Приемыш обезьяны

Клейтоны постарались в точности исполнить совет Черного Майкэла; они ни на кого не обращали внимания и ничего не знали о дальнейших планах бунтовщиков.

По временам к ним доносились слабые отзвуки ссор и споров, а два раза злобное щелканье взведенных курков прорезало тихий воздух. Но Черный Майкэл был подходящим вождем для этого разношерстного сброда головорезов и вместе с тем умел держать их в строгом повиновении.

На пятый день после убийства офицеров вахтенный крикнул, что видна земля. Был ли это остров или материк, – Черный Майкэл не знал. Но он объявил Клейтону, что если эта местность окажется обитаемой, лорд и леди Грейсток будут высажены на берег со всем своим имуществом.

– Вы тут недурно проживете несколько месяцев, – объяснил он. – А за это время мы сумеем отыскать где-нибудь пустынный берег и разбредемся в разные стороны. Я обещаю осведомить правительство о том, где вы находитесь, и оно тотчас вышлет за вами военный корабль. Думаю, что вы нас не выдадите. Но высадить вас в цивилизованную местность для нас совсем неподходящее дело. К нам сразу же привяжутся с кучей вопросов, ответить на которые нам будет не слишком удобно.

Клейтон понятно протестовал против бесчеловечной высадки их на пустынный берег, где они либо станут добычей диких зверей, либо, быть может, еще более диких людей.

Но протест его не имел успеха и только рассердил Черного Майкэла. Волей-неволей Клейтон вынужден был покориться и постарался примириться со своим безвыходным положением.

В три часа пополудни они подошли к красивому лесистому берегу против входа в закрытую бухту. Черный Майкэл спустил небольшую шлюпку с матросами, чтобы исследовать глубину и решить вопрос, может ли «Фувальда» безопасно войти в бухту.

Час спустя люди вернулись и доложили, что дно глубокое как в проходе, так и в самом заливе.

И прежде, чем наступила темнота, парусник, мирно став на якорь, отражался в гладкой зеркальной поверхности бухты.

Берег, раскинувшийся впереди, утопал в прекрасной полутропической зелени. Вдали рисовались холмы и плоскогорья, почти сплошь покрытые первобытным лесом.

Не было и признака жилья. Но человеческое существование было здесь возможным. Обилие птиц и животных, которых было видно даже с палубы «Фувальды», обеспечивали пропитание, а сверкающая маленькая речка, впадавшая в бухту, обещала в изобилии пресную воду.

На землю спустилась темная ночь. Клейтон и леди Элис все еще стояли у борта в молчаливом созерцании местности, где им суждено было жить. Из мрака девственного леса доносился страшный вой диких зверей: глухое рычанье льва и, по временам, пронзительный визг пантеры.

Женщина боязливо прижалась к мужчине. Она предвидела те ужасы, которые стерегли их во мгле грядущих ночей, когда они окажутся одни на этом диком и пустынном побережье.

Черный Майкэл подошел к ним и заявил, чтобы они готовились сойти утром на берег. Они пытались упросить его, чтобы он высадил их ближе к цивилизованной местности, откуда со-временем можно было надеяться попасть на родину. Но ни мольбы, ни угрозы, ни обещания вознаграждения не смогли поколебать Черного Майкэла. Он ответил им:

– Кроме меня на судне нет ни одного человека, который не предпочел бы видеть вас обоих мертвыми ради своей безопасности. Хоть я и сам знаю, что это единственный разумный способ застраховать наши шеи, не такой человек Черный Майкэл, чтобы забыть одолжение. Вы спасли мне жизнь, – в отплату за это, я спасу вашу. Но это все, что я могу для вас сделать.

– Команда больше ждать не согласна и, если я вас завтра же не высажу, они могут передумать и отказаться оказать вам даже эту услугу. Я выгружу ваш багаж и дам вам еще кухонные принадлежности и несколько старых парусов на палатки. Кроме того, я снабжу вас провизией на первое время, пока вы не найдете себе дичи и плодов. Вы, значит, сможете здесь недурно устроиться, пока не явится помощь. Когда я буду уже в безопасности, то извещу британское правительство о том, где вы находитесь. Хотя – клянусь жизнью – я и сам не знаю в точности, что это за место! Но они сумеют вас отыскать.

