Судный день

По его пухлым щекам стекали ручейки пота, и он придвинулся по дивану поближе. Тяжело дыша, Дженнингс расстегнул змейку своих брюк, после чего стал рукой ласкать пах юноши, а когда тот возбудился, пригнул голову Эдуардо к своему разбухшему члену.

О’Коннор тихонько снимал все это из спальни на втором этаже. Он не был уверен, что, даже получив эти фотографии, католическая церковь станет что-то предпринимать, но он пообещал себе, что этот жирный священник все равно — так или иначе — сгниет в тюрьме. А сейчас на это уже не было времени. Уверенный, что Дженнингс сейчас полностью поглощен своим занятием, О’Коннор незаметно прокрался вниз по лестнице.

— Соси, малыш… соси, — прохрипел Дженнингс. — О, да. Это так здорово.

О’Коннор сдержал свои чувства и бесшумно выскользнул на улицу. Он направился назад в сторону пристани, где его ждал Фидель; с собой он прихватил два дневника фон Хайссена и карту майя.

— В Санта-Крус. La tienda de buceo, рог favor, Fidel. [125]

Магазин принадлежностей для подводного плавания, разумеется, был закрыт, но О’Коннор не сомневался, что деньги помогут преодолеть это маленькое неудобство.

— Si, — с улыбкой кивнул Фидель, и их небольшое суденышко отчалило от пристани.

Неподалеку от них на балконе «Микасо» стоял один из бывших «морских котиков» и осматривал берега озера. Хэнк Сандерс навел свой мощный бинокль с прибором ночного видения на маленькую лодку, которая, набирая скорость, направилась в сторону деревни Санта-Крус на северном побережье озера.

— Эй, Митч, подойди и взгляни на это. Видишь того парня, который сидит на корме лодки? Похож он на того, кого мы ищем? — сказал он, протягивая бинокль напарнику.

— Трудно сказать, — ответил Митч Кроуфорд, — но, если это все-таки он, очень хотелось бы знать, куда он может отправляться в это время суток.

Ответ на свой вопрос они получили через двадцать минут. Сандерс и Кроуфорд видели, как катер причалил у пристани Санта-Круса, как раз напротив магазина, торгующего принадлежностями для подводного плавания.

Кроуфорд следил в бинокль с прибором ночного видения за тем, как лодочник подвел свою lanchaк пирсу в Сан-Маркосе. Он заметил, как Фидель и О’Коннор вынули оттуда акваланги и отнесли их к Алете, которая до сих пор была поглощена разговором с Хосе.

— Похоже, что лодочник остается там на всю ночь. Держу пари, они будут совершать погружение.

— Видимо, не сегодня ночью, — ответил Кроуфорд, который точил свой подводный нож. — Иначе они оставили бы акваланги на пристани. Думаю, это произойдет завтра рано утром. Как бы там ни было, это уже не важно. Акваланг и лодка готовы. — Покрытый татуировками и крепко сбитый, бывший боевой подводный пловец сплюнул с балкона. — Они так и не узнают, откуда пришла смерть.

О’Коннор присел на край садовой скамьи, где сидела Алета.

— Оригинальная карта на бумаге из коры хуун, принадлежавшая твоему деду, — тихо сказал он. — Она лежала в дневнике, который я обнаружил в домике священника вместе с аквалангом, так что, я думаю, все это оставил фон Хайссен.

— Похоже, что, удирая, он не просто спешил, — сказала Алета.

— Моссад производит на некоторых сильное впечатление.

— Ты думаешь, они нашли его?

О’Коннор покачал головой.

— Адольф Эйхманн долгие годы работал на концерн «Мерседес Бенц» в Буэнос-Айресе, но когда агенты Моссада и ШАБАКа в конце концов схватили его в 1960 году, об этом тут же написали все газеты мира. Фон Хайссен в настоящее время — самый разыскиваемый из всех фашистов, которые еще могли остаться в живых. Если бы его поймали, мы об этом уже услышали бы. В домике при церкви, где живет Дженнингс, на чердаке стоят три ящика, полные дневников, но мы пока вернемся вот к этому. — О’Коннор открыл карту, нарисованную на бумаге хуун. — Взгляни на это.

— Координаты! — прошептала Алета.

