Золотой город

Покончив с едой и сборами, экспедиция двинулась на север по каменистому, узкому каньону, почти полностью лишенному растительности. Несмотря на ранний час, скалы дышали жаром и знойное марево делало их контуры расплывчатыми, почти призрачными. Лошади, измученные жаждой, нервничали и не слушались команд.

По мере продвижения группы система каньонов становилась все более сложной. Бесконечные ответвления образовывали запутанный лабиринт. Спутниковая навигация по-прежнему оставалась недоступной, а каменные стены здесь буквально нависали над ущельями, и даже Слоан не могла вскарабкаться по ним, не подвергая себя риску. Несколько раз они забредали в тупик, и приходилось возвращаться назад. Иногда вся группа подолгу ждала, пока начальница экспедиции или дочь профессора разведает, есть ли впереди хоть какое-то подобие дороги. Блейк, против обыкновения, упорно молчал, но на лице его застыло выражение злобы и страха. Нора пыталась отогнать прочь одолевавшие ее сомнения. Теперь она вовсе не питала уверенности в том, что экспедиция повторяет путь, некогда пройденный Падригом Келли. Вполне вероятно, они перепутали поворот. Время от времени им попадались частицы угля, однако придавать им значения не имело смысла из-за редкости подобных находок. Скорее всего, они появились в результате обычного пожара. Все чаще ей являлась мысль, вызывавшая в душе стойкое неприятие: а вдруг письмо, подвигнувшее ее на поиски Квивиры, отец написал в бреду? Плутая в каменном лабиринте, Нора начала опасаться, что преодолеть его — за пределами человеческих возможностей.

Находки, сделанные в пуэбло Пита, также доставляли немалое беспокойство. Засохшая кровь на стенах, детский череп со следами скальпирования — все казалось исполнено загадочного и пугающего значения. Скальное поселение, на первый взгляд казавшееся самым заурядным, скрывало какую-то зловещую тайну.

Через несколько часов путь им преградил каменный завал. С трудом пробравшись сквозь узкую расщелину, группа очутилась в долине, поросшей можжевельником. Взобравшись на песчаный холм, Нора огляделась. Справа, на самом горизонте, темнела изломанная линия плато Кайпаровиц. Вид, открывшийся впереди, одновременно вселил в нее и восторг, и ужас.

На противоположном конце долины, освещенная утренним солнцем, вздымалась горная гряда. Вне всякого сомнения, Хребет Дьявола. Препятствие, встречи с которым она ожидала с замиранием сердца. Высота исполинского нагромождения валунов составляла не менее тысячи футов. Оно тянулось многие мили, и даже невооруженным глазом Нора могла разглядеть многочисленные расщелины, трещины и изломы, созданные ветрами и непогодой. Вершину, словно спину гигантского бронтозавра, усеивали каменные гребни. Жутковатая красота удивительного порождения природы пугала и завораживала.

Нора объявила привал. Все ее спутники, спешившись, устроились в тени нависающей скалы.

— Даже не представляю, как мы переберемся через этот Хребет Дьявола, — поделилась она со Свайром, отозвав его в сторону. — Отыскать тропу будет нелегко.

Ковбой сосредоточенно пережевывал табак.

— Нелегко — слишком мягко сказано, — изрек он наконец. — По-моему, не родился еще человек, способный преодолеть эту груду камней. По крайней мере, так мне кажется отсюда.

— Преодолеть эту груду камней удалось моему отцу. И с ним было две лошади.

— Это вселяет надежду. — Свайр сплюнул табачную слюну. — Может, мы сумеем повторить его подвиг. Но почти наверняка за этим хребтом окажется второй.

— Чего-чего, а горных хребтов в этом краю хватает, — заявил Блейк, ухитрившийся расслышать их разговор. — И я отнюдь не уверен, что ваш отец перебрался именно через этот.

— Это тот самый хребет, — медленно произнесла Нора, стараясь не выдать голосом охвативших ее сомнений.

— Вот что я вам скажу. — Свайр в очередной раз сплюнул. — Прежде чем пустить по тропе лошадей, я должен пройти по ней сам.

— Замечательно, — бодро откликнулась Нора. — Значит, мы с вами пойдем на разведку. Слоан, в наше отсутствие вы остаетесь за старшего.

