Пропавший крейсер

– Как поживаете?

Однако приятелям было не до учтивости. Они впились взглядом в костяной шарик: ему надлежало замереть у цифры двадцать, что бы экспедиция не провалилась окончательно. В небольшой комнатушке, застланной циновками, стоял жаркий, удушливый смрад, вокруг стола тесно сгрудились оборванцы со всех концов света: тамильцы, негры, китайцы, – а с лица крупье – луноликого малайца в пенсне на носу – не сходила гнусная ухмылка. Откуда-то из заднего помещения доносились звуки цитры. Шарик застыл против цифры десять. Не переставая улыбаться, Грязнуля Фред встал с места и рывком подтянул штаны.

– Прошу прощения, господа, но, по-моему, тут шельмуют! – проговорил он, и в руке у него сверкнуло стальное лезвие.

Фред полоснул острием по сукну стола, и показалась резиновая трубочка, подсоединенная к рулетке так, что другой конец ее был под рукой у крупье. Это нехитрое приспособление давало возможность одним нажатием резиной груши вытолкнуть шарик из лунки с номером, на который падал самый крупный выигрыш.

6

Крупье, по прежнему ухмыляясь, поднялся из-за стола и сунул руку в карман. Однако не успел он вытащить пистолет, как Грязнуля Фред двинул его по башке глиняной плошкой, подвешенной к лампе, куда падали сгоревшие москиты. Малаец, обливаясь кровью, опрокинулся навзничь, а лихой капитан сгреб со стола подвернувшиеся под руку банкноты и сунул их за пазуху. Вся эта пантомима разыгралась с молниеносной быстротой, положив начало всеобщей потасовке. Кто-то из завсегдатаев притона сзади набросился на капитана с ножом, однако Доктор сгреб нападавшего в охапку и швырнул через стол.

Грохнул выстрел, и теперь у каждого присутствующего оказался наготове пистолет или нож. Грязнулю Фреда как пить дать разорвали бы на части, если бы не находчивость Ржавого, который неожиданно навалился всем телом на игорный стол; стол опрокинулся, подмяв под себя стоящих вблизи. Грозное оружие Дубины – скрученный трос – проломило голову здоровенному китайцу-носильщику, а Доктор, повинуясь внезапному наитию, принялся палить вслепую.

Послышались вопли испуга и боли.

Малец, охваченный ужасом, прижался к стене. Убьют их, как пить дать убьют! Затем взгляд его упал не Ржавого, и, несмотря на драматизм ситуации, Малец не в силах был удержаться от восхищения.

Тот стоял, расставив ноги, плетка его мелькала вправо-влево, и после ее ударов оставались рваные раны, поднятая для пинка нога бессильно падала, на руке с занесенным ножом разжимались, бессильно повисая, перебитые пальцы. Стоило кому-нибудь подобраться к Ржавому вплотную, как тот, крутанув недруга волчком, тараном запускал его на нападавших. Под конец, подобно разъяренному дьяволу, он сорвал свисавшую с потолка керосиновую лампу и швырнул ее в попятившихся на миг врагов. На некоторых бандитов вспыхнула одежда, и они с воплями стали кататься по полю. Огонь перекинулся на циновки, на поваленный стол, и призрачные, пляшущие языки оранжевого пламени осветили дерущихся.

Между тем в дверь один за другим ввалились на подмогу хозяевам притона обитатели окрестных лачуг. Господин Доктор, вооружившись сломанным стулом, раздавал направо и налево сокрушительные удары. Грязнуля Фред, ползая под ногами у дерущихся, собирал разбросанные банкноты, пока его не треснули по затылку, тогда он вскочил и стал пробиваться к выходу. Толпа расступалась перед ним, словно он шел, раздвигая камыш. Разгадка была простой: Фред зажал в обеих руках по ножу, и спокойными, размеренными движениями на каждом шагу тыкал в стороны поочередно то одним ножом, то другим. Благополучно добравшись до задней двери, он в прощальном приветствии поднял шляпу и нырнул наружу. В комнате было не продохнуть от дыма. Люди, шатаясь, брели к стеклянной двери притона, куда им неожиданно для всех проложил дорогу Дубина: с маху швырнул в дверь тело мощного негра – профессионального костолома, так что тот, всей своей грузной тушей выбил стекло и раму, ввалился в питейный зал да так и остался лежать, обливаясь кровью. Исповедники, чем ни попадя отбиваясь от наседавших врагов, проделали отступной маневр к заднему входу и вскоре очутились на улице, под спасительным покровом ночи. Стены глинобитной хижины лизал огонь, изнутри неслись ругань и крики, у входа в притон метались человеческие фигурки.

