По дороге в Дамаск (СИ)

Молодые люди двинулись вдоль длинной стены грузового пакгауза. Анна, даром, что шла почти налегке, едва поспевала за своим напарником, нагруженным их общей поклажей.

- Могли бы нас и поближе подбросить!..

- Ну да, конечно, - на ходу отозвался Анатолий. - И еще бы свои служебные ксивы при всем честном народе показали.

- Уффф... не гони, Толя! У меня ноги подкашиваются!

- Можно подумать, что мы пешком из самого Масиафа притопали! Хочешь, чтобы я и тебя на закорки взял?..

- Не отказалась бы... - пробормотала Анна. - У нас ведь был запланирован день отдыха!

- Вот поэтому я никогда ничего не планирую.

- Ванну хочу принять... И умираю, как спать хочу!

- Покой нам только снится.

- Не понимаю, с какой стати нас решили отозвать?

- Ты уже в сотый раз это спрашиваешь. Откуда мне знать?!

- Ты считаешь меня дурочкой? Нас не для того сюда направили, чтобы уже на десятый день выдергивать... Нет, тут что то не так.

- Ага, - увидев двух стоящих на пандусе под навесом стражей в форме военной полиции, сказал напарник. - По моему, пришли.

Наверное, охранникам позвонили от КПП на въезде в аэропорт и сообщили о двух русских. Один из них жестом велел журналистам остановиться.

Вскоре из пакгауза вышел мужчина в форменной куртке МЧС России.

- Журналисты, значит, прибыли, - смерив взглядом молодую женщину, а затем и ее спутника, угрюмо сказал мужчина. - Я - старший... Фамилию мою можете прочесть здесь, - он коснулся прикрепленного к нагрудному карману бэйджа. - Попрошу ваши документы - для порядка. Паспорта и "аккредитацию"!

Анатолий поставил сумки на платформу. Расстегнул куртку, достал из "борсетки" загранпаспорт, пластиковую карту и документ, выданный сирийцами, передал старшему.

- Котов Анатолий Николаевич...

- Он самый, - чуть усмехнувшись, сказал широкоскулый парень с короткой стрижкой.

- Информационное агентство... ЭйЭнЭй...

- Мы круче, чем всякие там Reuters и France Presse...

- Котов, вы в списках на второй рейс.

Старший по линии МЧС вернул документы фрилансеру . Анна передала ему свой паспорт и аккредитацию.

- Снимите, пожалуйста, капюшон.

Анна, не выказывая недовольства, отбросила на плечи капюшон куртки. Мужчина посмотрел на фото, затем на стоящий перед ним оригинал. Высокая, под метр восемьдесят... Голова повязана двухцветной - сине зеленой - банданой. Ну, или косынкой. Возможно, это дань местным традициям, а может, известное женское нежелание показывать на людях неприбранные волосы.

По паспорту... двадцать восемь лет. Славянская внешность: высокие скулы, зеленые глаза (их цвет гармонирует с расцветкой головного убора). Просторная куртка и длинная юбка скрывают фигуру. Ни грамма косметики. Лицо несколько отстраненное, уголки рта опущены, под глазами залегли тени.

"Какого хрена, молодка, ты лезешь в самое пекло? - раздраженно подумал эмчеэсник. - Раньше из журналюг в горячие точки одних мужиков отправляли... А теперь каждый второй фронтовой журналист - баба..."

- Рощина Анна Алексеевна? - для порядка спросил старший от МЧС.

- Да.

- Вы работаете в том же агентстве?

- В аккредитации все прописано.

- Вы тоже внесены в список на второй рейс, - сухо заметил эмчеэсник, возвращая девушке документы. - Горячее питание закончилось. Я распоряжусь, чтобы вам выдали сухой паек.

- Когда вылет, командир? - следуя за эмчеэсником в открывшуюся в браме дверь, спросил Котов. - Погода то вроде улучшается?

- Второй борт по метеоусловиям с полдороги завернули в Москву.

- Что?!

- То, что слышали. Список первого рейса сформирован, вас в нем нет. Полетите на втором самолете.

- И как долго нам придется ждать? - спросила девушка.

