Ночной рейд

— Ты ничего не рассказала мне о Шарле, чего бы я не знал из газет.

Она вопросительно посмотрела на него.

— А что ты хотел бы знать?

— Его тайные, внутренние мысли. Разговоры с другими министрами кабинета. Каким образом он собирается вести дела с Квебеком после отделения? Думает ли он об отставке? Черт возьми, мне нужна информация, а ты не предоставляешь ее мне.

Она выразительно протянула руки.

— Шарль изменился после катастрофы самолета. Он стал больше утаивать. Он больше не доверяет мне так, как раньше.

Его глаза потемнели.

— Тогда ты становишься бесполезной для меня.

Она отвернулась, боль и злость нарастали в груди.

— Не трудись связаться со мной вновь, — ледяным голосом сказал он, — если тебе нечего мне сказать. Больше не буду рисковать, занимаясь сексуальными играми.

Даниэла рванулась к двери, но вернулась.

— Ты сукин сын! — вырвалось у нее сквозь рыдания.

«Как странно, — думала она, — что раньше я никогда не видела в нем монстра». Она подавила дрожь, вытерла слезы тыльной стороной руки и ушла.

Его смех преследовал ее до машины и звучал у нее в ушах в течение всего пути в больницу.

35

Начальник администрации президента лишь кивнул, безразлично здороваясь, и не поднялся из-за письменного стола, когда Питт вошел в его офис. Взглянул на посетителя без улыбки.

— Садитесь, мистер Питт. Президент появится через несколько минут.

Никакого рукопожатия. Питт поставил свой портфель на ковер и сел на кушетку около окна.

Начальник администрации, молодой человек около тридцати лет с напыщенным именем Гаррисон Мун четвертый, коротко ответил на три телефонных звонка, ловко переложил бумаги из одной корзины в другую. Наконец соизволил взглянуть в сторону Питта.

— Хочу, чтобы вы хорошо усвоили, мистер Питт: эта встреча выходит за всякие рамки. У президента нет времени даже на немногословные беседы с гражданскими служащими третьего уровня. Если ваш отец, сенатор Джордж Питт, не обратился бы с запросом и не сообщил, что дело срочное, вас не пустили бы дальше ворот.

Питт невинно взглянул на высокомерного осла.

— Пошел подальше, ты мне наговорил уже чертову кучу комплиментов.

Лицо Муна потемнело, как туча.

— Полагаю, что вам следует проявлять уважение к офису президента.

— Какое впечатление может произвести президент, — сказал Питт, саркастически улыбаясь, — если он нанял такого придурка, как ты.

Гаррисон Мун четвертый застыл на месте, словно в него выстрелили.

— Как вы смеете!

В этот момент в офис вошел секретарь президента.

— Мистер Питт, сейчас президент примет вас.

— Нет! — заорал Мун, вскакивая на ноги, его глаза покраснели от ярости. — Встреча отменяется!

Питт подошел к Муну, взял его за лацканы пиджака и приподнял, подтягивая к себе через письменный стол.

— Мой тебе совет, малыш: не забивай себе голову делами.

Затем толкнул его назад на вращающееся кресло, но слишком сильно. Кресло перевернулось, и Мун растянулся на полу.

Питт радушно улыбнулся пораженному секретарю президента и сказал:

— Не нужно показывать дорогу, я уже бывал в Овальном кабинете.

В отличие от начальника штаба, президент сердечно приветствовал Питта и протянул ему руку.

— Часто читал ваши исследования по проектам «Титаник» и «Виксен», мистер Питт. Глубокое впечатление произвело на меня и то, как вы справились с операцией «Дудлбаг». Большая честь встретиться с вами.

— Честь оказана мне.

— Пожалуйста, садитесь, — любезно сказал президент.

— У меня, возможно, не будет времени, — сказал Питт.

— Простите? — вопросительно поднял бровь президент.

— Начальник администрации был груб и чертовски высокомерно обошелся со мной, поэтому я назвал его придурком и немного потрепал.

— Вы серьезно?

— Да, сэр. Подозреваю, что сюда в любую секунду может ворваться служба охраны и вытащить меня из помещения.

