Гарри Поттер и Обитель Бессмертия

— Нет, ты послушай, Петуния, тут говорится, что он очень опасен, и ни в коем случае не следует с ним заговаривать, — вещал он. — А если он сам с тобой заговорит? Да такой псих и дожидаться не будет…

«Знал бы ты, как ты прав», — подумал Гарри. Дядя Вернон перевернул страницу. И там Гарри ожидало еще одно потрясение: портреты двух десятков Упивающихся смертью, и, к удивлению Гарри, задержанного в прошлом году Стена Шанпайка в том числе, под большим заголовком «Организованная преступность».

— Ты что, окаменел, что ли? — визгливо полюбопытствовал Дадли.

Гарри подавил сильное желание схватить что-нибудь тяжелое со стола и запустить этим в кузена. Похоже, несколько дней, когда Дадли не высовывался после своего триумфального возвращения в непотребном виде, остались в прошлом, и Гарри с сожалением отметил, что молчаливый Дадли устраивает его гораздо больше. Однако гриффиндорец понимал, нельзя подавать виду, что его интересует эта газета, тогда есть шанс попозже ее заполучить. А дядя Вернон оторвался от изучения заголовка и обратил внимание на племянника, так что пришлось плестись на свое место.

К концу завтрака ему удалось немного собраться с мыслями. После фиаско с «Пророком» Гарри тем более не ожидал, что информация об Упивающихся смертью появится в маггловских газетах, хотя, если разобраться, так уже было — с Сириусом. «Колдуны в любом случае должны были предупредить кого-нибудь», — думал он, хотя то, что маггловская полиция теперь будет начеку, как-то не очень его успокаивало.

Кроме того, он был как никогда заинтригован поведением тети. Дядя Вернон, увлеченный собственными разглагольствованиями, не замечал, что каждый раз, поддакивая, его жена нервно теребит салфетки или роняет вилку. Гарри уже приходилось убеждаться, что тетя Петуния знает о колдунах больше, чем показывает это, и, вероятно, теперь она хорошо понимала, что означают эти фотографии, которые так неодобрительно аттестует дядя Вернон. Скорее всего, при других обстоятельствах Гарри не вспомнил бы, что несколько дней назад его удивила ее реакция на изображение Снейпа. Но теперь все вместе казалось ему более чем заслуживающим внимания.

Гарри постарался как можно быстрее покончить с едой и удалился к себе, чтобы обдумать новости подальше от родственников. Тем более, подозрение, что тетушка ведет себя странно, к концу трапезы сделалось уверенностью. Раньше Дадли не тащили с собой, когда требовалось сделать покупки по хозяйству, но, когда Гарри вставал из-за стола, тетя требовала этого столь настойчиво, что можно было не сомневаться, она добьется своего. Он прекрасно понимал, что ничего интересного из этого разговора не почерпнет, но все же поднимался по лестнице как никогда медленно.

— Что случилось? — спросила Тонкс, едва Гарри переступил порог своей спальни.

То, что она расположилась на столе, опираясь на клетку Хедвиги, при всей живописности зрелища не заставило юношу даже улыбнуться. Гарри и не пытался скрыть, насколько взвинчен.

— Тонкс, ты можешь достать для меня признавалиум? — выпалил он.

— Зачем? — удивилась Нимфадора.

Гарри уселся на кровать и подпер голову руками.

— Хочу выведать у тетки, что ей известно о Снейпе и вообще, — ответил он. — Понимаешь, я уверен, она опять знает больше, чем можно про нее подумать. А просто так она не скажет!

Поделившись своим отчаяньем, Гарри постепенно обретал способность мыслить здраво, и на этом этапе он уже вполне понимал, что его план вряд ли возможен.

— Она взволнована тем, что напечатано в маггловских газетах, это точно, — продолжал он. — И наверняка захочет расспросить меня, я вот думаю спуститься на кухню, когда дядя и Дадли куда-нибудь смоются…

Нимфадора отложила бумажки, которыми обмахивалась, и встала.

— Я попробую, — сказала она и, прежде чем до Гарри дошел смысл ее слов, аппарировала…

…Через десять минут Гарри, все еще не позволяя себе поверить в происходящее, держал в руках плоский пузырек с синеватой жидкостью.