— Рада стараться, — отозвался низкий певучий голос.

Начальница экспедиции и ковбой двинулись на север. Добравшись до подножия хребта, оба принялись изучать гладкую скалистую поверхность, выискивая малейшие признаки, свидетельствующие о наличии тропы. Пройдя вдоль каменного нагромождения примерно полмили, они заметили несколько пещер, зиявших среди неприступных склонов. Своды их потемнели от дыма, оставленного древними кострами.

— Здесь жили анасази.

— В таком случае они выбирали для себя не самые уютные домики.

— Скорее всего, в пещерах они жили не круглый год, — предположила Нора. — А все остальное время возделывали днища каньонов.

— Вряд ли эти индейцы могли собрать здесь богатый урожай, — пробурчал Свайр.

Продолжая путь на север, они наткнулись на русло пересохшего ручья с притоками, разделенными грудами камней и песчаными наносами. Диковинный пейзаж производил до странности незаконченное впечатление, словно Творец, утомившись, оставил все попытки навести здесь порядок.

Внезапно Нора словно приросла к месту, и Свайр на всякий случай поспешил к ней.

— Поглядите.

Поверхность одной из скал, более светлой по сравнению с остальными, покрывала серия петроглифов. Опустившись на колени, Нора буквально пожирала глазами древние рисунки. Мастерство давно забытого художника поражало воображение. В первом символе она без труда узнала горного льва. Далее следовало изображение человеческой ступни, покрытой причудливым узором, третье — звезда внутри луны, расположенной внутри солнца. Горбатая фигурка с флейтой в руках, несомненно, символизировала Кокопели, древнее божество плодородия. Как обычно, член его вздымался в мощной эрекции. За изображением Кокопели следовали узор из точек и огромная спираль. Подобно обнаруженной Слоан в пуэбло Пита, спираль закручивалась против часовой стрелки.

— Завидую этому парню, — хмыкнул Свайр, указав на Кокопели.

— А зря. Согласно преданиям индейцев, длина его детородного органа составляла пятьдесят футов. Согласитесь, не слишком удобно.

Они прошли немного вперед, продираясь сквозь заросли карликовых кедров, и выбрались в узкую лощину, укрытую среди скал. Камни, сорвавшиеся с вершин, образовали в ней почти сплошную баррикаду, однако между ними разведчики заметили некое подобие уходящей вверх тропы.

— Наверняка это то, что нам нужно, — заявила начальница экспедиции. — Ничего не скажешь, разглядеть ее нелегко. А пройти по ней будет еще труднее.

— А по-моему, это вовсе и не тропа даже, — откликнулся Свайр.

Нора двинулась по узкому коридору. Ковбой не отставал от нее, осторожно ступая по валунам, покрывавшим дно лощины. Примерно на полпути к вершине распадок закончился тупиком, однако разведчики заметили новую тропу, уходящую по краю скалы. Ширина ее составляла не более трех футов, и с одной стороны она была ограничена отвесной скалистой стеной, с другой — глубокой пропастью. Стоило Норе сделать пробный шаг, из-под ее ноги сорвались несколько камешков и, кувыркаясь, исчезли внизу. Она долго напрягла слух, но так и не услышала звука падения, свидетельствующего о завершении полета. Опустившись на колени, она сумела разглядеть выбоины, проделанные в скальной поверхности кремневыми топорами.

— Нет никаких сомнений, это древняя тропа.

— Может быть, — откликнулся Свайр. — Вот только для лошадей она явно не предназначена.

— Конечно. У анасази не было лошадей.

— Зато у нас есть, — последовал короткий ответ.

Они продолжали осторожно двигаться вдоль скалы. Иногда тропа сужалась, и разведчикам хватало места лишь для одной ноги, в то время как другая зависала над обрывом. Как-то раз Нора отважилась взглянуть вниз. Внизу незадачливого путника поджидал частокол остроконечных утесов. Ощутив головокружение, она торопливо подалась назад.

Постепенно тропа делалась все более пологой, и через двадцать минут они добрались до ее верхней точки, где опознавательным знаком торчал спаленный молнией куст можжевельника. Сам хребет оказался чрезвычайно узким, около двадцати футов шириной. Сделав пару десятков шагов, Нора окинула взглядом ландшафт с другой его стороны.