Остров в огне

Дорогая кузина!

До сегодняшнего дня я никак не мог решиться написать вам, хоть и обещал, о том, что нового в нашей несчастной стране. Мне столько нужно вам сказать. Но я плохо пишу и так волнуюсь, что не осмеливаюсь…

Неужели я такое дитя?

Сегодня все же, хорошенько обдумав, я набрался храбрости и, помня о вашем неизменном ко мне расположении, «бросился в воду».

Мы теперь уже знаем, какие ужасные и позорные дела послужили причиной смерти нашего дорогого и великого Масео. Всем теперь известно об измене Серано и о мотивах его поведения. Негодяй рассчитывал добиться так руки доньи Кармен! Мерзавец заключил договор с ее отцом. Когда мы оплакивали Масео, выдавший его бандит направился к дону Маноэлю Агилару, чтобы потребовать плату за преступление. Он приехал в поместье ночью и нашел дона Маноэля мертвым — его закололи несколькими ударами кинжала. Убийцы прикрепили к телу табличку с надписью: «Так будет с каждым, кто предает Воду!»

Погиб Дон Агилар по нелепой случайности. Папароли, поняв, что при сложившихся обстоятельствах они вас не получат, и решив, очевидно, что дон Маноэль их предал, решили отомстить.

Свершивший злодеяние Серано долго скитался как зачумленный: в глазах бывших друзей он лишился нести, а испанцы его презирали. Проклятый всеми, он, страшась за свою жизнь и не находя нигде безопасного убежища, сменил фамилию и уехал в Северо-Американские Штаты.

Донья Кармен, получив свободу и избавившись от тирании отца, получила возможность поступить по зову сердца. Она только что вышла замуж за друга детства, с кем уже и не надеялась встретиться: он чудом не попал в западню, расставленную ее же отцом. Став женой Карлоса Вальенте, она целиком посвятила себя делу свободной Кубы и приняла участие в военных действиях вместе с мужем, нашим славным полковником.

Как видите, дорогая кузина, нам вполне хватает новобранцев. И, что бы там ни говорили враги, дело революции живет на Кубе.

Однако борьба подрывает наши силы, и даже сами победы истощают нас. Мы сражаемся одни, без всякой поддержки, тогда как войска метрополии постоянно получают помощь оружием, деньгами и людскими ресурсами. Поэтому, между нами говоря, будущее меня беспокоит!

Как бы то ни было, я буду сражаться до конца, оставаясь верным знамени, благословляя тот чудесный случай, что позволил мне встретиться с вами, отдавшей нам целиком свое сердце. Ведь вы для нас воплощение преданности и милосердия! Вы посвятили свою жизнь, отдали здоровье патриотам, а они вписали ваше имя в золотую книгу героинь свободной Кубы.

Ваше имя, почитаемое в армии, теплые воспоминания о ваших благодеяниях, сожаление о том, что вас больше нет с нами, и благословение кубинских матерей — вот все, что в состоянии дать доброй француженке те, кто ее любил и поддерживал, несчастные, лишенные всего мамбисес.

Добавьте к этому акции милосердия, прошедшие по всей стране!.. А как волнуются за вас, зная о ваших страданиях!.. Как молятся за выздоровление!

О, сколь же мучительно постоянное беспокойство! Я знаю это лучше других, потому что был ближе к вам.

Признаюсь, кузина, я чуть не погиб от постигшего вас удара! Когда я увидел вас, бледную, всю в крови, с потухшим взглядом, то почувствовал, что у меня разрывается сердце. Тогда-то я понял, что умереть можно и от горя!

А позже — какие ужасные мучения, когда мне пришлось покинуть вас, когда вы были еще в бреду! Но я должен был вернуться на боевой пост. Да, долг иногда связан с жестокостью! Но я оставил вас на попечении таких преданных и любящих людей, как граф и графиня де Солиньяк.

Впрочем, я был всего лишь сиделкой, усердной, но бесполезной, а свободная Куба нуждалась в моей жизни. С тех пор я вас больше не видел, и утешением служили только письма графа, он изредка сообщал о вашем здоровье.

Все время с теплом, хоть и с грустью, я вспоминаю вас. Этим, да еще суровым долгом и страстной любовью к родине живу.

Мысленно вижу вас то в тревожной темноте ночей на бивуаке, то в дыму сражений, то во время беспорядочных переходов, характерных для нашей тактики… Да, вы мне постоянно видитесь… постоянно! Это как чарующее наваждение, от него у меня сжимается сердце и наполняются слезами глаза!

Теперь вы знаете, чем полна моя душа. Восхищение, привязанность, любовь к вам неизменны — эти чувства не пройдут, пока я жив!

Прощайте, кузина, или — вернее — до свидания в лучшие времена. Вспоминайте хоть иногда о том, кто, быть может, вскоре приедет известить вас об освобождении столь любимого отечества.

R. S. Мое нижайшее почтение вашим дорогим родителям. Прошу также крепко пожать руку моему храброму товарищу Мариусу и нежно поцеловать нашего маленького Пабло».