Им помогали силы Тьмы

— Давай, — согласился Грегори, — а то не по себе стало.

В тот день Грегори не надо было идти на работу до вечера, поэтому после ленча он отправился к себе на Глостер Роуд и поспал вволю. Когда он выныривал из дремы, то некоторое время не мог узнать привычной обстановки своей квартиры, но зато узнал Малаку, который находился в кабинете своего старого дома в Остроленке, интерьер которого был уже знаком Грегори по предыдущим их сеансам телепатической связи.

Вместе с Малаку в тесноватом кабинете находились двое мужчин из СС, и было ясно, что старый иудей опять угодил в какую-то неприятную историю. Но, видимо, деньги, которые он утаил у фон Альтернов, в данном случае были ни при чем, иначе ему бы нанесли визит не менее воспитанные джентльмены из местной полиции.

А эти двое были членами организации под названием «Спецгруппа», в которую Гиммлер набирал фанатичное отребье и бывших уголовников для выявления и «выведения на чистую воду», по его собственной терминологии, евреев, то есть для уничтожения, говоря человеческим языком. И вот один из этих молодчиков сейчас держал в руках паспорт Малаку и задавал ему всякие каверзные вопросы по поводу его, Малаку, биографических данных. Не надо было тут быть провидцем, чтобы определить, за кого они Малаку принимали и что по этому поводу собирались предпринять.

Из предыдущих сеансов общения Грегори была уже известна подоплека этих событий. Малаку жестоко ошибался, когда уповал на немецкую практичность: они, мол, не станут выводить на корню все еврейское население в деревнях, потому что тогда некому будет немцев кормить. Что ж, раньше, может, оно так и было, и в концлагеря попрятали только евреев, живших в Германии, очистив арийское пространство от их тлетворного и разлагающего влияния. Но Гитлер и Гиммлер настолько ненавидели всех евреев, что Гитлер в 1943 году позволил Гиммлеру принять «окончательное решение еврейской проблемы» на всех территориях, над которыми развевалось знамя со свастикой.

И вот в течение многих месяцев проводились систематические облавы на представителей иудейского племени, и не только в Польше, но и во Франции, Бельгии, Голландии и даже в таких удаленных от Берлина странах, как Югославия и Болгария. Поскольку в Центральной Европе иудеи оказались слишком многочисленны, чтобы с ними можно было расправиться поодиночке в короткие сроки, их попросту сгоняли в гетто в больших городах. Потом понастроили концентрационные лагеря с газовыми камерами, а всю работу по уничтожению евреев осуществляли гиммлеровские молодчики из спецгруппы. Работали они «с огоньком»: уже к этому моменту десятки тысяч ни в чем не повинных людей отдали свои жизни лишь за то, что родились евреями.

Когда Малаку приехал в Остроленку, он обнаружил, что вся его родня либо на том свете, либо в варшавском гетто. Это навело его на весьма беспокойные размышления, но дальше ехать было некуда, и он зажил в своем доме тише воды, ниже травы под охраной турецкого паспорта. Но, видно, мир не без добрых людей; такой вот доброжелатель донес на него в гестапо — и вот вам, пожалуйста, результат.

Хотя Малаку и не был уж очень симпатичен Грегори, но все же ему было по-человечески жаль старого еврея, и он испытал облегчение, когда люди в черной форме, удостоверившись в подлинности документа Малаку, ушли до поры до времени, надеясь навести о старике более детальные справки.

В Картографическом отделе при Кабинете министров во время ночного дежурства, когда никакой срочной работы не возникало, имелась добрая английская традиция, неукоснительно соблюдаемая четырьмя дежурными офицерами: притушить свет и покемарить у телефонов на боевом посту. Той ночью, в два часа, когда наступила мертвая тишина, нарушаемая лишь посапыванием коллег за столами, Грегори опять явственно увидел Малаку. Тот стоял на улице небольшого польского городка перед своим домом и грузил с помощью Тарика съестные припасы в старомодную одноколку. Затем с жалобными причитаниями взобрался на козлы, и повозка, стуча колесами по булыжной мостовой, уехала в ночь. Грегори из увиденного сделал вывод, что Малаку не захотел рисковать и ждать, что за ним придут, и, пока не поздно, покинул Остроленку.

