По дороге в Дамаск (СИ)

- Сделал через знакомого. Не за так, естественно, пришлось нехило отмаксать. Зато документ получил надежный.

- И куда ты с этими новыми документами подался?

- Через того же знакомого узнал, что есть возможность устроиться в одну из частных военных компаний. Из числа тех, что охраняют объекты и базы в горячих точках, а также сопровождают грузы... ну и все такое прочее.

- То есть в наемники решил податься?

- А что мне оставалось делать? На родине меня в розыск объявили.

- Должно быть, там неплохо платят, в "частниках"?

- Я слышал разное. Смотря, в какую компанию удастся устроиться, куда попадешь и... И как повезет, короче.

- Сколько тебе обещали, Козак? - спросил Антон. - Спрашиваю из чистого интереса.

- От двух до пяти тысяч евро в месяц в первые три года службы.

- Не так уж и жирно...

- Наемникам из Восточной Европы редко платят больше. Разве что, если попадешь в Ирак или в Афган - там выплаты более солидные. Так вот...Знакомый дал мне контакт одного местного, через которого я уже вышел на рекрутинговую фирму. Когда мы столковались, приехал по вызову в Стамбул. И уже оттуда попал в учебный лагерь для подготовки сотрудников частной охраны в районе города Инджирлик...

Старший и "Николай" обменялись быстрыми взглядами. Затем "Саныч" спросил:

- А как попал в лагерь на границе? Вас привезли из инджирликской "учебки" прямиком в Килис Кэмп ?

- Эммм... - Козак замялся. - Не знаю, как называется тот населенный пункт, куда нас привезли. Только помню гарнизонную тюрьму - меня законопатили в камеру.

- За что тебя "закрыли"?

- Не захотел быть пушечным мясом... Ну, и проговорился об этом.

- То есть не захотел воевать наемником на стороне "крыс"? - спросил "старший". - Я правильно тебя понял, Иван?

- Да, именно так, - нехотя сказал Козак. - Я этих "духов"... на дух не переношу.

- Неплохой выдал каламбур, - усмехнулся Саныч. - Ладно, с твоей биографией более менее понятно. Поэтому двигаем дальше. - Он покосился на "Николая", словно спрашивая, нет ли у того возражений. - Что ты можешь сказать про ту молодку, которую "митовцы" везли вместе с тобой?

- Да, про телку надо порасспросить, - оживился Антон. - Наши сирийские кореша уже шушукаются, что мы ее себе присвоили! И что с ними этой добычей никто делиться не будет...

- "Наташа"... вона и есть "наташа" ! - Сказав это, "Николай" презрительно сплюнул. - Курва... Наверно, в "кампе" турецких инструкторов обхаживала.

- А ты что скажешь, Иван? - старший хитро посмотрел на Козака. - Ты же с ней больше всех нас времени провел.

- Я ее совсем мало знаю, - после небольшой паузы сказал Иван (и, в сущности, не соврал). - Она говорит, что не проститутка, что ее реально так зовут.

- Все так говорят, - ухмыльнулся Антон. - А она ничего... симпатичная. Только прикид ей надо поменять, а то выглядит, как шармута .

- Курва... - вновь процедил "Николай". - Скольких вона через себя пропустила?! Та ще, майбуть, лобковые вши у ней!

- А мне по херу, - продолжая скалить белые зубы, сказал Антон. - Я нормальной телки уже месяц не видел. А эти местные "биби"... страшны, как чума. И, опять же, кондом на что?

- Антон, сбавь обороты, - сухо произнес старший. - Не уподобляйся зверью, с которым мы тут имеем дело.

- Да ладно, командир, - тот пожал плечами. - Я пошутил.

Старший вновь посмотрел на Козака.

- А как она, эта Наташа или как там ее, попала в лагерь оппов на границе, откуда вас везли "митовцы"?

- Вот этого я не знаю, Саныч.

- Что она еще рассказывала о себе?

- Говорит, что приехала в Турцию по "горящей" турпутевке.

- Город не называла?

- Нет. Но я и не спрашивал.

- Давно приехала?

- Да вроде бы несколько дней назад.

- И что случилось?

- Говорит, что познакомилась с каким то местным парнем...

