Обессилевшая рука. Рассказ о мести в лесной глуши

ать, к чему эти приготовления. Снова подумал он о бегстве; и снова Пьер прочел его мысли.

– Бесполезно, – строго сказал он. – Ты в моей власти. Попытайся бежать или попробуй сопротивляться, и я тебе мозги вышибу. Давай руку.

Ослабев от страха, Брендон позволил взять свою левую руку. На нее была наброшена петля. Другой конец петли Пьер перебросил через бедро, вернул назад и прочно завязал узлом; теперь левая рука была беспомощна. После этого вторую петлю Пьер набросил на шею Брендона, а свободный конец привязал к верхней ветке.

– А теперь, – воскликнул Робиду, – подпрыгни и ухватись за ветку, как заставил меня сделать. Быстрее, или я повешу тебя за шею!

Брендон не знал, как поступить. Серьезно ли говорит его противник? Или это только мрачная шутка? Он охотно поверил бы в последнее, но угрюмое и решительное выражение лица Пьера Робиду не позволяло надеяться на такую милость. Брендон подумал в этот момент, как мало заслуживает он милости.

Но времени на размышления у него не было. Он почувствовал, как затягивается петля на шее: вверху натянулась веревка.

Еще мгновение, и его вздернуло с земли; он машинально поднял правую руку и ухватился за ветвь, чтобы спастись от удушья.

– А теперь, мистер Альф Брендон, ты точно в таком положении, в каком оставил меня шесть лет назад! – воскликнул Пьер Робиду, который прочно привязал веревку к верхней ветке. – Надеюсь, ты насладишься ситуацией. Прощай!

И он ушел с презрительным смехом!
* * *

Вся боль, которую может выдержать человек, видящий перед собой смерть и не имеющий возможности спастись от нее, выпала на долю Альфреда Брендона.

Тщетно кричал он до хрипоты. Вскоре его хрип можно было расслышать не больше чем в ста ярдах от дерева, которому предстояло стать его виселицей. Ответа не было, кроме эха его собственного голоса. Никто его не услышал или не обратил внимания на крик!

На то, что его спасет тот, кто оставил, Брендон не надеялся. Презрительный смех при расставании убивал всякую надежду; хотя в страхе Брендон продолжал призывать Пьера Робиду и молить о милосердии.

Но Пьер не пришел к нему на помощь; и после долгой борьбы, тянувшейся до пределов выносливости, пока рука, наполовину вышедшая из сустава, уже не могла выдерживать тяжесть тела, Брендон разжал ее и упал – на землю!

Он невредимо лежал на земле и слышал насмешливый хохот. И смех этот был не больше приятен, чем присоединившийся к нему женский голос. Но даже это было благом после перенесенных мучений; Брендон торопливо вскочил, высвободил шею из петли и, ни слова не говоря, не посмотрев в сторону Пьера Робиду и Лены Рук, которые стояли на краю поляны и были свидетелями его ненужных мучений, убежал в лес.
* * *

Рассказ наш в той части, которая может заинтересовать читателя, подошел к концу. В дальнейшем с его героями происходило то же, что происходит с другими в повседневной жизни. Ничего удивительного в браке молодого человека с примесью индейской крови и дочери поселенца из глуши; неудивительно и то, что муж