

Пятница, 21-е. Вступили под паруса и, идя курсом на запад, направились вдоль северного берега острова и другого небольшого островка, который лежал западнее. В полдень он был на SSO, в 2 лигах от нас. Перед тем как продолжить описание, мне бы хотелось кое-что сказать об острове, который мы недавно покинули и который туземцы называют Саву [один из островов группы Саву].

Центр острова лежит почти на 10°35′ S и 237°30′ W. Протяженность его с востока на запад почти 8 лиг; какая ширина, не знаю, ибо я был только на северном берегу. Здесь, как мне говорили, есть три залива, где могут стать на якорь суда; наиболее удобные якорные стоянки находятся на юго-западном берегу юго-восточного мыса. Тот, в котором мы стояли, называется Себа и лежит с северо-западной стороны острова. Он хорошо защищен от юго-восточного пассата, но совершенно открыт с северо-запада. Близ берегов местность обычно низкая, но в средней части острова поднимаются довольно высокие холмы, везде видны леса и луга, которые придают ему приветливый вид.

Нам говорили, что в засушливое время года с водой на острове дело обстоит плохо. За исключением небольших источников, да и то находящихся на большом расстоянии от берега, все потоки высыхают. «Сухой» сезон начинается в марте или апреле и кончается в ноябре; в остальные 2–4 месяца дуют западные ветры, которые приносят дожди. В это время туземцы снимают урожай риса, бобов, индийского проса. Местное население держит огромное количество скота: буйволов, лошадей, свиней, овец и коз. Много быков отсылается в Конкордию; там скот бьют, мясо солят и отвозят на более северные острова, которые находятся во владении голландцев. Баранину и козье мясо вялят на солнце, упаковывают в тюки и отсылают в Конкордию с той же целью.