Две недели англичанину несколько раз приходилось видеть двух беглецов в самых разных ситуациях: неделю они прятались в лесах, затем он увидел их идущими по узкой дорожке, протоптанной среди высоких зарослей камыша, оба сгибались под тяжелыми тюками, которые тащили на спине, очевидно окончательно распрощавшись со своим средством передвижения. Еще через два дня он увидел их в каком-то заброшенном коттедже посреди болот. Мебели в домике почти никакой не было, очевидно, здесь никто давно не жил, потому как Грегори увидел Малаку в тот момент, когда они с Тариком чинили протекающую крышу. Общее впечатление было такое, что это какая-то забытая заимка, куда хозяин наезжал в довоенные времена охотиться на уток, а теперь о ней все позабыли, и Малаку в ней мог себя чувствовать в относительной безопасности.

11 мая началось новое наступление союзников, и в течение всей следующей недели битва на юге Италии разгоралась. Затем, 23-го числа, американцам и англичанам удалось прорваться через немецкие заслоны с плацдарма Анцио. Но стремительно приближался ответственнейший момент десанта, и все офицеры при Генштабе были целиком задействованы в последних приготовлениях к этому историческому событию. Совершенно неожиданно Грегори тоже оказался вовлеченным в этот круговорот. Ему позвонил главный маршал авиации сэр Ричард Пек и попросил явиться в Министерство ВВС на прием.

Последний раз они виделись, когда Ричард Пек покинул пост заместителя начальника штаба министерства, теперь осуществлял общее управление и организацию контактов с гражданским населением и прессой. Однажды, сидя с ним за столиком, который всегда для него был зарезервирован в «Куаглиноз», ковыряясь вилкой в сервированном для них двоих ленче, Грегори мимоходом признался, что несколько лет зарабатывал себе на жизнь, работая специальным корреспондентом для одного английского издания за границей.

И вот теперь, припомнив тот давнишний эпизод, главный маршал авиации — а именно до этого поста сэр Ричард уже успел подняться — пригласил Грегори сейчас на прием. Предложив сигарету, Пек сказал:

— Наши американские друзья очень щедры на деньги, но отнюдь не так щедры на воздание должного по заслугам нашей стороне в равноправном партнерстве. Ежедневно просматривая газеты по давней своей привычке — и в особенности американскую прессу, — я пришел к выводу, что у любого читателя может сложиться впечатление, что Великобритания превратилась в военную базу для американских храбрецов, которые делают все возможное и невозможное, чтобы поставить Германию на колени. Я понимаю, что в скором будущем на континенте будет воевать больше воинских частей под американским флагом, чем под британским: в конце концов у дяди Сэма значительно больший потенциал людских резервов, чем у нас. Но в ходе операции «Нептун», подразумевающей высадку первого эшелона десанта на континент, соотношение будет фифти-фифти. А что касается ответственности за конечный успех или провал операции, то она падает исключительно на нас, поскольку именно британский ВМФ обеспечивает доставку и десантирование в Нормандию. Но несмотря на это, помяните мое слово, американские газеты напечатают о нас буквально несколько строк, и сведется это приблизительно к следующему:

«Бедная старая Британия очень сильно пострадала за годы войны, и бремя тяжелых испытаний, выпавших на долю англичан, сильно подорвало их силы, но мы тем не менее благодарны им за то, что они помогли нам всем, чем могли…» Или что-нибудь в том же духе.

— А я хочу, чтобы американский народ знал всю правду, и добиться этого можно лишь одним способом. Понятное дело, что на ежедневные газеты нам рассчитывать не приходится, но мы можем посылать в еженедельники и богато иллюстрированные журналы правдивые отчеты за подписью писателей, пользующихся популярностью у широких слоев читающей публики, — те с радостью напечатают такие корреспонденции с места действия, да впридачу еще и за громкой подписью. Для этого я прошелся с зубной щеткой по нашим Королевским ВВС в поисках известных писателей и писателей не очень известных, но талантливых. И позаботился о том, чтобы их отдали в мое распоряжение на несколько дней, чтобы они в качестве военных корреспондентов побывали на местах событий и оттуда дали достоверную информацию о высадке наших и американских войск на континенте. Я заручился согласием Теренса Раттигана, Денниса Уитли, Кристофера Холлиса, Хью Кливли и многих других и не сомневаюсь, что им по плечу эта задача. Поэтому я вспомнил и о вас, дорогой мой Саллюст. Ну как, вы согласны?