Преисподняя XXI века

— Что-то в этом роде, но дело обстоит несколько сложнее. Сам по себе Хулио не наркоман, речь идет скорее об историческом исследовании. Дело в том, что доколумбовы цивилизации добились немалых успехов в изготовлении лекарственных препаратов — главным образом, разумеется, растительных. Известно, что ацтеки использовали в медицинских целях около тысячи различных растений. У них имелись специализированные лекарские школы, где готовили специалистов в таких областях врачевания, как хирургия или фармакология. Ну и, конечно, как все прочие культуры, они использовали стимуляторы и галлюциногенные препараты, такие, например, как пресловутый пейот. Имелось у них и легендарное снадобье, именовавшееся теопатли. Не больно-то аппетитное: оно готовилось из скорпионов, пауков, ядовитых змей и наркотических семян ипомеи, которые они называли ололиуикуи. Этому зелью приписывали магические свойства: считалось, что оно может придать человеку невидимость или способность менять обличье.

— Менять обличье?

— Прежде всего перевоплощаться в животных. Например, в ягуаров науаль, которых изображали те артисты.

— Но ты же не хочешь сказать, что твой Хулио пытается составить какое-нибудь из таких снадобий, чтобы превратиться в мексиканского доктора Джекила и мистера Хайда?

— Господи, надеюсь, что нет! Но когда я спросила, чего он, по его мнению, добился, он и правда сказал, что получил вещество, способное вызывать мертвецов и позволяющее стать оборотнем.

— Очаровательно. Звучит так, словно парнишка и вправду переел этих мексиканских грибов, из-за которых все видится не таким, как на самом деле.

— Возможно, ты права.

Каден не упомянула о том, что Хулио говорил и другие странные вещи. В ходе их последнего, вчерашнего телефонного разговора он сбивался на почти бессвязное бормотание и нес такую ахинею, что ей об этом даже вспоминать не хотелось. А сейчас она жалела о том, что попросила своего ассистента встретиться с ними.

— Священные ритуалы совершались в храмах, возведенных на вершинах пирамид, — сменила тему Каден. — Предназначенных в жертву людей отводили наверх по ступеням, а уж там жрецы практиковали с ними свою, особую разновидность кардиохирургии.

— Вырывали сердца?

— Да. Жертву укладывали на выпуклый каменный алтарь, выгибая дугой, так что голова и ноги оказывались внизу, а грудь наверху. Жрец вскрывал грудную клетку острым как бритва обсидиановым ножом, запускал туда руку и вырывал еще бьющееся сердце.

— Замечательный обычай, что и говорить. Неудивительно, что у туземных народов Мексики такая жестокая история.

— Она жестокая, спору нет, но варварства в этом не больше, чем в обычае римлян тысячами выгонять мужчин, женщин и детей на арены, чтобы их рвали на куски дикие звери, или в том, как сжигали людей на кострах инквизиторы, или в массовом гильотинировании в революционной Франции с выставлением напоказ «говорящих голов», или уничтожении шести миллионов евреев в годы Второй…

Гиллок воздела руки к небу:

— Сдаюсь, сдаюсь — ты победила. История человечества — это сплошная хроника бесчеловечности.

— В доколумбовом мире эти жертвоприношения считались необходимым условием выживания. По тогдашним представлениям, между богами велась непрерывная война за власть, порождавшая хаос, и задача поддержания порядка была возложена именно на людей, способных умиротворять богов кровью.

— А что, теория похожа на то, что пропагандируют укротители хищников: кормите львов и тигров до отвала, и они вас не съедят… О, а это не твой Хулио?

Каден посмотрела в указанном направлении, но мужчина повернулся к ней спиной и зашагал прочь.

— Нет, это не он.

Другое дело, что Каден уже замечала этого человека раньше. Чертами лица он походил на японца, но его одежда, сандалии и соломенная шляпа были как у местных жителей. Конечно, японские туристы часто посещали Тео, не говоря уж о существовании некоторого количества мексиканцев японского происхождения, но она слышала, как он покупал у торговца «Кока-колу», и отметила японский акцент, не вязавшийся с мексиканским платьем. Монтес приметила, что он краешком глаза наблюдал за ней, а сейчас поняла, что видит этого человека уже третий день подряд.