- А! - ухмыльнулся Антон. - Приехала, наверное, оттянуться по полной? Думала потрахаться с местными жеребцами?!

- Не знаю. Говорит, что ей что то подсыпали. Очнулась в каком то загородном доме. - Не удержавшись, Иван добавил от оговоренной предварительно с Джейн версии уже от себя. - В каком то собачьем питомнике...

- Симпатичных и одиноких молодых телок в Турции частенько воруют, - задумчиво произнес старший. - Могли спецом "киднепнуть", чтобы перепродать сутенерам. Потом подсаживают на иглу...

Он не успел закончить: снаружи через открытую дверь донеслись чьи то возмущенные голоса. Поднялся шум, гам; зазвучали выкрики на русском и арабском...

А следом - лопнул выстрел!

Все трое разом вскочили на ноги!

Антон и Николай, подхватив "калаши", развернулись к двери и взяли проем под прицел. Старший сдернул с плеча трофейный ХК и стал смещаться в сторону полуоткрытой половинки ворот...

Козак тоже поднялся с ящика. Оружия у него при себе нет, желания подставлять голову под пули тоже не было никакого. Так что он принял чисто прагматичное решение: попятился к той части сарая, где можно было в случае заварухи укрыться за мешками с цементом.

- А ну прекратите! - крикнул Саныч кому то, кого Козак мог разглядеть со своего места. - Что за хрень?!

Лопнул еще один выстрел! И еще два или три!

- Прекратите... бараны!! - проорал в проем Саныч. - Толстый! И ты, Марат!! Уберите стволы!!!

Старший, чуть высунувшись в проем, - его страховал Антон - что то крикнул по арабски, выказав недурственное знание шави , местного северосирийского диалекта. В ответ послышались недовольные голоса...

- Брат Салех! - крикнул старший. - Ты где?

Снаружи послышался гортанный мужской говор.

Саныч выбрался из сарая; следом за ним, забросив автомат за спину, но расстегнув поясную кобуру, вышел Антон, а потом и бритоголовый...

Козак, предположив, что непосредственной угрозы жизни нет, выбрался из своего временного укрытия и переместился к приоткрытым воротам. Судя по доносившимся репликам, по кругу участников, по рассерженным лицам некоторых, возникла какая то ссора. Что то не поделили между собой те двое "русскоговорящих", что возились возле пикапа с тяжелым пулеметом в корме, и кто то из местных...

Особенно вызывающе вел себя смуглый вертлявый парень в "арафатке", перепоясанный ремнем с подсумками - этот размахивал пистолетом; при этом он что то выкрикивал, пинал ногой в борт пикапа, выпучивая глаза и брызгая от бешенства слюной.

Насколько мог судить Иван по звучащим репликам, спор вышел именно из за этого пикапа. Парень все время обращался к "брату Салеху", очевидно, командиру арабоязычной части отряда, призывая то его, то Всевышнего в свидетели...

- Отдайте им эту тачку! - распорядился старший, адресуясь к тем двум, кто сцепились с местными. - Они вчера ее пригнали... пусть им и остается!

- Мы ее только на один день хотели арендовать, - процедил рослый худощавый парень в разгрузке. - А этот баран подумал, что совсем ее забираем!

- И сам колесо еще прострелил! - добавил другой. - О от же дебил!

Парень в "арафатке", то ли обидевшись за данное ему прозвище, то ли еще как то по своему истолковав прозвучавшие слова, скаля зубы, выстрелил в воздух!..

Козак увидел, как напряглись "русскоязычные". Из за спины старшего выскользнул бритоголовый.

Быстрым, едва заметным глазу движением извлек из поясной кобуры пистолет.

Поднес "тихий" ствол почти к самой закутанной в клетчатый платок голове...и нажал на курок.

Несколько секунд во дворе фермы царила тишина.

Стало слышно, как где то невдалеке, южнее, над окраинами Халеба, в небе зудит "вертушка". Потрескивая, поскрипывая ржаво, провернулся вокруг оси под порывом ветра установленный на шесте флюгер. Далеко на юге, километрах в пятнадцати или двадцати от фермы, погромыхивает - то ли гроза приближается, то ли бьют по каким то целям танки и работает артиллерия....