Она

И вновь ужас овладел нами. Как перейдем мы пропасть без доски, которую уронил Джон?.. Оставалось одно - попытаться перепрыгнуть ее или погибнуть здесь! Расстояние было невелико, около 12 футов, я думаю, а Лео прыгал на расстояние в 20 футов, когда был еще учеником колледжа. Но оба мы теперь были измучены, разбиты и едва ли были в силах прыгать через пропасть. Когда я сказал об этом Лео, он ответил мне, что нам нужно выбрать одно из двух: или верную смерть в этой комнате, или рискованный прыжок. Чтобы решиться прыгнуть через пропасть, нужно было дождаться лучей света, которые проникали сюда на закате солнца. Мы поползли на верхушку громадного камня и легли на него, ожидая света, так как лампа наша должна была скоро погаснуть. Вскоре она действительно погасла.

Внизу в комнате мы слышали рев ветра, а теперь, лежа на этом камне, были в его власти. Яростно налетал он, носясь и завывая в пропасти и вокруг нас, словно тысячи грешников в аду. Час за часом лежали мы так в непроглядной тьме, прислушиваясь к дикому вою ветра. Никакой кошмар, никакое воображение романиста не может представить себе всего ужаса этого места, дикого вопля ночных голосов, когда мы лежали над бездной и смотрели в ее бездонную глубину. К счастью, ветер был теплый, и мы не озябли. Вдруг случилось нечто неожиданное.

Читатель помнит, что когда Аэша стояла на скале, ветер сорвал с нее темный плащ и унес его куда-то в темноту. Пока мы лежали на камне, этот самый плащ вынырнул из мрака, словно воспоминание об умершей Аэше, упал на Лео и покрыл его с ног до головы. Сначала мы не могли представить себе, что это такое, но скоро поняли, в чем дело, и в первый раз в жизни бедный Лео не выдержал и зарыдал. Несомненно, этот плащ висел где-нибудь на утесе и был унесен оттуда сильным порывом ветра. Странное и трогательное явление!

Скоро появился луч света, прорезавший окружавшую нас темноту.

- Теперь или никогда! - сказал Лео.

Мы встали, взглянули вниз и мысленно приготовились к смерти.

- Кто идет первым? - спросил я.

- Иди ты, старый дружище! - ответил Лео. - Я посижу на камне. Прыгай выше… и помоги нам Бог!

Я кивнул, повернулся, обнял его и поцеловал в лоб. Этого я не делал никогда с самого детства Лео. Мне захотелось проститься с Лео, которого я любил больше, чем сына.

- Прощай, дорогой мальчик! - сказал я. - Надеюсь, что мы вновь встретимся, что бы ни случилось!

Я не ожидал, что останусь жив.

Затем я отошел к краю скалы, переждал порыв ветра, разбежался и прыгнул.

О, какой леденящий ужас охватил меня, когда я понял, что прыжок мой слишком слаб! Моя нога не коснулась скалы, только руки и туловище дотронулись до нее. С воплем ухватился я за утес, но рука моя соскользнула, - и я повис в воздухе над бездной, кое-как ухватившись за колеблющийся камень обеими руками. Несмотря на свою силу, я не мог ничего поделать. Мне предстояло висеть так с минуту и упасть в пропасть. Ужасное положение!

Лео вскрикнул, и я видел, как он прыгнул, словно серна. Это был великолепный прыжок, сделанный в минуту отчаяния и ужаса.

Легко перепрыгнув через пропасть, он очутился на скале и бросился вниз лицом на нее. Я чувствовал, как мой камень закачался под его тяжестью, а другой обломок скалы потерял равновесие, удерживавшее его здесь в течение целых столетий, и с шумом покатился в комнату, где умер Нут, навеки загородив проход в пещеру Огня.

Затем я почувствовал, что Лео схватил меня за руку.

- Не держись так крепко, свободнее! - сказал он спокойно. - Я попытаюсь втащить тебя, или свалимся вместе в пропасть. Готов ли ты?

Я отпустил сначала правую руку, потом левую и всей тяжестью повис на руках Лео. Ужаснейшая минута! Он был очень силен, но мог ли он поднять меня на скалу?

Несколько секунд качался я взад и вперед, пока он собирался с силами, потом я слышал, как хрустнули его крепкие мускулы, и почувствовал, что меня подняли, как ребенка, и положили на утес.