Почуяв свободу, боевая четверка пустилась наутек.

– Стойте! – закричал вдруг Ржавый. – Мальца-то мы потеряли, чтоб ему пусто было!

Они резко повернули обратно. Ржавый мчался проворнее всех. Никогда прежде не испытывал он такой тревоги за другого. Ведь пропадет желторотый ни за грош! Лишь сейчас он почувствовал, насколько дорог стал ему этот мальчишка. Ржавый ворвался в дом с заднего входа. В лицо ударил густой, удушливый смрад. Обвязав рот носовым платком, он бросился через дымовую завесу. Из комнаты, где стояла рулетка, вырывались языки пламени. Как тут отыщешь парня? Дым застилает глаза, на каждом шагу спотыкаешься о неподвижные тела… Слов нет, приятели потрудились основательно.

Ржавый задыхался, у него кружилась голова. Наконец при яркой вспышке пламени он увидел у стены юного Ливена: потеряв сознание, тот сполз вдоль стены на пол да так и замер. Ржавый взвалил его на плечо, словно мешок, и понес. Он почувствовал, что кожа на лице лопается от нестерпимого жара и пламя лижет одежду. Ощупью брел он вдоль стены. Рядом обрушилась горящая балка, осыпав его снопом раскаленных искр. Еще секунда, и он сам рухнет без сознания… Но тут Ржавый наткнулся на пролом в стене и через мгновение оказался под звездным небом.

Он очутился позади хибары, в нескольких шагах от дороги, по которой приятели совсем недавно улепетывали прочь. Ржавый вздохнул полной грудью и опустил Мальца на землю. Дорогу освещало заревом пожара, так что не составило большого труда углядеть троих приятелей. Заняв оборонительную позицию у дома напротив, они героически отбивались от нападавших туземцев, которых собралось не менее пяти десятков. Защищенным с тыла стеной дома, им пока что удавалось удерживать врагов на расстоянии, однако чувствовалось, что через считанные минуты разъяренная толпа разорвет их в клочья. Ржавый вытащил плеть, еще раз сделал глубокий вздох и начал осторожно подбираться к дерущимся, чтобы, внезапно обрушившись на них с тыла, проложить путь к товарищам. Но тут со стороны Форта с отчаянным воем сирены подоспела полицейская машина.

На этом представление окончилось: участники словно тараканы разбежались кто куда. Обитатели сей округи не делились на истцов и ответчиков, на правых и виноватых: они все до единого – белые и цветные, побитые и обманутые, нападавшие и обороняющиеся – относились к распространенной категории обвиняемых.

Ржавый тоже поспешно ретировался, прыгнув в придорожную канаву. Он бежал, согнувшись в три погибели, и бесцеремонно, словно куль, волочил за собой тело бесчувственного Мальца.

Через пол часа Ржавый остановился передохнуть на краю хлопкового поля. С трудом переводя дыхание, он опустил свою ношу на землю. Поначалу, пока они находились в поле зрения полицейских, он тащил Мальца волоком, а затем подхватил на руки. Юноша был без сознания.

– Эй! – Ржавый потряс его за плечо. – Нашел время неженку строить!

Присев на корточки, он похлопал Мальца по щекам, а когда это не помогло, распахнул куртку, что бы помассировать сердце. Распахнул – и тут же снова запахнул полы куртки.

Перед ним без чувств лежала девушка.

Дружным хором стрекотали цикады, а поникшие цветы на выжженном солнцем хлопчатнике удивленно покачивали головками в такт дуновению легкого ночного ветерка, прилетевшего с приливной волной. На неподвижно сверкающем небосклоне дрогнула звездочка и покатилась за горизонт, прочертив узкую, светлую полоску.

Ржавый присвистнул и в растерянности почесал затылок. Надо же влипнуть в такую историю! Нет уж, благодарю покорно! Но вспомнив, какую непосильную ношу взвалила на себя эта девушка и в каких переделках ей довелось побывать хотя бы с того момента, как он вырвал ее из лап Крокодила, он проникся к ней искренним уважение. Где еще найдешь девицу, которая пошла бы на такие жертвы ради брата!