— Оно безвкусное, это зелье, но легкое и короткого действия, — объясняла Тонкс. — Начнет работать примерно через час после приема. Прости, мне удалось удержать при себе только такое. На матерых преступниках оно работает плохо — они умеют держать язык за зубами. Но с твоей тетушкой должно оказаться достаточным, она же маггла. Но учти, за полчаса выветрится, рассчитывай на это время.

Гарри не собирался привередничать, он был безумно благодарен уже и за это, и заверил Тонкс, что ему вполне хватит.

— Имей в виду, твоя тетя, когда придет в себя, будет помнить о вашем разговоре, хотя и смутно. Это зелье, когда действует, немного меняет восприятие. Знаешь, будут трудности, если она сообщит что-нибудь полезное, — нахмурилась девушка. — Мне придется объяснять, откуда информация. Кстати, — сказала она, оглядывая комнату так, словно что-то искала, — я совсем забыла. Тут меня просили передать тебе…

— Из Министерства? — живо откликнулся Гарри.

— Нет, от Уизли. Вот, — Нимфадора нагнулась над столом и, подхватив, швырнула в него большой открыткой. — Это приглашение на свадьбу Билла и этой его француженки. Если бы ты был в Пристанище, то не узнал бы его. Там все на ушах стоят. Ну, больше, чем обычно.

«А это кое-что значит», — мысленно согласился Гарри и с пониманием кивнул.

Скоро Нимфадора его покинула, оставив изнывать от нетерпения. А это состояние, как оказалось, в принципе не могло стать чем-то привычным, хотя гриффиндорец за последние дни только и делал, что ждал. Оказалось, обладание признавалиумом тоже имеет и обратную сторону. Гарри не терпелось его применить, и дожидаться подходящего момента, томясь в бездействии, было непросто. Перед объездом Дарсли ему пришлось выслушать неизбежные наставления дяди Вернона о том, что в их отсутствие ничего нельзя трогать. Разумеется, Гарри не послушал его и, едва машина дяди скрылась из виду, первым делом рванул вниз, за газетой.

В общем-то, он так и знал, что дядя Вернон за столом довольно полно расписал все, что в ней написано. Там действительно писали, что Волдеморт сбежал из психиатрической клиники, а его приспешники — из тюрьмы. В случае обнаружения перечисленных лиц магглам предлагалось ни при каких обстоятельствах не вступать с ними в контакт и как можно скорее позвонить по телефону горячей линии. Гарри на всякий случай выписал себе телефон; он догадывался, что на такие звонки будут отвечать непосредственно представители Министерства магии.

Дело близилось к вечеру, когда родственники Гарри, наконец, возвратились. К тому моменту юноша, изнемогающий от вынужденного бездействия, уже понял, что сегодня применить признавалиум не удастся, если, конечно, он не хочет все испортить. За ужином он не сводил глаз с тети и под конец вынужден был признать, что, возможно, ее раздражительность была вызвана исключительно этим обстоятельством, а может, и еще кое-чем. Дадли снова начал подлизываться к родителям, то выпрашивая, то требуя мотоцикл, и, по мнению Гарри, слушать его было невыносимо противно. Однако мистеру и миссис Дарсли и в головы не пришло выставить сыночка из-за стола, они предпочитали позволить портить себе аппетит. Гарри за время проживания в этом доме выработал устойчивость к подобного рода семейным посиделкам, но, угрюмо ковыряя котлету, в очередной раз пообещал себе, что никогда сюда не вернется, как только это будет зависеть от него.

Он долго не мог заснуть, строя планы, как незаметно дать тете Петунии признавалиум. Гарри даже пожалел, что так категорично отказался помогать по хозяйству. Года три-четыре назад считалось бы сам собой разумеющимся, что он разливает чай, а теперь это наверняка насторожило бы Дарсли. И все же Гарри кое-что придумал.

Ему было на руку, что с утра начиналась новая неделя. Дяде Вернону необходимо будет отправиться на работу в Лондон, а Дадли не имел привычки торчать дома под присмотром мамочки и наверняка отправится в гости к кому-нибудь из своих дружков, и вернется в лучшем случае к обеду. Тетя Петуния днем иногда отлучалась, если требовалось что-то срочно купить, или если соседка приглашала выпить кофе и перемыть косточки знакомым. Гарри был почти уверен, что ни того, ни другого не должно случиться.