Президент подошел к своему письменному столу и нажал кнопку внутренней связи.

— Мэгги, прошу не прерывать меня ни по каким вопросам, пока я не скажу, что освободился.

Питт почувствовал облегчение, когда на лице президента появилась широкая улыбка.

— Гаррисона иногда заносит. Возможно, вы преподали ему запоздалый урок скромности.

— Извинюсь, когда буду уходить.

— Не стоит.

Президент опустился в кресло с высокой спинкой около кофейного столика напротив Питта.

— Мы с вашим отцом прошли вместе длинный путь. В один и тот же год нас выбрали в конгресс. Он сказал мне по телефону, что вы наткнулись на откровение, которое будоражит разум.

— Отец любит преувеличивать, — рассмеялся Питт. — Но в этом случае он прав на все сто процентов.

— Расскажите мне, что вы обнаружили.

Питт открыл портфель и стал выкладывать бумаги на кофейный столик.

— Простите, что отниму у вас время на урок истории, мистер президент, но это необходимо, чтобы все стало понятно.

— Слушаю.

— В начале тысяча девятьсот четырнадцатого года, — начал Питт, — британцы не сомневались, что неизбежна война с империалистической Германией. К марту Уинстон Черчилль, в то время первый лорд Адмиралтейства, уже вооружил около сорока торговых кораблей. Военный департамент прогнозировал начало военных действий на сентябрь после сбора урожая в Европе. Фельдмаршал лорд Китченер, военный министр государства, понимая, что грядущее вооруженное столкновение потребует колоссальных человеческих и других ресурсов, был потрясен, обнаружив, что вооружения и снабжения едва достаточно для трехмесячной военной кампании. Одновременно с этим Соединенное Королевство было занято проведением ускоренной программы социальных реформ, которая уже привела к существенному увеличению налогообложения. Не нужно быть ясновидцем для понимания того, что взлетающие цены на вооружение, проценты по долгам, социальные и пенсионные выплаты подорвут основы экономики.

— Таким образом, Британия вычерпала бюджет до дна, когда вступила в первую мировую войну, — сказал президент.

— Не совсем, — ответил Питт. — Незадолго перед тем, как немцы вторглись в Бельгию, наше правительство выдало Британии заем на сто пятьдесят миллионов долларов. По меньшей мере это было зарегистрировано как заем. На самом деле это было первоначальным платежом.

— Боюсь, что не понимаю.

— Премьер-министр Герберт Асквит и король Георг V второго мая провели экстренное совещание при закрытых дверях, вынося решение, рожденное отчаянием. Они тайно связались с президентом Вильсоном, сообщив о своем предложении. Он принял его. Ричард Эссекс, заместитель Уильяма Дженнингса Брайана, и Харви Шилдс, заместитель министра Британского министерства иностранных дел, разработали то, что известно как Североамериканский договор.

— В чем же суть этого договора? — спросил президент.

В течение, возможно, десяти секунд стояла полная тишина, Питт колебался. Наконец он прочистил горло.

— За сумму один миллиард долларов Великобритания продала Канаду Соединенным Штатам.

Слова Питта зависли над головой президента. Он молча сидел, не веря тому, что услышал.

— Скажите еще раз, — потребовал он.

— Мы купили Канаду за один миллиард долларов.

— Абсурд.

— Но это правда, — твердо сказал Питт. — До начала войны многие члены парламента Англии сомневались в том, что колонии и доминионы окажут законную поддержку. Некоторые либералы и консерваторы открыто заявляли, что Канада была тяжелым бременем для империи.

— Можете представить доказательство? — спросил президент. Его взгляд был скептическим.

Питт передал ему копию письма Вильсона.

— Это написано Вудро Вильсоном премьер-министру Асквиту четвертого июня. Письмо складывали, на месте перегиба отсутствует часть одного предложения. Я провел спектрографический анализ письма, который установил, что, дополняя предложение отсутствующими словами, строку следует читать следующим образом: «…мои соотечественники — настоящие собственники, и они не будут молча смотреть, зная с уверенностью, что наш сосед на севере и наша собственная возлюбленная страна стали единым целым».