— Твой знакомый? — поинтересовалась Гиллок.

— Нет, просто он уже попадался мне на глаза и запомнился. Любопытный тип: по одежде, особенно когда шляпа надвинута на глаза, его запросто примешь за мексиканца, но на самом деле он японец.

Каден огляделась по сторонам:

— Смотри, что-то многовато сегодня солдат и полицейских.

— Может, террористическая угроза?

— Ну, вряд ли, — сказала Каден, взяв Гиллок за руку. — Ладно, идем дальше, к Пирамиде Солнца. Хулио придет оттуда. Его мать живет в селении неподалеку.

На самом деле Каден беспокоилась о Хулио больше, чем показывала, и не только из-за его неожиданно пробудившегося интереса к древним дурманящим зельям. Было кое-что, чем ей вовсе не хотелось делиться с журналисткой. Она сама сориентировала его на изучение культа Ягуара, и неделю назад ее ассистент заявил, что «внедрился», будто речь шла о шпионской миссии. После чего как воды в рот набрал: на встречах исследовательской группы предпочитал отмалчиваться. Нет, тут же поправила она себя, — не то чтобы совсем уж отмалчивался, просто сделался скрытным и отвечал на вопросы уклончиво. Рассказал, правда, что встретил среди последователей культа удивительную девушку. Каден не сразу поняла, что именно после этого знакомства он перестал внятно сообщать о том, что же происходит на ритуальных встречах.

— Ты беспокоишься о своем товарище, — сказала Гиллок. — Это заметно.

— Да, я переживаю за него. И разрываюсь между необходимостью заниматься собственными делами и желанием помочь другу, который на самом деле ни о какой помощи не просит. Хулио стал помогать мне в рамках работы над своей магистерской диссертацией и, можно сказать, прямо на моих глазах стал все глубже и глубже погружаться в оккультные предания Теотиуакана. Да, трудно не признать, его тайны затягивают. А еще этому месту присуща своего рода темная магия: ощущения, которые она порождает, я не испытывала ни в каком другом районе Мексики — кажется, будто в городе и вправду по сию пору обитают древние кровожадные боги. Подобно Дельфам в античной Греции, он был центром эзотерических обрядов, распространившихся по всей Центральной Америке. И почти все эти загадки и тайны так или иначе связаны с образом Пернатого Змея.

— Я так понимаю, ты гораздо больше узнала о Пернатом Змее в связи с землетрясением, — сказала Гиллок.

— Да, землетрясение открыло новые возможности. Вообще-то здешние тоннели были обнаружены исследователями раньше, но чтобы провести необходимые для их полноценного исследования раскопки, не хватало денег. Предполагалось, что тоннели уходят в глубь горы. В сказаниях о Пернатом Змее нередко упоминается то ли подземный дворец, то ли гробница в горе, но без каких-либо указаний на местонахождение. Ученый, посланный исследовать Тео в XVI веке испанским королем Филиппом Вторым, писал о тоннеле, ведущем в подземный дворец к северу от города.

— Ты вправду считаешь, что тоннель ведет к чему-то, укрытому в горе?

— Готова об заклад побиться, что так оно и есть.

Каден указала на высившуюся к северу от города гору.

— Дорога Мертвых указывает прямиком на Сьерра Гордо, пик, считавшийся священным еще в древние времена. К сожалению, в бюджете страны на археологию выделяется слишком мало средств. Пройдет немало времени, прежде чем мы точно установим, достигает ли тоннель горы и что находится там, внизу.

Лаура Гиллок обвела взглядом древние руины и огромные пирамиды.

— Я прямо как ацтек, это место меня пугает. Знаешь, у меня есть особое, шестое чувство: если с местом что-то не так, оно начинает подавать мне сигнал тревоги. Город-призрак, вот что это такое. Мне кое-что известно о твоем ученом испанце, я читала о нем, когда готовила другую статью. Он также писал, что в Куикуилько, неподалеку от Теотиуакана, нашел кости людей и животных в пятнадцать футов [10] ростом. Что звучит особенно интересно, если вспомнить, что, по преданиям ацтеков, строительством Теотиуакана занимались гиганты.