Найти и обезвредить. Чистые руки. Марчелло и Кgrad

Гончаров просил в них принять Деверева и побеседовать с ним как с человеком, который может «после определенной шлифовки пригодиться в борьбе с большевиками». Фон Мейснер был несколько разочарован их содержанием, тем не менее потирал руки, воображая, какой шум поднимется во всех нацистских службах, если он, майор фон Мейснер, доложит о том, что сам Власов причастен к тайной организации «синие билеты». От одной мысли, что об этом станет известно фюреру, у него кружилась голова.

— Никому ни слова о «синих билетах», о рекомендательных письмах, о встрече с Власовым, — строго предупредил фон Мейснер агента.

— Господин майор, — встал Деверев, — слово дворянина!

Переводчика подташнивало от этих слов, но он, сдерживая себя, переводил. Уже не раз «Иван» предлагал в своих донесениях на Большую землю поступить с Деверевым как с предателем, но управление «Смерш» фронта согласия не давало. Работа по Девереву — не самое главное, что делал «Иван». Таких агентов было немало в абвере, их надо было выявлять и обезвреживать, когда они забрасывались в наш тыл. Эта задача тоже была поставлена перед «Иваном». Тем не менее он ждал удобного момента, чтобы скомпрометировать ретивого агента, а пока следовало способствовать возне с «синими билетами».

Вслед за Деверевым в Берлин поспешил и фон Мейснер с переводчиком, чтобы кто-нибудь не перехватил агента и не выудил у него информацию. Опасения майора были не напрасны. Приход Деверева к Власову не мог остаться незамеченным коллегами фон Мейснера, и прежде всего гауптманом Клейстом, начальником отдела 1-Ц на курсах пропагандистов, который через свою агентуру основательно прощупывал всех новичков. Фон Мейснер ничего не мог придумать, чтобы обойти расставленные абвером силки.

...Беседа Деверева с Власовым длилась совсем недолго. Подавленный и хмурый, отрешенный от всего живого генерал-предатель поинтересовался у Деверева, знают ли в Красной Армии о «национальном русском движении». Агент ответил утвердительно. Власов заговорил о том, что он рассматривает Красную Армию как резерв «русских освободительных сил» и ожидает добровольцев.

— Немцы тормозят размах движения, которое вы возглавляете, — сказал Деверев, стремясь вызвать Власова на разговор, который очень нужен был фон Мейснеру. — На что же можно рассчитывать?

— Время работает на нас, — неопределенно ответил Власов.

Дальнейшие потуги Деверева перевести беседу на тему об англичанах и американцах, о «синих билетах» ни к чему не привели. Поинтересовавшись, давно ли Деверев знаком с Гончаровым, откуда сам родом и в каких частях служил, он пожелал успешной учебы в школе, давая понять, что аудиенция окончена. Тут же встал и направился в другую комнату, где его ожидала немка, вдова убитого эсэсовца, на которой он недавно женился, чтобы доказать свою преданность фюреру. Деверев видел его сгорбившуюся спину и мешковато сидевшую на нем немецкую форму и думал уже о предстоящей встрече с фон Мейснером. Докладывать, по сути, было нечего.

Фон Мейснер решил не показываться в школе, куда сразу же вернулся агент. Он послал за ним переводчика. «Ивана» между тем не покидала мысль как-то укротить агента, который уж слишком уверился в своей безнаказанности. По пути он обдумывал подвернувшуюся ситуацию. Обойти в школе гауптмана Клейста «Ивану» не удалось, да он особо и не стремился к этому.

— Вы кто? — спросил строго и с удивлением Клейст, когда переводчика пропустили к нему в кабинет.

— Переводчик майора фон Мейснера.

— Где майор? — рассматривая удостоверение «Ивана», поинтересовался гауптман.

— В гостинице. Ему нездоровится.

— Что вам нужно от де Вьеро?

— Насколько я осведомлен, майор хотел бы с ним побеседовать.

— И только? — хитрил Клейст.

— Да, господин гауптман.

Клейст приказал найти Деверева и направить его с переводчиком. Гауптману тут же доложили, что агент находится на построении.

— Вызывает гауптман Клейст, какие могут быть построения! — возмутился он.

