Обессилевшая рука. Рассказ о мести в лесной глуши

, в темной двери показались очертания фигур – сама дверь раскрылась бесшумно, и вскоре луна осветила женское платье.

Белый платок, укутавший голову, помешал бы Пьеру Робиду узнать ее. Но в этом не было необходимости. Направление, по которому двинулась фигура, сойдя с крыльца, подсказало, что это та, кого он ждет.

Она подошла, но шла осторожно, со страхом. Держалась в тени изгороди, поближе к ней. Время от времени останавливалась, оглядывалась и прислушивалась. Очевидно, то, чего она опасалась, не снаружи, а в доме. Какая-то серьезная причина заставила ее опоздать.

Пьер внимательно наблюдал за ней, сердце его нетерпеливо билось, пока он не ощутил биение ее сердца.

Снова они обнялись, прижались грудь к груди!

Почему она так поздно? Что ее задержало?

Вопросы были заданы без укоризны; молодой человек со страхом ждал ответа.

Как Пьер и подозревал, Джерри Рук засиделся допоздна; и, как полагала девушка, он что-то заподозрил. Освещена была его комната; и он погасил свечу. Лена подождала, пока не прошло достаточно времени, чтобы он крепко уснул. Вчера и сегодня были для нее ужасными днями. Отец очень сердился на нее по нескольким причинам. Он узнал, что здесь был Пьер. Устроил ей перекрестный допрос и заставил признаться. После того как отец увидел его следы и застреленную змею, отпираться не было смысла; к тому же одна из негритянок слышала голоса: ее и мужской – в саду. Оттого, что она попыталась все скрыть, было еще хуже. Конечно, она не сказала, кто был с ней – незнакомец, которого она никогда не видела раньше.

– О Пьер! Я солгала о тебе! Да простит меня Господь!

Отец ее пришел в ярость. Не только это рассердило его: рассердило и кое-что связанное с Альфом Брендоном, который явился сразу после ухода Пьера.

– А что с Брендоном? – спокойно спросил Пьер, думая про себя, что Альф – самый опасный его соперник.

Девушка заметила, что спокойствие его напускное, и ответила довольно резко:

– Ничего особенного. – В его объятиях она успокаивалась. – Во всяком случае ничего такого, о чем тебе стоило бы беспокоиться.

– Нет, дорогая Лена, – торопливо сказал он, привлекая ее к себе. – Прости, если вопрос показался тебе холодным. Я спросил только потому, что хочу знать все.

– Что все, Пьер?

– Все, что произошло между тобой и Альфом Брендоном?

– А кто тебе сказал?

– Никто. Я хочу признаться, если ты пообещаешь не сердиться на меня.

– Сердиться на тебя, Пьер?

– Ну, тогда слушай. Уйдя вчера, я вернулся и скрылся под деревьями, вон там, у начала сада. Конечно, я видел дом и все, что перед ним. Я оказался там как раз тогда, когда твой отец пошел навстречу мистеру Брендону к воротам; и я не только видел, но и слышал, что происходило между вами. Я едва сдерживался, чтобы не перескочить через ручей и бросить этого типа на землю; но остался на месте, думая о том, какие неприятности могу причинить тебе и твоему отцу, не говоря уже о себе самом. Прости меня, Лена, за то, что я подслушивал. Я вернулся только потому, что хотел