Мир приключений 1988 г.

Вечером, когда папа устроился с газетой перед телевизором в своем неизменном кресле, мама еще возилась на кухне с посудой, а брат убежал на целый вечер, Карен неслышно проскользнул в столовую и остановился в дверях, глядя на отца совсем иначе, чем обычно, будто видел его впервые.

Отец, не замечая присутствия сына, шуршал ворохом газет, профессиональным взглядом находя нужное и оставляя без внимания второстепенное, одновременно прислушиваясь к бодрому голосу диктора. Густые черные волосы того юноши теперь отступили к затылку, обнажив округлую умную макушку, и кое-где поседели. Животик объемисто выступал под тренировочным костюмом. Кожа у подбородка и под глазами ослабла — лицо утратило юношескую заостренность. Зато шоколадные глаза в окружении морщинок приобрели успокоенность и мудрость. Карен стоял и стоял у двери и не мог отвести от отца взгляд. Ему казалось, что за эти минуты он повзрослел на несколько лет и узнал о жизни гораздо больше, чем за все прошедшие годы.

Наконец отец заметил Карена. Привлеченный необычным поведением сына, он отложил газету и подозвал его к себе.

— Чего тебе, сынок? — сказал он вдруг точно таким же голосом, как там, у реки.

— Теперь-то ты знаешь, что я — твой сын? — укоризненно заметил Карен.

Отец удивленно посмотрел на него:

— Ты хочешь, чтобы я поиграл с тобой в шахматы?

— Нет.

— Так чего же ты хочешь?

— Скажи, папа, ты ведь не думал о своем костюме, когда вытаскивал маму из реки?

Отец не сразу сообразил, о чем он говорит.

— А если бы ты не бросился за нею, она бы утонула?

— Ах, эта мама! Зачем она рассказывает тебе такие старые вещи, — отмахнулся отец.

— Наверное, потому, что ты больше не спасаешь ее и не достаешь из реки кувшинок, — сказал Карен и неслышно выскользнул из комнаты, совсем озадачив отца, который забыл про газеты и, сам того не замечая, погрузился в воспоминания.

У Карена несколько дней болела голова, и мама решила сводить его к знакомому экстрасенсу. Папе она не хотела об этом говорить, потому что, если бы он узнал про экстрасенса, дело кончилось бы скандалом.

Экстрасенсом оказался молодой бородатый парень, одетый по моде, но мятый и нечесаный. От него пахло французским одеколоном. Он сидел, широко расставив мясистые ноги, отчего брюки на нем, казалось, вот-вот лопнут.

— Посмотрите сынишку, пожалуйста. — Голос мамы зазвучал вдруг как-то жалобно.

— Отчего не посмотреть, — низким басом сказал бородач. — Поди-ка сюда, братец. Встань тут.

Зажав Карена между колен, экстрасенс стал водить широченной ладонью в нескольких сантиметрах над его головой, вдоль и поперек тела, хмурясь и наклоняя голову набок, будто к чему-то прислушиваясь.

— Ясно, — наконец глубокомысленно заявил он. — Воспаление мозга. А еще вот тут, — он пнул пальцем Карену под ребро. — Тут непорядок.

— Где?! — вскочила обомлевшая от ужаса мать.

— Селезенку проверяла? Не функционирует.

— Да не было у него никогда ничего такого, — бормотала мать, бледнея. — Как же я проглядела!

— Не пугайся. Вылечим. Твое счастье, что ко мне пришла. Врачи… — Он презрительно поморщился. — Врачи бы не помогли. Что они, бедные, понимают? Запутались совсем. Лечить разучились. Ну, в общем, так… Будешь водить ко мне месяц. Через день. Все как рукой снимет… — пошутил он, любовно поглядев на свою руку.

Карен рассердился и, поскольку двойник все время бубнил ему разные сведения про экстрасенса, взял да и брякнул:

— Неправда все это! Здоров я. А вот у вас… у вас все зубы вставные. Все до единого. Протезы. И еще… одна почка… тоже протез. Искусственная.

Бородач и мама изумленно уставились на него. Но в следующее мгновение мать пришла в негодование:

— Да как ты смеешь так разговаривать с… со взрослым человеком, который хочет тебе помочь, который…

— Погоди, погоди, мамаша, — перебил ее бородач. — Мальчик правду сказал. Все именно так и есть. И зубы. И почка.

— Не может быть! — опешила мать.

— Сын-то твой — феномен. Вундеркинд. Любимец божий.

— Вот тебе на… — озадаченно пробормотала мама и вспомнила про затрещину. Теперь кое-что прояснялось.

