Приемыш обезьяны

Д'Арно крепко запер дверь. Он был очень нервен. Даже храбрые люди, – а д'Арно был храбр, – иногда боятся одиночества.

Он зарядил одно из ружей и положил его поблизости от себя. Тогда он подошел к пюпитру и взял незапечатанное письмо, адресованное Тарзану. Быть может, в нем было сообщение, что корабли только временно покинули бухту. Он чувствовал, что не будет нарушения этики, если он прочтет письмо, и потому он вынул его из конверта и стал читать:

– „Чтобы никогда больше не вернуться“, – повторил д'Арно и бросился ничком на койку.

Час спустя он вскочил и прислушался. За дверью был кто-то, пытавшийся войти.

Д'Арно достал заряженное ружье и взял на прицел.

Уже смеркалось, и в хижине было очень темно: но он видел, что щеколда двигается со своего места.

Он почувствовал, как волосы стали подниматься дыбом у него на голове.

Дверь осторожно приотворилась, и сквозь тонкую щель можно было видеть что-то стоящее как раз за дверью. Д'Арно навел в щель вороненое дуло ружья – и спустил курок.

XXIV

ПРОПАВШЕЕ СОКРОВИЩЕ

Когда экспедиция вернулась после бесполезных попыток спасти д'Арно, капитан Дюфрен выразил желание отплыть как можно скорее, и все были с этим согласны, исключая одной Джэн Портер.

– Нет, – решительно сказала она капитану Дюфрену, – я не поеду, и вам не следовало бы ехать. В джунглях осталось два наших друга, которые придут оттуда, надеясь на то, что их будут ждать. Один из них ваш офицер, а другой – лесной человек, который спас жизнь каждому из членов экспедиции моего отца. Он простился со мной на краю джунглей два дня тому назад, чтобы поспешить, как он думал, на помощь моему отцу и м-ру Клейтону, и остался, чтобы спасти лейтенанта д'Арно; в этом вы можете быть уверены! Если бы его помощь лейтенанту оказалась запоздалой, он давно уже был бы здесь. Тот факт, что он этого не сделал, служит для меня вернейшим доказательством того, что или лейтенант д'Арно ранен и он задерживается с ним, или же, что он должен был разыскивать его похитителей дальше поселка, который атаковали ваши матросы.

– Но ведь мундир бедного д'Арно и все принадлежащее ему было найдено в этом поселке, мисс Портер, – возразил капитан, – и туземцы выказали большое возбуждение, когда их расспрашивали о судьбе белого человека.

– Да, капитан, но они не признали, что он убит! А что касается его одежды и вещей, – что же? И более цивилизованные народы, чем эти бедные негры, отбирают у своих пленных все ценное, собираются ли они их убивать или нет. Даже солдаты моего родного Юга грабили не только живых, но и мертвых. Я готова согласиться с вами, что это очень важная улика, но ведь это еще не достоверное доказательство!

– Возможно, что и сам лесной ваш человек попался в плен к дикарям, или был ими убит, – намекнул капитан.

Девушка засмеялась.

– Вы его не знаете! – возразила она, чувствуя, как легкая дрожь гордости пробежала по всем ее нервам при мысли, что она говорит о том, кто принадлежит ей.

– Пожалуй, что этого вашего сверхчеловека, и правда, стоило бы подождать, – сказал капитан, смеясь, – я очень бы желал видеть его.

– В таком случае подождите его, дорогой мой капитан, – настаивала девушка. – Я во всяком случае останусь!

Француз был бы до крайности удивлен, если бы мог вникнуть в истинное значение слов девушки.

Они шли от берега к хижине, разговаривая таким образом, и теперь присоединились к маленькой группе, сидящей на походных стульях в тени большого дерева у хижины.

Тут были профессор Портер и м-р Филандер и Клейтон с лейтенантом Шарпантье и двумя из его товарищей офицеров, а Эсмеральда ходила тут же, вставляя время от времени свои замечания. Офицеры встали и отдали честь, когда приблизился их начальник, а Клейтон уступил Джэн Портер свой походный стул.

– Мы только что обсуждали судьбу бедного Поля, – сказал капитан Дюфрен. – Мисс Портер настаивает на том, что у нас нет положительных доказательств его смерти, и действительно их у нас нет. С другой стороны мисс Портер уверяет, что продолжительное отсутствие нашего всемогущего друга в джунглях указывает на то, что д'Арно еще нуждается в его помощи или как потому, что он ранен, или потому, что он все еще в плену в более отдаленном поселке туземцев.

– А тут предполагали, – заявил лейтенант. Шарпантье, – что дикий человек, быть может, состоял членом племени чернокожих, напавших на наш отряд, и что он спешил помогать им.

Джэн Портер бросила быстрый взгляд на Клейтона.

– Это имеет все данные казаться правдоподобным, – сказал профессор Портер.

– Я не согласен с вами, – возразил м-р Филандер. – Он имел полнейшую возможность сам повредить нам, или же повести против нас свое племя. Вместо того, в продолжение долгого нашего пребывания здесь, он никогда не изменил своей роли нашего защитника и поставщика.

– Это правда, – вмешался Клейтон, однако мы не должны пренебречь тем фактом, что за исключением его, на сотни миль кругом, единственные человеческие существа – дикие каннибалы. Он был вооружен совершенно так же, как они, а это предполагает поддержку с ними каких-то постоянных отношений. Самый факт, что он – единственный белый среди, возможно, тысячи чернокожих, указывает на то, что отношения эти едва ли могли быть иными, как только дружескими!

– Да, если так, то конечно невероятно, чтобы он не имел связи с ними, – заметил капитан, – возможно даже, что он сам – член этого племени!

– Или, – добавил один из офицеров, – что он достаточно времени прожил среди диких обитателей джунглей – зверей и людей, чтобы стать искусным в стрельбе и охоте и в употреблении африканского оружия.

– Не прилагайте к нему вашего собственного мерила, – сказала Джэн Портер. – Заурядный белый человек, вроде любого из вас, – простите, я неловко выразилась, – вернее, белый человек, стоящий выше заурядного в физическом и умственном отношении, никогда бы не смог, уверяю вас, прожить целый год один и голый в этих тропических джунглях! Но этот человек не только превосходит заурядного белого человека в силе и ловкости, он настолько выше даже наших тренированных атлетов и сильных людей, насколько они превосходят новорожденного младенца, а его смелость и свирепость в бою равняют его с диким зверем.

– Он несомненно приобрел себе верного поборника, мисс Портер, – промолвил, смеясь, капитан Дюфрен. – Я уверен, что каждый из нас здесь охотно согласился бы сто раз идти навстречу смерти, чтобы заслужить похвалы хотя вполовину столь преданного и столь прекрасного защитника…

– Вы не удивились бы, что я его защищаю, – сказала девушка, – если бы вы видели его, как его видела я, сражающимся за меня с огромным волосатым зверем. Он бросился на это чудовище, как бык мог бы броситься на дряхлого старика, – без малейшего признака колебаний или страха; если бы вы это видели, вы бы тоже сочли, что он сверхчеловек. Если бы вы видели его могучие мускулы напрягающимися под коричневой кожей, если бы вы видели, как он отражал страшные клыки, – вы бы тоже сочли его непобедимым. А будь вы свидетелями его рыцарского обращения со мною, незнакомой девушкой, – вы бы чувствовали к нему то же безграничное доверие, которое к нему чувствую я.