Следствие сквозь века

Так и сделали. И, прилетев в затерянный город, в тот же день начали вскрывать зацементированный проход. Рабочих тут было только двое, так что пришлось потрудиться всем, кроме Джонни, который весьма решительно отказался даже заходить в гробницу.

Андрей начал было настаивать, чтобы сначала принять обычные меры предосторожности — переодеться, поставить стерильную палатку, но Альварес возразил:

— Не попадем же мы сразу в чью-то древнюю могилу. Если там есть гробница, то будет уж по всем правилам сначала погребальная камера, затем саркофаг. До ваших проб еще далеко, успокойтесь.

Андрей все-таки захватил с собой и стерильную плиту, и защитную одежду, и даже ломик в пластиковом чехле.

Но профессор оказался прав. Когда пробили преграду, за ней оказался неглубокий колодец, очень похожий на тот, в какой Андрей свалился в прошлом году. И этот колодец так же выводил на лестницу.

А лестница привела их прямо в погребальную камеру, посреди которой стоял большой каменный саркофаг!

Камера напоминала пещеру, вырубленную во льду. Стены ее почему-то так и сверкали в лучах фонариков. Не сразу Андрей понял, что это просто за века на потолке и стенах наросли известковые сосульки — сталактиты.

Но разглядывать их сейчас было не время.

— Назад! Все назад! — крикнул Андрей, весьма непочтительно подталкивая профессора. — Надо закрыть вход стерильной плитой и мне переодеться. Говорил я вам…

Альварес посмотрел на него тигром, но подчинился.

Закрыли проход стерильным занавесом, Андрей быстро натянул свое облачение и один вошел в камеру.

Сейчас он ничего не замечал, кроме саркофага. На его крышке, густо покрытой резными письменами, что-то сверкало. Что это могло быть?

Но Андрей сначала прошел в самую дальнюю часть камеры, куда наверняка не успели еще проникнуть современные микробы, ворвавшиеся в этот древний покой с приходом людей, и торопливо взял несколько проб в разных местах с каменного пола.

Так, теперь можно приниматься за саркофаг. Подойдя к нему, Андрей увидел лежащую на крышке погребальную маску. Она была сделана из маленьких разноцветных камешков — красных, зеленых и белых.

«Как же с ней быть? — подумал Андрей. — Она свалится и рассыплется, когда начну приподнимать крышку. Да и крышка тут потяжелее, одному не поднять. Придется звать на подмогу Альвареса…»

Он позвал профессора, поспешно добавив:

— Только непременно переоденьтесь! Там у меня в пакете есть еще один стерильный комплект…

Альварес нехотя подчинился. Войдя в погребальную камеру, он начал с любопытством осматриваться по сторонам, но Андрей поторопил его:

— Потом, потом! Сначала надо взять пробы из саркофага.

Вдвоем они осторожно сняли маску с крышки, подсунув под нее кусок пластиковой пленки. При этом Андрей, приглядевшись, заметил, что красные кусочки мозаики, оказывается, вовсе не камни, а окрашенные в кровавый цвет человеческие зубы и обломки костей. Странное и жутковатое украшение.

Мешая друг другу, они пытались поддеть ломиком крышку саркофага. Он срывался. Наконец крышка подалась. Оба навалились на ломик…

Плита немного приподнялась.

— Давайте берите ваши пробы, я подержу, — прохрипел Альварес сквозь марлевую маску. — Только не повредите ничего внутри.

— А вы не придавите мне пальцы.

Щель была такой узкой, что Андрей ободрал руку в кровь, просовывая в саркофаг пинцеты. Но все-таки шесть безусловно чистых проб он взять успел и поспешил отнести их в лабораторию.

Альварес так наволновался и устал, пока возились с крышкой, что решил отдохнуть часок, выпить крепкого кофе, немножко успокоиться и лишь потом не спеша начинать осмотр погребальной камеры.

— Вы мне весь археологический аппетит портите своими пробами, — сказал он Андрею.

— Ничего, зато какая гробница! — засмеялся тот. — Аппетит у вас быстро разыграется.

