Приключения Робинзона Крузо (илл.)

Робинзон высматривает пришельцев.

Выброшенный на скалы испанский корабль.

Глава 8. Первый звук человеческого голоса

Теперь все мысли Робинзона направились на то, как поскорее покинуть остров, пока тот окончательно не сделался прибежищем дикарей-людоедов, а его единственный житель не стал их жертвой. Но что он мог придумать? Что сделать?

Как он мечтал о каком-нибудь существе, с кем можно было бы поговорить, кто выслушал бы его жалобы, дал совет! Кто спас бы его! Неужели он не заслужил спасения после такого долгого пребывания в полном одиночестве? Двадцать два года с лишним — это ли не достаточный срок? Он попал сюда совсем молодым человеком, двадцати семи лет, а сейчас ему уже вот-вот стукнет пятьдесят…

Несколько месяцев назад у него зародилась робкая надежда на спасение, когда однажды на рассвете, после страшной ночной бури, он увидел корабль… Настоящий корабль, выброшенный на прибрежные скалы! Немедленно кинулся он к своей лодке, для которой давно уже нашел безопасную бухту неподалеку от своего жилища, и с замиранием сердца поплыл к потерпевшему бедствие судну: вдруг там остался кто-то в живых?

Это была испанская шхуна, судя по всему, основательно потрепанная штормом и уж потом выкинутая на острые скалы. Когда Робинзон ступил на ее борт, то обнаружил там одни лишь мертвые тела тех, кого не смыло в море и кто просто захлебнулся соленой водой. Груза на корабле было негусто, кое-что он свез к себе на берег: несколько мушкетов, ружейный порох, немного провизии — все, что могло пригодиться. К его радости, в живых остался корабельный пес, совершенно обессилевший от страха, голода и жажды. Он стал для него заменой прежней собаки, прослужившей верой и правдой много лет и не так давно скончавшейся у его ног.

Робинзон видит сны.

Самым никчемным из всего груза показались ему тогда несколько мешков золота, которые он все же кинул к себе в лодку. К чему оно, это золото? Что он на него купит здесь, на острове? Свое освобождение? Или еще одно человеческое существо, с кем можно было бы поговорить?..

Он почти не выпускал из рук подзорной трубы и подолгу стоял на вершине холма, откуда глядел на море, на берег внизу. Глядел месяц, глядел год, глядел полтора года… Ни кораблей, ни лодок — ничего…

Как-то утром, проснувшись и заняв свой наблюдательный пост на холме, он увидел причалившие к берегу длинные туземные лодки. Целых пять штук! На них могли приплыть двадцать, даже тридцать человек. Хорошо было бы напасть на них и отбить хотя бы одну пирогу, на которой потом выйти в море и попробовать добраться до того таинственного отрезка суши, который столько времени тревожит его воображение! Или… или сделать еще что-то для того, чтобы приблизить избавление… Но что?.. Что может он один?..

Они опять на берегу!

Он продолжал наблюдать и, подобравшись к другому краю холма, смог увидеть зажженный костер на берегу и пляшущих вокруг него людей. Да, их было не меньше тридцати… А к костру уже тащили двух пленников, одного из которых ударили по голове дубинкой и, умертвив, сразу принялись резать. Смотреть на это было невыносимо, но Робинзон заставлял себя не отводить глаз, он мучительно думал, как поступить, что он должен и может сделать.

Второй пленник, рослый, молодой, судя по виду и по наряду тоже из туземцев — наверное, из вражеского племени, — стоял неподвижно, ожидая своей участи.

И вдруг, сделав прыжок, он с молниеносной быстротой рванулся от них прямо в прибрежную рощу, в сторону, где находилось жилище Робинзона.

Невольно тот вспомнил о своем сне, который видел совсем недавно. Неужели он был вещим и теперь становится явью?

К его удивлению, большинство людоедов продолжало плясать или заниматься своим страшным делом; вдогонку за беглецом бросились всего трое из них.

Неужели его сон стал явью?

— Скройся от них, парень, — прошептал Робинзон, — не дай им схватить тебя!

Туземец выскочил из-за деревьев и уже подбегал к ручью, глубокому и широкому в это время года.

«Прыгай в него! — безмолвно советовал ему Робинзон со своего холма. — Прыгай и плыви на мою сторону! Ко мне, парень!»

Словно услышав его, туземец прыгнул в воду. Несколько сильных взмахов рук — и он переплыл ручей. Двое из тех, кто преследовал его, бросились вдогонку за ним, третий сразу повернул обратно. Возможно, он не умел плавать.

Робинзон уже принял решение: нет, он не станет скрываться, а поспешит на помощь пленнику и спасет его от страшной участи. Быстро спустившись с холма, он схватил свои мушкеты, перелез через ограду и выскочил к ручью недалеко от того места, куда выбрался беглец.

— Эй! — окликнул он его.

Тот повернулся и замер в ужасе. «Час от часу не легче! — наверняка мелькнуло у бедняги в голове. — Там враги, но хотя бы понятно, кто такие… А здесь Вообще неизвестно кто! Чудище какое-то!»

Робинзон окликает напуганного туземца.

Робинзон жестом руки подозвал его к себе, однако несчастный не мог сдвинуться с места. Словно окаменел.

А преследователи тем временем уже вылезли из ручья и подбегали к нему. Робинзон не хотел в них стрелять, поэтому делал предупреждающие знаки, громко кричал, и только когда не помогло, ударил одного из них прикладом мушкета и тот упал. Увидев это, второй отскочил в сторону, схватил лук и приготовился пустить стрелу. Но Робинзон успел нажать на курок мушкета, раздался выстрел, и нападавший свалился замертво.

Беглец не сводил глаз с поверженных врагов. Потом перевел взгляд на Робинзона; с его лица не сходило выражение изумления и ужаса от увиденного и услышанного — от грома ружья, вспышки пороха.

Робинзон снова показал жестом, чтобы тот приблизился, но дикарь не решался и оставался на месте, весь дрожа.

Робинзон защищает беглеца.

Робинзон продолжал его подзывать, и наконец туземец опустился на колени и пополз к нему, выказывая таким образом свою великую благодарность за спасение.

Робинзон улыбнулся ему и кивнул головой. Туземец подполз ближе, поцеловал землю, потом приподнял ногу Робинзона и поставил себе на голову, тем самым, видимо, давая клятву быть его верным слугой. Так, во всяком случае, Робинзон понял его поведение.

Подняв с колен спасенного человека и похлопав его по плечу, Робинзон увидел в это же время, что тот, кого он оглушил прикладом ружья, стал подавать признаки жизни. Он указал на него туземцу, который в ответ быстро произнес несколько слов, Робинзон, конечно, ничего не понял, но как отрадно было ему впервые за двадцать с лишним лет услышать человеческую речь!

Однако сейчас было не до проявлений радости, потому что оживший людоед уже поднимался с земли. Его недавний пленник ткнул пальцем в старую саблю, висевшую на поясе у его спасителя, и тот вытащил ее и протянул ему. Прежде чем Робинзон понял, что он сбирается делать, туземец схватил саблю, подбежал к врагу и одним мощным ударом отрубил тому голову.