Этим незамедлительно воспользовался «Иван».

— Эти свиньи, кажется, отбиваются от рук? — сказал он.

— Так и скажите этим свиньям!.. — прикрикнул Клейст на унтер-офицера. Тот, щелкнув каблуками, побежал к строю, в котором стоял на вечерней проверке Деверев, и что-то шепнул на ухо офицеру-власовцу.

— Деверев, выйти из строя! Вас вызывает гауптман Клейст, — объявил во всеуслышанье офицер.

Все стоявшие в строю знали, кто такой гауптман Клейст. Значит, вызов к нему не случаен. «Иван» поблагодарил унтер-офицера.

Когда Деверев уже сидел перед фон Мейснером и его дотошным переводчиком, ему пришла в голову мысль начать с сообщения о том, как только что перед строем объявили, что его вызывает гауптман Клейст. Этот рассчитанный ход поначалу как-то отвлек фон Мейснера от главного — беседы агента с Власовым.

...«Иван» в донесении информировал, что Деверев на встрече долго рассказывал майору, как его пропустили к Власову, как он стоял перед ним, передал рекомендательное письмо, как фантазировал, расписывал свои усилия. Но переводчик не только переводил то, что рассказывал агент, но и кое-что по ходу беседы комментировал, добавляя от себя, припирая его к стенке своими вопросами.

— Господин майор, он мог прямо спросить генерала о «синих билетах», сославшись на то, что ему доверительно об этом рассказал Гончаров.

— Спроси, почему он этого не сделал?

Ничего вразумительного Деверев ответить не мог. Майор все больше выходил из себя, а «Иван» методично продолжал свою линию.

— Я не исключаю, что он может что-то и скрывать от нас, — заметил переводчик.

— Что именно?

— Господин майор, я имею в виду тайную организацию. Разговор об этом с генералом должен был произойти неизбежно. Он логически вытекал из всей подготовки и ваших указаний.

Ничего не добившись от Деверева кроме клятвенных заверений, что он все сделал так, как ему предписывалось и что он готов снова пойти к Власову, фон Мейснер вынужден был отпустить его.

Как только Деверев явился в школу, его тут же вызвали к Клейсту и потребовали объяснений по поводу встречи с фон Мейснером. Агент сказал, что майор запретил ему рассказывать кому бы то ни было о характере заданий, которые он выполняет. Этим он хотел убить сразу двух зайцев — показать Клейсту важность своей персоны и в то же время заявить о себе, заранее зная, что в период пребывания в школе ему придется выполнять задания гауптмана.

Агент только для вида некоторое время помолчал под нетерпеливым взглядом старого Клейста. Потом все рассказал и даже кое-что, как всегда, приукрасил в своих интересах.

На следующий день Клейст направил Деверева в сопровождении унтер-офицера в Берлин.

— Все, о чем сообщил мне, расскажешь в Берлине, — предупредил он агента.

— Яволь, герр гауптман, — сразу же ответил Деверев, почувствовав, что его акции растут.

В Берлине на Маргаритенштрассе его встретили два офицера и доставили в отдел пропаганды «Восточного министерства». Там ему сразу же предложили рассказать о встречах с Гончаровым и Власовым. Агент не скупился на слова. Его красочное сообщение и заверения в преданности Великой Германии произвели впечатление.

Осмелев, он поведал о своем происхождении, преданности фюреру и снова закончил неудачным вызовом его к Клейсту перед строем, что может осложнить выполнение им заданий в школе.

— Danach der Mann geraten, wird ihm die Wurst gebraten [2], — заметил один из офицеров, имея в виду Клейста. Офицеры рассмеялись, ничего не понявший Деверев тоже на всякий случай широко расплылся в улыбке.

Агента оставили на несколько дней в Берлине. На последней встрече он понял, что фон Мейснер поспешил арестовать Гончарова, который якобы все отрицал на допросах о «синих билетах», а при этапировании его в Германию пытался бежать. Все это означало, что с Гончаровым покончено. Фон Мейснер не хотел, чтобы начальство дозналось о том, что его служба просмотрела «тайную организацию» среди власовцев. Ликвидировав Гончарова, можно было все свалить на агента.