Отдохнув, они снова отправились в погребальную камеру, напоминавшую грот. В свете нескольких фонариков стены сверкали и переливались, словно их покрывала снежная изморозь. Натеки сталагмитов на каменном полу напоминали огромные капли воска, наплывшие с гигантской свечи.

По углам замерли на века в почетном карауле алебастровые воины в шлемах, увенчанных перьями. Их горбоносые лица были торжественны и мрачны.

Альварес первым делом начал разбирать письмена на каменной резной плите саркофага.

— Так, это ритуальные обозначения Солнца, Луны, Полярной звезды и Венеры… А вот и дата, — он надолго погрузился в сложные расчеты, потом торжественно объявил: — Примерно начало седьмого века нашей эры, если не ошибаюсь, надо будет уточнить. Я же вам говорил, что пирамиды древние. А те захоронения, на которые мы наткнулись сначала, сделаны уже значительно позже — может быть, даже во время испанского нашествия и начавшихся эпидемий оспы. Интересно, что покажут вам пробы из этого саркофага?

— А почему на плите знак креста? — спросил Андрей. — Разве это не символ христианства?

— Нет. Этот крест не имеет никакого отношения к христианству. У древних майя он служил, видимо, символом божественной кукурузы, их главной кормилицы. Видите, горизонтальную перекладину креста обвивают двуглавые змеи, а выше сидит священный кетсаль в роскошном оперении.

Впятером, пользуясь принесенными шестами вместо рычагов, они довольно быстро подняли каменную крышку.

Открылась глубокая каменная чаша, окрашенная изнутри в кроваво-красный цвет. В ней покоился скелет, весь обложенный множеством украшений из нефрита: бусы, кольца, браслеты и серьги, маленькие ритуальные статуэтки. Огромное ожерелье из нефритовых бус окутывало сплошным покрывалом шею и плечи. Череп закрывала сильно попорченная погребальная маска, тоже из мельчайших кусочков нефрита.

Глазницы маски были сделаны из раковин, а зрачки — из обточенных кусочков вулканического стекла — обсидиана. Они сверкали, отражая свет фонариков, и это придавало маске зловеще-живое выражение.

Не позволяя никому приблизиться к саркофагу, Альварес при слепящих вспышках фотоламп сделал несколько снимков с различных точек. Потом саркофаг тут же закрыли.

Ничего в гробнице пока тоже трогать не стали: наверняка Опять не успели бы закончить работу до начала дождей. Сделав несколько фотоснимков, ушли, тщательно замуровав за собой проход, по которому сюда проникли. Поставили на старое место саркофаг верхней гробницы, и снова никто бы не догадался, что под ним есть ход в недра пирамиды.

Сюда же сложили до будущей зимы все инструменты и оборудование — погребальная камера сразу стала похожа на вполне современный прозаический склад.

— Во время дождей сюда никто не сунется. А потом я сразу пришлю парочку вооруженных сторожей, — сказал Альварес.

— Сюда и так никто не проникнет, — сказал Джонни.

— Почему?

— Лакандоны не дадут.

На этот раз они, по мнению Андрея, были предусмотрительны, даже слишком. Успели все закончить, а потоп не начинался.

Профессор слетал в Толуске. Там тоже все привели в порядок и собирались в обратный путь. Настоятель, чтобы поскорее избавиться от назойливых и шумных гостей, даже пообещал дать грузовик до ближайшего городка — разумеется, за солидную плату.

Пока они вели раскопки возле церкви, Хосе Мария разыскал еще шесть мест среди развалин города, где, по его предположениям, должны находиться могилы — «или, во всяком случае, наверняка какие-то ямы… «, — предусмотрительно уточнил техник.

Андрей уговорил Альвареса начать их раскопку, раз у них оставалось еще время.

— Опять попадемся, — проворчал профессор, но согласился.

Успели раскопать только две могилы — они были расположены рядом, на одном уровне и явно относились к позднему времени. В одном была похоронена женщина, в другой — ребенок лет двенадцати. Никакой погребальной утвари.

Альварес сокрушенно покачал головой:

— Боюсь, что и это уже времен конкисты…

Андрей заложил пробы в термостат, но результаты узнать им сейчас уже было не суждено…