Бункер из Дождя (СИ)

- Не стоит! - Оборвал его Фишер. - Нас интересует этот Швед, который отдал вам щепку! Что это за щепка?

- Вот эта? - Гарри Фицрой поднял щепку с письменного прибора.

- Похожа! А что было написано в письме?

- Что эта щепка, возможно от моей похищенной, и до сих пор не найденной створки!

- Но как она оказалась у Советов? - Заинтересовался прокурор. - Зачем они эту створку похитили у вас?

- Любой человек, разбирающийся в искусстве, скажет вам, что похитить её мог только обдолбанный наркоман. У ней нет ни исторической, ни финансовой ценности. Только небольшая художественная. Эта копия створки с копии 1945 года написанной ван дер Фекеном.

- А кто написал вашу копию?

- Мой отец! Гарри Фицрой-старший. Понимаете, почему она очень важна для меня7

- Тогда причём эта щепка?

- Эта щепка от доски начала пятнадцатого века! Возможно от оригинала, который, судя по всему, был доставлен из побеждённой Германии! Представляете, какая сенсация? Открытие мирового масштаба! Русские не подозревали, что у них хранится! И теперь это мы никогда не узнаем. Те, в России, у кого эта створка хранится, не понимают какой ценностью обладают. Зная, что мы - американцы, скупаем любые культурные ценности, попросили завести эту щепку в музей у Центрального парка! Музей Гуггенхайма - музей современного искусства. Этот русский ошибся. Ему надо было идти в Метрополитен-музей. Дом 1000 на Пятой авеню. Музей Гуггенхайма тоже на Пятой авеню, но дом 1071. Мистер Фишер, первоначально здесь сыграл положительную роль, когда напал на русского. Только благодаря этому мы узнали о щепке. Но о ней узнала и представительница министерства культуры СССР! Она и уговорила меня не участвовать в этой авантюре. Отношения с Советами налаживаются и становятся очень выгодными. Стоит ли терять десятки миллионов долларов из-за нескольких, пусть древних крашеных досок?

- А моё пормоне? На моё водительское удостоверение он бронировал авиабилеты и взял в аренду машину!

- Моя охрана обыскивала русского два раза! Так что я не могу сказать он или не он что-то ваше бронировал! - Усмехнулся Фицрой.

- Зачем вы пришли в отель и покинули его через кухню, а потом вернулись? Русская уже там была?

- Что за чушь? Вы это готовы подтвердить под присягой? Я не заходил с женщиной в отель. В номере был один и принимал ванну.

- Вас видели! Вы в микроавтобус запрыгнули на ходу!

- Встретимся в суде! С вами, с теми, кто меня видел! С микроавтобусом, ванной!

- Господин прокурор, вы же видите агент ФБР не в себе! Об этом нас, когда мы с ним встретились в музее и русский предупредил. Сообщил, что господин Фишер преследует его везде, даже за границей! Не так господин Фишер?

- Да это русский шпион! Вы отдали его подруге чемоданчик!

- Надеюсь не ядерный? С президентом Бушем, я тоже знаком, как и вами. Он тоже ко мне заходил. Он тоже из Массачусетса, как и мы с отцом, как и Кеннеди. Все трое воевали с японцами, только Буш был лётчик. Кеннеди - командир катера, а мой отец - на авианосце "Сан-Хосито" механиком.

Я вам могу высказать моё подозрение. Именно подозрение. Створка пропала после того, как страховая компания прикрепила к моей коллекции специалиста по безопасности мистера Фишера. У меня сейчас идёт череда выставок, поэтому я страхую перевозку своих картин, а музей их экспозицию. Самая ценная картина моей коллекции называется "Американское единство"! Её скоро можно будет увидеть в музее Гуггенхайма. В середине композиции мой отец пожимает руки президенту демократу Джону Кеннеди и президенту республиканцу Джорджу Бушу на фоне авианосца "Сан-Хосито". На Соломоновых островах, в следующем году, наряду с королевой Елизаветой и принцем Филиппом, хотят выпустить марку с этой картиной посвящённой пятидесятилетию начала войны с Японией на Тихом океане!

Томаш Возняк перестал быть Томасом Фишером и был отозван из страховой компании. Он стоял перед замначальника русского отдела ФБР Полом Маккеем, когда тот объявил ему об этом. На единственном стуле перед столом Маккея, сидел чернявый молодой человек. Молодым его назначил для себя Возняк, потому что тот был моложе его.