Долго мы лежали на скале рядом, дрожа, как листья.

Затем свет угас. Около получаса мы лежали молча, наконец поползли дальше в темноте. Порывы ветра ослабели, и мы добрались до входа в первую пещеру. Новое препятствие предстояло нам одолеть. Масла не было, лампы разбились, у нас не было ни капли воды, чтобы утолить жажду. Как мы пойдем дальше? Нужно было довериться своим чувствам и ползти в темноте, и мы ползли, боясь, что ослабеем и умрем от истощения. Что это за ужасный туннель! Он был усеян острыми обломками скал, мы спотыкались о них и скоро были все изранены и покрыты кровью. Мы держались за стену туннеля, пока ползли, совсем растерянные, в окружавшем нас мраке. Так двигались мы час за часом, останавливаясь на несколько минут, чтобы отдохнуть и набраться сил. Один раз мы упали, заснули и проспали, я думаю, несколько часов, потому что, когда проснулись, несколько окрепли и кровь из ран и царапин запеклась на коже. Снова потащились мы вперед и начали уже отчаиваться, как вдруг увидели дневной свет и очутились у выхода из туннеля.

Было раннее утро. Свежий воздух повеял нам в лицо, мы увидали ясное небо, которое не надеялись уже видеть больше. Оказалось, что мы провели целую ночь в туннеле.

- Еще усилие, Лео! - пробормотал я, - и мы доберемся до того места, где остался Биллали. Иди, соберись с силами!

Лео, совершенно выбившийся из сил, встал, и кое-как поддерживая друг друга, мы отправились дальше. На руках и коленях доползли мы до рощицы, где Аэша приказала Биллали ожидать нашего возвращения. Не успели мы пройти 40 ярдов, как вдруг из-за деревьев выскочил немой слуга и побежал к нам, чтобы разглядеть необыкновенных четвероногих. Он посмотрел на нас, в ужасе поднял руки и упал на землю. Неудивительно, что он испугался при виде нас, так как мы представляли собой ужасное зрелище. У Лео золотые кудри совсем поседели, платье разорвалось, лицо измучено, руки в ранах и синяках, и он с трудом тащился по земле. Я, покрытый кровью и грязью, изнемогал. Когда через два дня я увидал свое лицо в зеркале, то едва узнал себя. Я всегда был некрасив, но теперь тоска и пережитое горе ясно запечатлелись на моей физиономии, придав ей какой-то дикий, растерянный вид человека, не успевшего очнуться от глубокого сна.

Скоро я увидел Биллали, который спешил к нам. Не могу вспоминать без улыбки растерянное выражение его почтенной физиономии.

- О, моя Обезьяна! - кричал он. - Дорогой мой сын, ты ли это, и молодой Лев здесь? Отчего его золотые волосы стали белыми? Откуда вы пришли? Где же Свинья? Где «Она», которой повинуется все?

- Умерли, оба умерли! - ответил я. - Не спрашивай, помоги нам, дай поесть и пить, или мы умрем на твоих глазах. Наш язык почернел от жажды. Разве мы можем говорить?

- Умерла? - пробормотал он. - Невозможно! «Она» - бессмертна. Как могла она умереть?

Заметив, что немые слуги наблюдают за его лицом, он опомнился и сделал им знак отнести нас в лагерь.

К счастью, когда мы очутились на месте, что-то кипело на огне. Биллали накормил нас, - мы были не в силах сами есть, - и этим спас от смерти. Затем он приказал слугам смыть с нас кровь и грязь и положить на кучу ароматной травы, и мы тотчас же уснули мертвым сном.

XXVIII. ПО ГОРАМ

Первое, что я почувствовал, когда очнулся, это ощущение окоченелости всего тела. В моем измученном мозгу родилась мысль, что я ковер, из которого выбивали пыль.

Я открыл глаза и увидел почтенное лицо нашего старого друга Биллали, который сидел около меня, задумчиво поглаживая седую бороду. Его присутствие напомнило мне обо всем, что случилось с нами. Потом я увидел бедного Лео, лежавшего возле меня с почерневшим лицом и седыми кудрями note 14. Я закрыл глаза и застонал.

- Ты долго спал, мой сын! - сказал Биллали.

- Как долго, отец мой?

- Солнце сделало круг, и луна сделала круг, ты проспал день и ночь, так же, как и Лев. Смотри, он все еще спит!