Бабье лето медвежатника

– Бен… Ты и правда считаешь, будто эти деньги твои, а не Пенкрофта?

Лицо Вальтера исказилось гневом, руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Мои, а чьи же еще! Этот прохиндей обошелся со мной как ростовщик! Все его взбрыки не окупаются даже этими жалкими сотнями тысяч фунтов!

4

Тем временем в Бронкс вернулся Пенкрофт – поседелый, присмиревший, даже робкий, словно нашкодивший мальчишка.

Мэг с суровым видом подставила ему для поцелуя правую щеку, затем левую.

– Как не совестно! – укоризненно качая головой, заметила она. – Ты уже обедал?

Под напускной резкостью тона и строгими манерами скрывались доброта и любовь. Мэг стеснялась проявления этих чувств, словно чего-то постыдного, а может, боялась избаловать своих близких, которые и без того знали, что в целом свете трудно сыскать человека добрее ее.

– Теперь все у нас будет по-другому… Вот увидишь, Мэг!

– Господи, сколько раз я уже это слышала! – проворчала Мэг, накрывая на стол.

Раскаявшийся грешник обошел весь дом, словно заново открывая его для себя. Мэг достала из шкафа свинцовую пепельницу в форме сердечка. Когда-то давно, на Рождество, эту безделицу отлили на счастье, а поскольку в тот день они впервые поцеловались, то и хранили вещицу как память. Сейчас оба растроганно глядели на нее.

– О чем ты думаешь? – тихо спросила Мэг.

– Эта штука напоминает мне штопор… Мэг с тревогой глядела на него.

– И шрам на лбу… Ты хоть показывался врачу?

– Врачу? Да-да… – рассеянно ответил Пенкрофт, мысленно перенесшийся в мемориальную комнату Эрвина. – Послушай, Мэг! Цела та фотография, где мы с тобой на экскурсии?

– Вон она! Висит на стене.

Заключенный в рамку, на стене красовался снимок с надписью:

Иной скажет: абракадабра, – а между тем все ясно и понятно. Нужно только владеть языком посвященных.

Пенкрофт обхватил Мэг за плечи и с нежностью произнес:

– Вот увидишь, миссис Вальтер будет счастлива по-настоящему! Теперь тебе придется привыкать к этому имени.

Мэг зарделась и судорожно сглотнула, чтобы не разреветься.

– Молчал бы уж… Соврет, недорого возьмет! – с этими словами она припала к его плечу и разрыдалась.

…Немало старых вещей было извлечено на свет божий, немало связанных с ними воспоминаний нахлынуло вдруг! На дне одного из сундуков Пенкрофт неожиданно обнаружил поддельные драгоценности Марлоу. Ах, подлец, присвоил страховку, и все ему сошло с рук! Зато он, Пенкрофт, остался в дураках, хорошо хоть не загремел в отсидку!

Выглянув в окно, он увидел приближавшуюся к дому девушку – стройную, красивую, улыбчивую… Вся жизнь его сложилась бы по-другому, останься он тогда дома. Была бы у него сейчас вот такая же взрослая, красивая дочка… Однако судьба, бог весть почему, уготовила ему страдания. Легче живется тому, у кого есть дети. Конечно, это не панацея от всех бед, но все же бальзам для души. Жаль, что ему этого не дано…

– Дочери я про твои подвиги ничего не рассказывала! – враз посуровела Мэг. – Незачем всем и каждому знать, что ты за птица. Соврала, будто бы возвращается мой кузен из Гондураса.

– Видимо, все же придется сказать ей правду. Иначе девочка решит, что ты в третий раз выходишь замуж.

Мэг бросила на него косой взгляд. Ее явно подмывало изречь какую-нибудь из своих излюбленных сентенций вроде: «Ни стыда, ни совести!» или: «Надо же так загубить свою жизнь!» либо: «Никогда меня не слушался, и вот результат!». Однако на сей раз она промолчала, вновь уткнувшись в плечо Пенкрофта, и разразилась слезами.

Вивиан у порога поправила шляпку и распрямила плечи, предвосхищая замечание «не горбись!», подавила улыбку и вошла в дом – ну прямо пай-девочка, не придерешься.

– Вивиан! – торжественно произнесла мать. – Этого господина зовут Бенджамин Вальтер. Он приехал из Гондураса, привез весточку от одного нашего непутевого родственника.

