Гвен Винн. Роман реки Уай

ет, что скоро она снова покажется.

И действительно вскоре она появляется, идет по тропке к ступенькам, на которых он сидит.

– Ах, ma bonne (Моя милая, фр. – Прим. перев.)! – восклицает он, вскакивая и идя ей навстречу. – Вы очень проворны! Я не ожидал вас так скоро. Мадам Челтхем, наверно, уснула; у нее середина дневного сна.

– Да, Pere; она спала, когда я уходила. Но она мне дала указания относительно одежды. Собирается на прогулку раньше обычного. Поэтому мне немедленно нужно возвращаться.

– Я не задержу вас надолго. Я случайно проходил мимо и подумал, что смогу обменяться с вами несколькими словами – ведь сейчас время, когда вы должны быть свободны. Кстати, я слышал, у вас готовится большой прием – бал и все прочее.

– Qui, m’ssieu, qui (Да, мсье, да, фр. – Прим. перев.).

– Когда это будет?

– В четверг. Мадмуазель празднует son jour de naissance – свой день рождения. Ей исполняется двадцать один год, и она становится совершеннолетней. Всю неделю идет подготовка.

– Я полагаю, капитан Райкрофт есть среди приглашенных?

– О, да. Я видела, как мадам писала ему приглашение, я сама относила его в прихожую для почтальона.

– Капитан часто в последнее время приходит в Корт?

– Очень часто – раз в неделю, иногда и дважды.

– И приплывает по реке в лодке?

– В лодке. Да, приплывает и уплывает так же.

Ее сведения надежны, как не раз имел возможность убедиться отец Роже; у него есть подозрения, что служанка сама умильно поглядывает – не на капитана Райкрофта, а на молодого лодочника и поэтому так же заинтересована в перемещениях «Мэри», как и ее владелец или пассажир.

– Всегда приплывает по реке и уплывает так же, – повторяет священник, словно говоря сам с собой. – Вы в этом уверены, ma fille (Дочь моя, фр. – Прим. перев.)?

– О, вполне, Pere!

– Мадмуазель кажется очень неравнодушной к нему. Мне кажется, вы упоминали, что она часто провожает его вниз к причалу?

– Часто! Всегда.

– Всегда?

– Toujours! (Всегда, фр. – Прим. перев.) Я бы знала, если бы было не так. Они прощаются либо на причале, либо в павильоне.

– Ах! В летнем домике! Иногда у них там бывает тет-а-тет, верно?

– Да.

– Но не когда он уезжает поздно – как, например, когда обедает в Корте; я знаю, он это делал несколько раз.

– О, нет: даже тогда! Только на прошлой неделе он у нас обедал, и мадмуазель Гвин пошла с ним к лодке или в павильон, чтобы попрощаться. Для нее не имеет значения, что уже поздно. Ma foi! (Право, фр. – Прим. перев.) Готова поручиться, что она то же самое сделает после большого бала. И почему бы ей этого не делать, отец Роже? Разве это плохо?

Вопрос она задает, чтобы оправдать такое же собственное поведение, если Джек Уингейт его поощрит. Но нужно сказать, что он этого никогда не делает.

– О, нет, – отвечает священник с деланым равнодушием, – никакого вреда, и это не наше дело. Мадмуазель Винн – хозяйка собственных поступков и тем более после приближающегося дня рождения, номер vingt-un (Двадцать один, фр. –