Сафари

Этот последний, окончательно уничтоженный и предчувствуя бурю, благоразумно скрылся в задних рядах. Капитан не соблаговолил даже взглянуть на него. Молча, потрясая руками, он побежал лично убедиться в размерах несчастья.

Двадцать минут спустя, Суэди с еще распухшей щекой и глазами постучал изо всей силы в дверь артиллериста и передал ему, без всякой почтительности, официальный пакет, который Мелерте распечатал с лихорадочной поспешностью. В пакете заключалась бумага следующего содержания:

— Свинья этот Толлен! — пробормотал Мелерте, стиснув кулаки.

И, молча, но с выразительным жестом, швырнул в угол «Спутник офицера артиллерии и инженерных войск».

Остроумная шутка

Осторожно подталкивая перед собой двух маленьких человечков, капрал из племени гауссов, высокий рост которого (1 метр 90 сант.) по сравнению с ними казался настоящим чудом, остановился перед «барзой» лейтенанта в центре поста, затерянного среди экваториального леса. Затем, взяв на караул, он звонко стукнул прикладом своего тяжелого Альбани о кирпичные плиты.

Белый, начальник поста, поднял голову. Он был занят сочинением какой-то бумаги. Судя по его недовольному лицу, это было, вероятно, какое-нибудь донесение о том, что из Либерии получено 2500 саженцев, из коих 320 оказались негодными, или что-нибудь в этом роде. Однако, когда он увидел стоявших перед ним двух карликов из Большого леса, мужа и жену, его суровое загорелое лицо просветлело и на нем промелькнула едва заметная улыбка; ему стало как-то жалко этих двух маленьких людей.

Они стояли перед ним, прижавшись друг к другу, худые, жалкие и дрожали как лист.

Лица маленького человечка и его подруги скорее оливкового, чем черного цвета, были теперь совершенно бледными, но эта бледность была какая-то пепельная, как будто они были покрыты серой пылью, что у первобытных натур является признаком сильнейшего волнения. Из-под низкого и упрямого лба выглядывали косые глаза, бегающий и дикий взгляд которых напоминал взгляд затравленного или попавшего в ловушку зверя, ожидающего, что его сейчас убьют.

Лейтенант Мертене некоторое время внимательно рассматривал пленников.

— Эй, Армстронг, приди-ка сюда на минутку! — крикнул он громким голосом. — Я тебе кое-что покажу. Стоит побеспокоиться.

— Алло! — ответил вызываемый приземистый рыжий американец, обросший бородой до самых глаз, но зато совершенно лысый, с голым и блестящим черепом. И, выйдя из «канцелярии», — отвратительной лачуги, полной клопов и скорпионов, которую окрестили этим громким именем, — позевывая и прикрывая рукой глаза, чтобы охранить их от ослепившего его яркого солнечного света, подошел к лейтенанту.

— А, карлики! — произнес он невозмутимым голосом и, потрепав худую, без ямочек, щеку обитательницы лесов, добавил:

— Здравствуй, Мамми. Как поживаешь?

— Не очень-то они велики, не правда ли? — заметил глубокомысленно Мертене. — Вместе будет не больше двух метров. А я то всегда думал, что все эти рассказы про карликов одна выдумка. А вот, оказывается, правда. Эй, Риссаси, принеси-ка мою палку! — крикнул он своему бою, который стоял тут же и с любопытством глядел на карликов.

— Нет, нет… не думай чего-нибудь дурного! — ответил он на вопросительный взгляд американца, который хотел уже протестовать. — Я хочу их только измерить. Нужно уважать прекрасный пол. К тому же оба эти выкидыша не сделали ничего дурного. Украли котел у Апендеке. Это научит эту старую обезьяну держать в порядке свои вещи.

С тростниковой палкой в руке он подошел к карликам, которые с покорным и умоляющим видом уже подставляли свои спины.