– Как поживает мистер Пенкрофт?

– Хорошо, милая, – без энтузиазма ответил гондурасец. Кстати, очень симпатичный на вид.

В знак приветствия гость похлопал девушку по руке.

– Мистер Пенкрофт во многих отношениях изменился. Старость не радость.

– Давайте садиться к столу, – заполнила наступившую паузу Мэг. – Мое место сегодня займет мистер… э-э… – И тотчас обрушилась на Вивиан. – Почему у тебя платье в беспорядке? Завяжи пояс как следует!

За обедом Пенкрофт не без угрызений совести отметил, что, стоило только Мэг отвернуться, как они с Вивиан украдкой обменивались взглядами. Чувствовалось, что оба побаиваются хозяйки дома и сознают это. Когда Мэг вышла за десертом, Пенкрофт взялся было за газету, но Вивиан мигом подтолкнула его.

– Отложите газету! Мама терпеть не может, когда во время еды читают.

– Кому вы это говорите!.. – начал было Пенкрофт, но тотчас спохватился. – Меня, гостя, учите, как себя вести за столом?

– Вот именно, – спокойно ответила Вивиан. – Был уже такой случай, когда мама выставила гостя за порог. Тот, видите ли, дерзнул подняться из-за стола раньше нее. Мама во всем любит порядок.

– К сожалению… То есть я хотел сказать: к сожалению, не всем удается соблюдать порядок.

В общем и целом застолье прошло гладко и торжественно. К величайшему удивлению Вивиан, Пенкрофт, не дожидаясь конца обеда, закурил. Мэг взглянула на него, и Вивиан ждала, что сейчас прозвучит очередная сентенция: «И что хорошего в этом курении?»

Однако не дождалась!

Но это еще не все: стоило чужаку перехватить мамин взгляд, как он мигом погасил сигарету. Откуда, спрашивается, он знает? А когда Мэг встала из-за стола, гость приложился к ее руке и пожелал доброго здравия – точь-в-точь как папаша Балкер… Чудеса, да и только!

Но больше всего поразило Вивиан, когда после обеда он прошествовал к большому креслу возле печки и удобно расположился в нем. Тоже знакомая привычка…

Завязался общий разговор, затем Мэг вышла.

– Не прогуляться ли нам? – в один голос сказали оба и рассмеялись.

– С удовольствием! – отозвался приятный чужестранец и добавил: – Только надо будет вернуться к половине четвертого, когда Мэг проснется.

Вивиан уставилась на него круглыми глазами, а он покраснел, как рак.

Прогуливаясь, они пересекли городок и вышли в поле. Вивиан чувствовала себя прекрасно и беспрерывно смеялась – при строгой маме не особенно повеселишься. А вскоре им повстречался весьма импозантный молодой человек с охотничьим ружьем за спиной и с гончим псом. Мисс Балкер вспыхнула до корней волос и доверительным тоном сообщницы шепнула своему спутнику:

– Это младший Марлоу… Маме не следует про него знать.

– Молодой человек скрывает свое происхождение?

– Нет, дело не в том!.. Мама не знает, что… последнее время он повадился ходить на охоту в эти края, и… бывает, что мы ненароком встречаемся.

– Понятно, – кивнул Пенкрофт. – Случай выкидывает иногда самые диковинные коленца… Ба, оказывается, у меня кончились сигареты! Не обидитесь, если я вас покину ненадолго? Отлучусь в лавку… – Старый жулик, про которого Мэг всегда говорила, что от него правдивого слова не дождешься, солгал и на сей раз, поскольку портсигар его был полон. Тем не менее он неспешно отправился в лавку и купил еще пачку, а затем какое-то время околачивался на площади, разглядывая фонтан, будто отродясь такого чуда не видывал.

Вивиан он застал уже одну. Она сидела у придорожной канавы, с букетиком жалких, покрытых пылью цветов, внимательно изучая их чашечки. Должно быть, цветы обладали каким-то особым воздействием, так как девушка от них раскраснелась. Пенкрофт опустился на землю рядом с нею.

– Вы любите друг друга?

Не поднимая на него глаз, Вивиан часто-часто закивала головой, давая понять, что он угадал. Она явно прониклась симпатией к Пенкрофту, поскольку за разговором даже взяла его под руку.