- Том! Тебе необходимо переговорить с инспектором Леви из Офиса профессиональной дисциплины. Пока это только разговор.

Маккей говорил стоя, но когда замолчал, то не сел в своё кресло, а вышел из своего кабинета, неслышно прикрыв дверь.

- Том! - Обратился к нему Леви. - Меня зовут Гордон, так и обращайся. Присаживайся. - Он показал на кресло Маккея.

- Может я сюда, а вы на...

- Нет, нет! - Улыбнулся Гордон. - Этот стул я уже пригрел!

Возняк догадался почему тот предложил кресло шефа - чтобы Возняк чувствовал себя неудобно. Том не стал выдавать своё раздражение громким выдохом. Проходя к креслу тихо и незаметно выдохнул и глубоко вздохнул, задерживая дыхание. Это помогало ему успокаиваться.

- Вы отменный работник и у вас отличные характеристики! - Начал с похвалы Гордон. - Но... в последнее время... как бы... правильно дать определение... ... ... есть моменты вызывающие опасения. Вы цепкий, проницательный, не боящийся риска и идущий до конца, даже по лезвию бритвы, если уверен... но... вот именно, но... это короткое слово стало определяющим в вашей недалекой прошлой и нынешней деятельности. Ты не даёшь проходу этому русскому! Стоит ему появиться на твоём горизонте, ты выскакиваешь даже из розетки! Преследуешь его и совершаешь ошибки. Проваливаешься и спотыкаешься на пустом месте.

- Я стопроцентно уверен, что он шпион!

- А доказать не можешь! - Улыбнулся Леви. Судя по всему, в его улыбках присутствовал целый арсенал разнообразных улыбок. В данный момент была сочувствующая. - Такое бывает. Знаешь, а доказать ничего не можешь. Я проходил через это. Сейчас тоже прохожу.

- Со мной? - Догадался Возняк.

- Да! - Улыбка стала застенчивой. - Вот вы, например, обвиняете этого русского Шведа, отличная игра слов, вам не кажется? Обвиняете в том, что он вытащил ваш бумажник из пиджака. Сразу возникло несколько вопросов. А был ли...

- Портмоне, а не бумажник. - Прервал его Томаш.

- Названия разные, а суть одна. Не надо меня перебивать. С мысли сбивает. Кто, кроме тебя знал, что он в пиджаке? В каком кармане? Многие носят в заднем кармане брюк. Я лично, опросил практически всех, исключая русских, кто там присутствовал. Никто это портмоне не видел. А вот бронировали и арендовали от вашего имени. Натуральная подстава. Но кого? Вас? Тогда зачем? Это сложная операция, кроме мстительной глупости ничего не несущая! При этом должно быть задействовано несколько советских агентов. Кто такой ценностью, как нелегал, будет рисковать? Этот Швед вообще без какого-либо прикрытия. Если его зацепят на чём-то - его даже не обменяют! Вот арендатор авто, больше похож был на вас, а не на Шведа...

- Агент Скалкини был уверен, что в Ньюарк поехал Фицрой. Он его вёл от отеля.

- И на Фицроя тоже не был похож. Снова советский нелегал?

- Я в аэропорт приехал вместе со всеми.

- Правильно. Ваше удостоверение мог использовать кто угодно, но вы подставляете Фицроя, русского, может это переодетая в мужчину русская? Вы что учитесь работать по нашим шпионским фильмам? Мы проверили этого Шведа. Заставили наших агентов в Москве. А это ой, как не просто!

- Его наглость не знает границ! Так русские командировочные себя не ведут!

- Почему-то в нашем разговоре очень часто можно применить игру слов. Например: его наглость не знает границ, потому что Советы свои границы, наконец открыли. Мы и здесь провели тщательную работу. Опросили кой-кого, с кем он вёл дела здесь. Звёзд с неба не хватает, но разбирается кое-в-чём. В этом вы похожи. Он тоже, как у них говорят, копает до руды. Вот что удивительно! Вы считаете его русским шпионом, а я вынужден защищать его от вас! Как такое может быть возможно? А с Фицроем, что получилось? Вам поручили внедриться в его круг. Он и сам носитель тайн и компании в которых он или владелец или акционер работают на военных. Вы мне можете объяснить зачем вы похитили эту створку?