Жена дитя

о небольшое недоуазумение между ним и молодой леди. Он говойил, что следующий танец за ним, но его не оказалось в кауочке леди. Я ничего общего не имел с этим джентльменом, даже не уазговайивал с ним.

– Но вы посмотрели на него, а он на вас. Мне показалось, что вы собираетесь решить этот вопрос между собой – потом.

– А… нет, он для этого меня достаточно знает.

– Значит, вы с ним были знакомы?

– Немного, очень немного – и очень давно.

– Может быть, в вашей стране? Он кажется англичанином.

– Нет, нисколько. Он пуоклятый ийландец.

Уши Мейнарда к этому времени покраснели.

– А кем он был в вашей стране? – спросил младший из новых знакомых мистера Свинтона, который был таким же любопытным, как старший.

– Кем он был? Да никем, никем.

– Никакого занятия, профессии?

– А, да. Когда я его знал, он был лейтенантом в пехотной части. Ну, конечно, не в лучшей из частей. Мы такого к себе никогда не пйиняли бы.

У Мейнарда начали дергаться пальцы.

– Конечно, нет, – продолжал «вельможа». – Я имею честь, господа, пйинадлежать к гваудии – конной гваудии ее величества!

– Он служил в нашей армии, участвовал в мексиканской кампании. Не знаете, почему он ушел со службы в английской армии?

– Ну, джентльмены, я не хотел бы уаспуостуаняться на такие темы. Я обычно бываю очень остоуожен, понимаете?

– Конечно, вы совершенно правы, – согласился спрашивавший. – Мне только показалось странным, что офицер вашей армии оставил службу и принял должность в нашей.

– Если бы я знал что-нибудь похвальное об этом джентльмене, – продолжал Свинтон, – я бы, конечно, с уадостью уассказал. К несчастью, я не знаю. Совсем напуотив!

Мышцы Мейнарда, особенно на правой руке, свело болезненной судорогой. Нужно еще совсем немного, чтобы он вмешался в разговор. Достаточно еще одного замечания – и, к несчастью для себя, мистер Свинтон его сделал.

– Пуавда в том, джентльмены, – продолжал он, по-видимому, под влиянием выпивки лишившись обычной осторожности, – что лейтенант Мейнауд – капитан Мейнауд, как, я слышал, он тепей себя называет, – бы изгнан со службы в английской армии. Таковы слухи, хотя я не стал бы за них уучаться.

– Это ложь! – воскликнул Мейнард, неожиданно срывая с руки кожаную перчатку и с размаху ударяя ею по лицу Свинтона. – Ложь, Дик Свинтон! И если вы не виноваты в ее рождении, то ответите за распространение. Таких слухов никогда не было, и вы отлично это знаете, негодяй!

Щеки Свинтона побелели, но это была бледность страха, а не гнева.

– А… вы здесь, Мейнауд! Ну… я ведь сказал… я сказал, что это не пуавда! А вы называете меня негодяем! И вы удайили меня пеучаткой!

– Готов повторить и слово и удар. И плюну вам в лицо, если вы не возьмете свои слова назад!

– Взять назад?

– Ну, достаточно! Даю вам возможность подумать. Мой номер 209, на четвертом этаже. Надеюсь, вы найдете друга, который согласится подняться ко мне. Моя карточка, сэр!

Дрожащими пальцами Свинтон взял предложенную карточку и отдал взамен свою. Бросив