Когда он ушел, Клейтоны молча спустились в свою каюту, оба погруженные в мрачные предчувствия.

Клейтон не верил тому, что Черный Майкэл имеет хотя бы малейшее намерение известить британское правительство об их местопребывании. Он не был даже особенно уверен и в том, не злоумышляют ли мятежники какого-нибудь предательства по отношению к ним на следующее утро, когда они должны были очутиться одни с матросами на берегу.

Без присмотра Черного Майкэла, любой матрос мог их убить. Совесть же Черного Майкэла этим не отягощалась.

Но, положим, они избегнут этой опасности. Разве им не придется тогда стоять лицом к лицу с опасностями, еще более страшными? Если бы еще Клейтон был один, он мог бы надеяться прожить долгие годы, потому что он сильный, атлетического сложения человек.

Но что будет с Элис и тем другим крохотным существом, которому предстояло уже скоро появиться на свет среди лишений и страшных опасностей первобытного мира?

Клейтон вздрогнул, представив себе несказанные трудности и полную безвыходность своего положения. К счастью, им не было дано предвидеть ту по истине ужасную судьбу, которая должна была стать их уделом в страшных глубинах мрачного леса.

Рано поутру на следующий день их многочисленные сундуки и ящики были подняты на палубу в ожидании шлюпок для перевозки их на берег.

У них было очень много багажа, и притом самого разнообразного. Клейтоны рассчитывали пробыть на новом месте служения семь-восемь лет и, кроме всяких необходимых вещей, они везли много предметов роскоши.

Черный Майкэл твердо решил, что ни одна вещь, принадлежащая Клейнтонам, не должна оставаться на борту. Делал ли он это из сострадания к ним, или просто в виду собственных интересов – трудно решить. Но несомненно, что присутствие на борту вещей, принадлежавших пропавшему британскому чиновнику, вызвало бы нежелательные толки в любом цивилизованном портовом городе.

Черный Майкэл с таким рвением приводил в исполнение свое решение, что заставил даже матросов вернуть Клейтону похищенные у него револьверы.

В шлюпки были погружены солонина и сухари. Кроме того, их снабдили небольшим запасом картофеля, бобов, спичек, кухонными принадлежностями, ящиками, инструментами и обещанными Черным Майкэлом старыми парусами.

По-видимому, глава мятежников опасался того же самого, чего боялся и Клейтон. Поэтому он сам проводил их на берег и сел в последнюю лодку только после того, как все шлюпки, захватив свежей воды, отчалили к ждущей их «Фувальде».

Клейтон и его жена молча стояли на берегу и смотрели вслед уходящим лодкам. В груди у обоих теснилось предчувствие неминуемого несчастья и ощущение горькой безнадежности.

А в это время из-за небольшого пригорка следили за ними другие глаза, близко посаженные, – глаза, злобно сверкавшие под густыми бровями.

Когда «Фувальда» прошла узкий пролив и скрылась из вида за мысом, леди Элис охватила руками шею мужа и разразилась неудержимыми рыданиями.

Она вынесла храбро опасность бунта; с героической твердостью смотрела на грозное будущее; но сейчас, когда они очутились в полном одиночестве, ее измученные нервы не выдержали страшного напряжения.

Он не пытался остановить ее слезы. Слезы могли облегчить и успокоить ее. Прошло много минут, прежде чем молодая женщина снова стала владеть собой.

– О, Джон, – простонала она, – какой ужас! Что нам делать? Что нам делать?

– Нам остается одно, Элис, – он говорил так же спокойно, как если бы они сидели в своей уютной гостиной, – нам остается только одно: работать. Работа должна быть нашим спасением. Не надо давать себе времени думать, потому что это поведет к безумию! Мы будем трудиться и ждать Даже если Черный Майкэл не сдержит своего обещания, то я уверен, что помощь придет, и придет скоро, как только станет известным, что «Фувальда» пропала.

– Дорогой мой Джон, если бы дело шло только о тебе и обо мне, – зарыдала она, – мы бы вынесли все, я знаю, но …