Приезжайте к нам на Колыму! Записки бродячего повара: Книга первая

14 июля

С утра ушли на охотскую сторону Кунашира, на заставу в Урвитово. Пограничники приняли нас очень приветливо и даже выделили целую квартиру, где недавно жил замполит. В квартире пусто, в одном углу стоит солдатская койка, а в другом углу на яйцах сидит наседка. По квартире изредка пробегают крысы, и наседка с ними все время воюет.

Вечером Володя ушел в маршрут, а мы с Колей пошли на берег моря ловить рыбу кунжу на блесны, которые нам дали пограничники. Вместе с нами увязались Игорь и Коля, ребятишки здешнего старшины-сверхсрочника, а с ними — Мишка, здоровенная заставская собака, черная ленивая дворняга. Ребята ездят на этом Мишке верхом, крутят ему хвост и вообще относятся крайне непочтительно. Мишка же не только терпеливо сносит все это, но даже как будто жмурится от удовольствия, по крайней мере, смотрит на ребят с нескрываемым обожанием. Весь вечер, помогая и мешая ловить нам рыбу, пацаны трещали без умолку, сообщив массу полезных и бесполезных сведений из жизни заставы:

— А Мишка намедни трех лис задавил...

— Ага, поймал и задавил.

— А еще у нас тут лошади есть: Васька-большой и Васька-маленький. И кобыла Стрелка.

— А в запрошлом годе солдаты прямо на заставе медведя убили.

— Я сам видел.

— И я тоже.

— В этом году тоже приходил один, лохматый такой и совсем черный. В него из ракетницы стрельнули, он и убежал. За ним ребятах автоматами в бамбуки бросились, да нешто его там догонишь!

— В бамбуках-то!

— А еще у нас коровы есть, Майка и Римма, и у каждой по телку. Прошлым летом еще три коровы было, да съели их зимой.

— А быка резать не стали...

— Я говорил командиру, чтобы лучше быка зарезали — от него ни телков, ни молока...

— И я говорил... А командир смеется, но быка резать не велит.

— Я осенью в школу пойду, и меня в Москву отвезут на вертолете. Вообще-то, я давно тут живу — ту зиму, и еще ту, и еще ту. И, наверное, еще ту. А Игорь прямо здесь, на заставе, и родился.

— Нынче зимой солдаты на лыжах на самую вершину Тяти лазили. И оттуда прямо на заставу на лыжах съезжали.

— Я тоже хотел, да командир не разрешил.

— А когда горбуша и кета в речки идет, мы с Игорем ее палками бьем и на заставу таскаем...

— Палками и камнями...

— Только горбуша — она ничего, а вот кета — шибко тяжелая.

Так, слушая ребячью болтовню, поймали мы за вечер семь довольно крупных кунж, более килограмма каждую, которых и отнесли на солдатскую кухню.

Устраиваясь спать, бросили жребий, кому спать на кровати, а кому на полу. Мне, как обычно, повезло: я устроился на кровати. Володя с Костей соорудили себе ложе из матрацев, подушек, досок и кирпичей, выстроив вокруг него невысокую ограду, которая, по их мнению, должна помешать крысам бегать хотя бы по физиономиям спящих. То ли сыграло свою роль это инженерное сооружение, то ли крысам было не до нас, то ли, намаявшись по бамбукам, ребята спали мертвым сном, но ночь прошла спокойно.

15 июля

Чтоб не ломиться опять через эти проклятые бамбуки, решили ждать пограничный вертолет, который вскорости должен прийти на заставу с Горячего пляжа. Но с самого утра зарядил проливной дождь, так что нынче надежд на вертолет никаких.

В обед сегодня на заставе уха из тех самых кунж, что мы поймали вчера вечером, — вот и от нас польза пограничникам! Ободренные этим, уже втроем вечером пошли на отливную полосу рыбачить. Однако только успел я поймать парочку хороших рыбин, как возле самого берега показалась любопытная морда тюленя с круглыми глазами и жесткой щеточкой усов. Следом за первым тюленем показался еще один, потом еще и еще. Все, можно сматывать удочки, теперь уже больше рыбы не поймать.

