Assassins creed : spear of Eden (Кредо убийцы : копьё Эдема)

В городе было тихо, иногда жалобно завывали собаки.

Под начищенными сапогами человека, который шёл очень тихо, поднимались небольшие клубы пыли. Этот человек был ассасин, точнее Абилай – тихий, скрытный убийца, дитя ночи, защитник народа.

Он шёл размашистым шагом к своей цели, которая сейчас мирно спала в кровати, не задумываясь ни о чём. Взобравшись на балку, ассасин, держа равновесие, направился на крышу дома. Дойдя до крыши, Абилай осмотрелся и пошёл к следующему дому, что располагался через дорогу. С разбегу, молодой ассасин запрыгнул на этот дом, взобрался по выступам и подоконникам к балкону с приоткрытым окошком. Именно за этим окошком находилась цель Абилая.

Наконец добравшись до балкона, тихо приоткрыл окно и тенью скользнул внутрь. Он оказался в небольшой комнатушке, посреди которой стояла двуспальная жёсткая кровать, на которой спал мужчина, лет пятидесяти шести, иногда посапывал и что-то невнятно говорил. Ассасин прислонился к стене, где был настоящий сумрак, добрался до следующей стены с дверью и застыл, прислонившись ближе к тумбе. Спящий мужчина приоткрыл глаза, лёг на спину и начал похрапывать и что-то говорить дальше.

В левой руке Абилая блеснул нож. Ассасин вплотную подобрался к цели, коротко и резко порхнуло оружие. По шее спящего тамплиера потекла тёмная струйка, которая блестела, отражая в себе лунный свет.

- «Жил без чести и умер без чести, сволочь» - мелькнула в голове у Абилая мысль, которую он сразу же подавил, ведь ненависть ни к чему хорошему никогда не приводила.

Так же тихо, ассасин открыл дверь. Спустился вниз и был ошарашен тем, что увидел.

На стене висел герб гильдии ассасинов, а рядом стоял небольшой сундук. Подойдя к нему, Абилай дотронулся до обрамлённой резьбой крышке. Левая рука еле заметно вздрогнула и, в тот же миг показался спрятанный клинок. Лезвие скользнуло в замочное отверстие, задев нужный элемент. Замок коротко щёлкнул. Долго не раздумывая, ассасин приоткрыл крышку и его глаза ещё больше расширились.

Внутри лежали спрятанный клинок, меч ассасина, пять связок метательных ножей размером с указательный палец и мантия – сложенная одежда ассасина, которая мирно покоилась на дне сундука.

- «Он был ассасин? Старец горы меня навёл на брата?»

- Эх, жаль бедолагу, - послышался за спиной ухмыляющийся голос. Абилай сразу понял кто это – это был Хамид, давний его враг.

- Ты пришёл по мою душу, Хамид? – равнодушно, без капли иронии, задал вопрос Абилай.

- Да, и, кстати, не по своей воле, а по воле Старейшего, - всё так же ухмыляясь, ответил тот.

- Так что тебя сдерживает, давай, воткни мне клинок в спину и…

- Я не хочу тебя убивать, Абилай ибн Ахад, просто уходи и никогда не возвращайся.

Ассасин опешил, его враг, вдруг стал так честен. По молодости, он мог воткнуть в спину нож без капли сомнения, но сейчас, он отпускает, ослушавшись Старца? Что с ним?

- С чего такая доброта ко мне, Хамид? – сдерживая своё удивление глубоко в душе, всё тем же равнодушным голосом сказал Абилай, - ведь ты раньше был готов растерзать меня на куски из-за каждой мелочи?

- Потому что ты мой брат, и я не могу с тобой такого сделать, а ненавидел я тебя из-за необычайной любви матери к тебе. Ты всегда был преградой передо мной и ею. А потом… - он осёкся, ассасин не должен знать боли, но клянусь Аллахом, по его щеке скатилась слеза, - потом она умерла, и я начал винить в этом тебя! Но это так получилось, не знаю почему, но…

По его второй щеке скатилась ещё одна прозрачная бисеринка и в тот же миг Хамид вытер её тыльной стороной кожаного наруча.

- Я не могу, брат, не могу я покинуть своё братство…

- Уходи! – закричал старший брат Абилая.

Невдалеке от дома раздались звуки братских сапог, и не одних. Хоть они и ступали бесшумно, но соратники могли их почуять за версту.

- Они за тобой, - прошептал Хамид, - вот, возьми, выпей, настойка временной смерти.

Старший брат протянул Абилаю пузырёк с темноватой жижей внутри. Эта настойка останавливала дыхание и биение сердца на десять минут.