— Вот именно, и пересекаются эти линии здесь. — О’Коннор показал на небольшой скалистый мыс, вдававшийся в озеро примерно в километре отсюда. — Кто-то — я полагаю, что это мог быть твой дед, — выдавил внизу карты греческую букву «фи», а вот тут, под точкой, есть еще одна отметка, видишь? Короткая линия.

— Статуэтка, возможно, уже у фон Хайссена… Если, конечно, с самого начала она была в озере.

— Наличие у него акваланга говорит, что он обследовал озеро, хотя знал ли он о существовании третьей статуэтки, — это вопрос спорный. И существует только один способ узнать ответ на него.

Оба дружно посмотрели на Арану.

— Если этому суждено случиться, так оно и будет, — сказал он. — Когда вы собираетесь нырять?

О’Коннор взглянул на свои часы.

— Сейчас почти одиннадцать часов, и у нас был очень тяжелый день. Из соображений безопасности нам требуются несколько часов сна, не говоря о том, что нужно хотя бы немного адаптироваться к высокогорью.

Когда О’Коннор и Алета, переодетые в гидрокостюмы, подошли по пыльной тропинке к пристани, Фидель уже ждал их там. Поверхность озера была гладкой, как зеркало, и первые лучи солнца едва начали окрашивать в розовый цвет три вулкана, которые стояли по берегам, словно часовые.

На другом берегу озера Сандерс опустил свой прибор ночного видения и зашел с балкона в номер, чтобы разбудить своего напарника. Пришло время выдвигаться.

О’Коннор и Алета неторопливо и тщательно в последний раз проверили свои акваланги: баллоны, регуляторы в обоих положениях, датчики давления в баллонах, глубиномеры, компасы, компенсаторы плавучести — БСД, ходовые катушки с тросом безопасности, грузовые пояса, наручные дайв-компьютеры, факелы и подводные фонари. О’Коннор проверил крепление ножа на ноге Алеты, а затем проверил и свой нож.

52

Озеро Атитлан, Гватемала

Фидель отвел lanchaот пристани и, по инструкции О’Коннора, подплыл к точке, расположенной примерно в пятидесяти метрах от вдававшегося в озеро небольшого мыса. О’Коннор по компасу определил углы, под которыми отсюда были видны все три вулкана, и в уме вычислил обратные азимуты.

— Еще десять метров, Фидель, — скомандовал он, показывая на северо-запад.

Прошло еще минут десять, пока после нескольких маневров и корректировок О’Коннор определил, что они находятся над точкой, обозначенной на карте.

— Держитесь так, чтобы два вулкана находились на вот этих линиях, — сказал он, указывая лодочнику направление на два приметных здания на дальнем берегу озера. Затем он обернулся к Алете. — Готова?

Она кивнула.

Они сели на борт и пристегнули крепления больших желтых ласт. О’Коннор подал Алете знак — соединил большой и указательный пальцы в форме буквы «О», подняв остальные три пальца вверх: на универсальном языке дайверов это означало «Я в порядке — ты в порядке?» Алета ответила ему таким же жестом. О’Коннор вставил в рот загубник, одной рукой придержал маску, другой прижал к груди шланги баллона и спиной вперед упал в озеро. По привычке Алета взглянула, что находится у нее за спиной, после чего последовала за О’Коннором в темную холодную воду. Они оба всплыли на поверхность, и О’Коннор поднял руку с опущенным вниз большим пальцем — знак к погружению. Алета подняла шланг своего БСД, нажала кнопку выпуска воздуха и последовала за О’Коннором в глубину. В трех метрах от поверхности О’Коннор остановился для «проверки пузырьков». Он осмотрел акваланг Алеты на предмет течи воздуха, и она ответила ему тем же.

О’Коннор навел луч своего мощного фонаря в толщу воды, высматривая подводную часть мыса. Озеро Атитлан находилось на высоте почти 5000 футов и имело глубину более 300 метров. Ранее он убедился, что в настройках их наручных дайв-компьютеров была введена нужная высота и указано, что вода пресная, но погружение на большой высоте означает, что атмосферное давление здесь ниже, чем на уровне моря: когда они поднимутся на поверхность, разница с внешним давлением будет больше. До ближайшей декомпрессионной камеры было настолько далеко, что об этом можно было даже не думать.