- Раньше утра наш второй "ильюшин" не прилетит. Да и то, если местные синоптики не соврали про намечающееся улучшение погоды.

Зрелище, которое открылось фрилансерам, когда они прошли внутрь просторного терминала, более всего напоминало цыганский табор. Помещение наполнено гулом голосов; между скамейками и пластиковыми стульями носятся дети. Молодые люди прошли между рядами скамеек и пластиковых кресел - эту мебель, по видимому, привезли сюда из основного здания пассажирского терминала. Все наличные сидячие места заняты. А если и не заняты, то на них разложены вещи - одежда, или пакеты, или еще что нибудь. Наконец Котов поставил сумки на пол.

- Мать, следи за вещами!..

Анна открыла свою дорожную сумку. Пока она копалась в ее внутренностях, успел вернуться напарник - с двумя белыми пластиковыми креслами.

- Хреново... похоже, придется здесь до утра куковать, - сказал он. - Знал бы, прихватил бутылку чего нибудь покрепче минералки.

Котов, протерев - скорее, обмахнув для виду - сиденье и налокотники пластикового кресла, подвинул его к напарнице.

- Присаживайся, мать!.. А как подумаешь, - продолжил он прежнюю мысль, - так и ладно... Уже завтра будем в Москве, а там можно будет и расслабиться!

- Вряд ли нас выдернули для того, чтобы мы могли "расслабиться"... - задумчиво сказала Анна.

- Ну, значит, "расслабят" нас с тобой. Хотя понятия не имею, за что - вроде бы никаких крупных косяков за нами пока не числится.

Анна выудила из сумочки тюбик помады - лечебно косметической. Анатолий достал из бокового отделения баула пакет с сухой колбасой, зеленью и купленными еще утром на одном из базарчиков Масиафа лепешками.

Но перекусить они не успели: все вокруг них вдруг пришло в движение...

Послышались громкие голоса на русском и на арабском. Женщины принялись созывать детей; взрослые спешно надевали верхнюю одежду и упаковывали разобранные вещи. Самые расторопные, подчиняясь командам, уже направились к открытым настежь воротам грузового пакгауза...

- Похоже, дали добро на вылет, - сказал Котов.

Он хотел добавить еще что то, но в этот момент к ним подошли двое: уже знакомый им старший по линии МЧС и мужчина в летной форме, но тоже с нашивками Минчеэса.

Старший, остановившись возле них, продолжал еще какое то время общаться с кем то по спутниковому телефону:

- Ясно... - бросил он в трубку. - Так точно. Решим вопрос, не сомневайтесь... Слушаюсь! До связи.

Закончив разговор, он посмотрел на фрилансеров. Задумчиво почесав переносицу, сказал:

- Чего ждем, господа журналисты? Отдельного приглашения?

На него уставились две пары глаз.

- Командир, вы же сами сказали, что нас нет в списке пассажиров первого борта, - удивленно произнес Котов. - Вот мы и сидим на попе ровно.

- Приказ поступил... велено взять и вас тоже.

Старший МЧС повернулся ко второму пилоту.

- Максимыч, место для еще двоих найдется? Или оставим кого то из "списочных" дожидаться второго борта?

- Не надо никого из за нас высаживать, - сказала Анна.

- А вот это предоставьте решать нам.

- Тут женщины и дети! Если вы кого то высадите, мы не полетим.

Пилот, улыбнувшись симпатичной журналистке, добродушным тоном сказал:

- Не сердись, красавица... все полетим. Как говорится - в тесноте, да не в обиде.

Он подмигнул; затем, оставив удивленных столь неожиданным разворотом фрилансеров, поспешил к замешкавшимся беженцам.

- Граждане, поторопитесь! - напрягая голосовые связки, призвал летчик. - Окно открывается! Даже не окно... форточка! Всем на выход! И внимательней, чтобы потом не было крика, что забыли что то!..

В четверть девятого вечера от моря задул ровный свежий ветер. Быстро крепчая, он погнал клубы тумана от средиземноморского берега к сирийскому плоскогорью.

Воздушный лайнер МЧС, нагруженный под завязку беженцами и их нехитрым скарбом, поднялся в воздух с ВВП аэропорта Latakia Bassel Al Assad International и взял курс на далекую северную страну.