- А как они поймут…

- Извини, брат.

В плечо воткнулся спрятанный клинок, не очень глубоко, но для вида оно казалось вполне естественным убийством. Руку обожгла страшная боль, но Абилай этого не показал. Открыв пузырёк, он выпил до дна и в мгновение ока он рухнул как стенка на пол, его глаза закрылись. В этот же миг, в дом ворвались остальные ассасины с саблями наготове.

- Всё в порядке, Хамид? – раздался голос одного из ассасинов, что первым ворвался в дом.

- Да, вполне, – коротко промолвил старший брат и посмотрел на Абилая, - он мёртв.

- Хорошо, мы донесём об этом Старейшему, можно идти?

- Уходите, оставьте меня наедине.

Пятёрка ассасинов вывалила за дверь и стала быстро удаляться от дома. Хамид же, отвёл задумчивый взгляд от двери и снова повернулся к младшему брату, тот мирно лежал и не подавал никаких признаков жизни, как и должно было быть после настойки. Потихоньку, ассасин начал раздевать Абилая, ведь в доказательство нужны были вещи с признаками убиения и они были. Взял меч, снял спрятанный клинок, наручи, перчатки. На левой руке обнажился отрубленный на половину по законам безымянный палец. Снял сапоги.

Вскоре, обнажённый молодой ассасин лежал на кушетке, в левом плече зияла страшная рана от клинка. Хамид, что тщательно все вещи сложил в небольшой мешок, подошёл к брату и стал бить его по щекам в пол силы конечно.

Карие глаза приоткрылись. Часто, после настойки временной смерти, люди теряли память о прошлом навсегда, и Абилай стал как раз тем, кто и потерял память. Он недоумённо взглянул на мужчину что бил его по щекам.

Хамид в тот же миг понял, что Абилай больше ничего не помнит и решил дать ему шанс на жизнь свободную, без угнетений кредо ассасина.

- Умар! Умар ибн Ла-Ахад, очнись!

- Умар? – неожиданно хладнокровным голосом спросил Абилай.

- Да, Умар.

- Но почему я не помню как меня звали?

- Потому что ты упал с крыши и сильно ударился головой – это, амнезия, - Хамид старался как можно уверенней ему говорить, чтобы тот поверил в это.

- Да? Но почему я голый?

- А, точно, сейчас Аби… - в этот момент старший брат понял, что больше не сможет назвать своего братишку по его имени, он захотел его уберечь, - друг, сейчас.

13:40

Аламут

Двое всадников в белых одеяниях подъехали к воротам на въезд в город. Завели лошадей в конюшню и не спеша побрели к входу.

- А сколько я лет служу ассасинам? – прервал недолгое молчание Абилай, вернее Умар ибн Ла-Ахад.

- Больше семи лет, брат.

Младший брат коротко поднял голову, приняв информацию. Над городом раздавалась речь глашатая, который надрывал свой голос для народа. Хамид вслушался в эти слова. В глазах появились разочарование и одновременно надежда. Заметив это, Умар прислушался.

- …Повторяю, славный Старец горы Хассан ибн Саббах, умер сегодня ночью по неизвестной причине, на его должность стал главный его полководец Аль-Муалим, поклявшийся соблюдать и чтить кредо ассасинов.

Эта новость Умара нисколько не затронула, он лишь пожал плечами в недоумении и сказал:

- Смена власти иногда даже к лучшему.

- Да, теперь тебе не придётся скрываться от правительства, - протянул Хамид и по-братски улыбнулся.

Молодой ассасин даже и не понял к чему он это сказал, зачем ему скрываться? Но вопрос он не задал, так как они опрометью рванулись к цитадели, дабы зарегистрировать в полки нового воина ассасина с огромным опытом прошлого.

Так вот, в молчании, они дошли до возвышающегося на городом огромного здания, где издревле правили народом султаны, ну а сейчас Старцы. Вокруг цитадели была построена стена, над которой возвышались три большие башни. Внутри стены были огромные ворота с опускающейся деревянной решёткой.

- Умар, подожди меня здесь, - вытянув руку к брату, сказал Хамид, - я скоро вернусь.

Мужчина смиренно послушался, безукоризненно веруя своему старшему по званию соратнику. Мимо проходили женщины в паранджах и низких платьях, мужчины, кто по богатому одет, а кто и по бедному. Солнце потихоньку начало опускаться. Умар поднял голову вгляделся в небо и определил что настало четыре часа дня. С того момента как ушёл Хамид прошло около часа.