За рыбалкой не заметили, как разнесло в клочья туман над морем. Теперь совершенно явственно виден весь пролив Екатерины и соседний остров Итуруп, а на нем большой вулкан с рваными краями кратера — это Чекист. А на самой северной оконечности Кунашира стоит высокий каменный столб. Это — маяк.

16 июля

Вертолета нет. Сегодня воскресенье, и море совершенно гладкое и голубое. Удивительная штука это самое море, все время оно разное. Вот такое сусально-голубое, как на открытках... А бывает оно словно вспаханное поле — я однажды даже удивился: встал утром — моря нет — сплошь темно-серые вывороченные глыбы... А еще оно бывает покрыто темно-зелеными волнами в белых барашках, бывает антрацитно-черным... Словом, всяким.

Днем мы с Колей и Игорем пошли ловить форель в горных ручьях. Я поймал одну рыбину, очень бойкую и красивую, но сразу же распорол себе ногу о колючую проволоку, брошенную в кустах. К счастью, рана оказалась неглубокой.

Поздно вечером сидели мы в радиорубке с солдатами, слушали магнитофон и японцев, а я, как обычно, рассказывал анекдоты. Парни буквально смотрели мне в рот. Потом, чтобы как-то отблагодарить нас за доставленное удовольствие, они подарили нам несколько очень красивых пузырьков из-под виски, сакэ и каких-то других, неизвестных мне напитков. После хорошего шторма, рассказали ребята, этих пузырьков валяется на отливной полосе множество. При этом частенько пузырьки бывают на треть, на четверть, а то и наполовину полны виски, сакэ, вина. Конечно, все это вперемешку с морской водой, гадость несусветная, но других возможностей получить алкоголь здесь нет, а поэтому каждый норовит попасть в наряд после хорошенького шторма. Однако во избежание неприятностей начальник заставы тут сам отправляется путешествовать по отливной полосе с молотком в руках (у него и молоток такой специальный есть на длинной ручке, вроде геологического) и колотит эти бутылки. А если он проспит или замешкается, глядь, а ползаставы уж выпивши.

17 июля

Вертолета по-прежнему нет. Утром ходили помогать солдатам ремонтировать стрелковый полигон. Там есть такое специальное устройство: по узкоколейным рельсам с помощью стального троса двигается тележка, а на ней стоит мишень, в которую и стреляют пограничники на учениях из блиндажа и отрытых повсюду окопчиков. Во многих местах рельсы продырявлены пулями. Очень любопытно было бы побывать на этих стрельбах и, может быть, даже пострелять самим, но, во-первых, вряд ли нам это разрешат, а во-вторых, завтра мы во что бы то ни стало должны покинуть гостеприимную Урвитовскую заставу. Если вертолета не будет, придется и назад идти пешком.

Вечером отправились ловить кунжу, причем на этот раз с самыми серьезными намерениями: продуктов у нас мало, а до Южно-Курильска идти не менее трех дней. Однако именно сегодня рыба ловиться категорически отказывается, и за весь вечер я поймал одну маленькую кунжечку, граммов в шестьсот весом, мои же товарищи не поймали вовсе ничего.

Когда почти совсем стемнело и мы собрались уходить, на гребне берегового вала показалась пара: начальник заставы в парадной шинели под ручку с женой в демисезонном пальто и шляпке. Несколько раз чинно прошлись они по отливной полосе, потом начальник вынул закидушку, несколько раз забросил ее в море и поймал хорошую рыбину. После чего парочка удалилась восвояси все тем же прогулочным шагом, неся добытую рыбину впереди себя на длинном прутике.

18 июля

С утра пал сильнейший туман, надежд на вертолет никаких, а потому, делать нечего, выходим в обратный путь пешком.

Ребята-пограничники, встав в четыре утра, поймали нам десяток отменных кунж, причем уже и вычистили их, и выпотрошили, и даже слегка присолили.

Идем назад тем же путем через бамбуковые джунгли. Как же это, интересно, мы умудрились пройти здесь ночью?! Тут и днем-то идти страшно. Свистим, кричим, во все горло орем какие-то несуразные песни. Идем почти бегом, на пределе своих возможностей (особенно достается мне, моим голенастым попутчикам такая ходьба, похоже, даже в радость), но эти страшные перевалы надо непременно пройти с ходу, потому что воды тут нет.