— Да нет же, дурачье! — рассмеялся он. — Стойте прямо! — И, схватив немного грубо маленького человечка за его тонкую и деликатную руку, заставил его выпрямиться во весь рост.

— Метр двадцать четыре сантиметра. И ведь это не мальчик! Посмотри-ка на его зубы. Ну, теперь твоя очередь, девчонка! — добавил он. Женщина также подошла под импровизированную мерку. — Метр пятнадцать сантиметров. Совершенно, как наш шимпанзе.

И Мертене с серьезным и торжественным видом записал в своей записной книжке результаты измерения.

— По крайней мере будет материал для следующего донесения начальнику округа, пока не убьют окапи, которого ему обещают вот уже несколько месяцев! — сказал он, посмеиваясь, с самодовольным видом.

— Впрочем, это не помешает ему ругаться, вот увидишь.

Между тем в карих глазах американца появилось хитрое выражение.

— Метр, пятнадцать! Это как раз подойдет тебе, мой мальчик! Ты ищешь женщину. Вот тебе женщина. По крайней мере, будешь иметь возможность похвастаться, что заполучил нечто необыкновенное. Лейтенант Мертене, начальник поста Килонга, государство Конго, имеет честь уведомить вас о его предстоящей свадьбе с мисс… Однако, как же ее зовут? С кем я имею честь говорить? Эй, ты, глупый негр! — закричал он, обращаясь к маленькому человечку, который перед этой рыжей бородой и насмешливыми карими глазами попятился с нескрываемым страхом.

— Не понимаешь? Ну, ничего! Не бойся, мой милый! — И своей широкой, обросшей волосами рукой он похлопал по плечу карлика, который понемногу начал успокаиваться.

— Славный малый, не правда ли, Мертене? — повторял он, покатываясь от смеха.

Между тем, Мертене нашел предложение американца весьма забавным.

— Постой-ка, старина, мы ему устроим хорошую штуку! Посмотрим, ревнив ли этот плохо окрашенный Отелло? — Мертене, как видно, хорошо знал классиков.

— Я беру твою жену, любезный друг! — объявил он не допускающим возражения тоном маленькому человечку. И в подтверждение своих слов схватил за руку дикарку, которая от страха пятилась назад, после чего с красноречивым жестом посадил ее к себе на колени. Затем, подозвав боя, приказал ему увести женщину в маленькую хижину, где в дружеском согласии жили вместе утки, куры, обезьяны, бои и служанки.

Риссаси молча исполнил приказание. Маленький человечек и глазом не моргнул; он сделал лишь порывистое движение, которое сейчас же подавил, когда увидел, что белый положил руку на свой револьвер. В его глазах, умышленно лишенных всякого выражения, мелькнул и тотчас же погас быстрый огонек, после чего он снова принял непроницаемый вид и продолжал стоять совершенно спокойно, не говоря ни слова.

— Забавная штука! — покатывался со смеху Мертене. — Ей-богу, только ты способен был выдумать это! — воскликнул он, бросая восхищенный взгляд в сторону янки, который самодовольно улыбнулся в свою широкую бороду.

— Завтра утром эта почтенная особа будет в целости и неприкосновенности возвращена своему возлюбленному супругу, который, к слову сказать, кажется мне порядочно смущенным. По-видимому, дело идет на лад. Завтра они возвратятся в свои леса; мы даже сделаем им маленькие подарки. Ну, и посмеемся же мы, вспоминая эту историю.

— Понял, Сололо? — повторил он, обращаясь к громадному капралу-гаусса, с невозмутимым и добродушным видом следившему за этой сценой, — Запри мне этого молодца на ночь в каком-нибудь бараке, привязывать не надо, и дай ему одеяло и чего-нибудь поесть. Что касается его супруги, то она проведет ночь в «лупангу». Смотрите, только не обижайте ее. Если кто-нибудь тронет ее, то будет иметь дело со мной! — сказал он, грозя пальцем бою, который изобразил на своем лице скромность, презрение и отвращение: станет ли он трогать «лесную женщину».