…Несколько ночей двойник не отзывался. Карен ругал себя за то, что сказал бородачу про почку и зубы, думая, что двойник не простил его. Но двойник все-таки объявился и как ни в чем не бывало уселся напротив в метре от пола.

— Ну, наконец-то, — обрадовался Карен. — А то у меня к тебе масса вопросов.

— Валяй, — отозвался двойник.

— Я хотел бы знать, что ты делаешь, когда я тебя не вижу.

— У меня так много дел, что тебе и не счесть.

— Будто? — усомнился Карен. — Например?

— Например, я показываю тебе сны.

— Развлекаешь по ночам?

— Не совсем. Скажем, тебе ужасно хочется самому водить машину…

— Еще как хочется…

— А тебя не пускают. Ты же еще маленький. Тогда во сне я даю тебе возможность всласть посидеть за рулем, почувствовать себя первоклассным водителем. И наутро тебя уже не так мучает невозможность исполнить свое желание. Потому что во сне ты его уже осуществил.

— Та-ак…

— Но очень часто тебе только кажется, что ты видишь сон, тогда как на самом деле это не сон, а явь.

— Не понял?

— На самом деле мы с тобой отправляемся в самые настоящие путешествия. Вспомни, ты падал когда-нибудь во сне с постели?

— Конечно, падал. И не раз.

— Взрослые считают, что когда ребенок падает во сне с кровати, он растет. Ничего подобного! Люди растут в среднем двадцать лет. Получается, нужно падать каждую ночь, а то не вырастешь?

— Что же происходит на самом деле? — заинтересовался Карен.

— На самом деле мы с тобой отправляемся в путешествие. По воздуху…

— Помню! Я много раз летал во сне. Так интересно! Хотелось летать и летать без конца, и просыпаться было ужасно обидно.

— Летал ты часто, а падал редко. Верно? Падал только в тех случаях, когда неточно приземлялся на постель… Припостеливался, так сказать.

— И что же, все-все люди летают во сне?

— Конечно. Но вот беда, не каждый об этом помнит при пробуждении.

— А что еще ты для меня делаешь? — не унимался Карен.

— Лечу тебя.

— Глупости. Меня лечат врачи и мама.

— В какой-то степени… Но только им тебя не вылечить, если бы с твоей болезнью не боролся я.

Карен с сомнением посмотрел на него:

— А ты не врешь?

— Ну вот еще! — обиделся двойник. — Я не умею врать.

— Послушай-ка, мы с тобой сегодня что-то заболтались. А как насчет путешествий?

— В прошлое?

— Хватит с меня пока прошлого. Давай в будущее. То, что было, уже прошло. Теперь я хочу посмотреть, что будет.

— Нельзя. — Двойник вздохнул. — Не полагается.

— Заладил: полагается, не полагается… Не скажу я никому. Клянусь. Только на минуточку. Одним глазком… Хочу посмотреть, каким стану.

— Ладно уж, — нехотя согласился двойник. — Только смотри, ты поклялся. Никому ни словечка.

…Карен тяжело ступал по заснеженной улице в окружении группы мужчин и женщин. Лица, обращенные к нему, выражали обожание и восхищение. Были среди них и иностранцы.

«Чего это они?» — подумал Карен, но его внимание отвлекла ноющая боль в пояснице и суставах. Он с удивлением заметил, как непослушны стали вдруг ноги и как давит плечи толстое драповое пальто. В голове роились какие-то формулы, вереницы цифр и уравнений, обрывки его недавнего выступления на международном конгрессе. Он говорил коллегам что-то очень умное, обсуждал выступления других докладчиков. Когда один из коллег в обращении назвал его профессором, Карен испугался. Он поднес к близоруким глазам руку, но тут же отдернул ее, спрятал в карман. «Что случилось с моими руками?» — подумал он в недоумении: синие вздувшиеся вены под пергаментной морщинистой кожей, утолщившиеся суставы…

Коллеги, роившиеся вокруг, бомбардировали его вопросами. Он что-то отвечал им. И вдруг заметил у входа в сквер двух школьниц в вязаных шапочках с большими помпонами и мягких сапожках. Девочки о чем-то самозабвенно спорили. Карен, не удержавшись или забывшись, наклонился, застонал от острой боли в пояснице, но все же подхватил пригоршню снега, утрамбовал плотный снежок и, размахнувшись, запустил им в девчонок. Одна из них, вскрикнув, выронила портфель, вертя разгневанно помпоном. Карен хрипло захихикал, указывая на нее пальцем, и захлопал в ладоши. Коллеги и ученики обомлело уставились на него, силясь сложить губы в улыбку. Спохватившись, Карен умолк, смущенно и виновато почесывая маленькую седую бородку.