По дороге в Дамаск (СИ)

Охранник подошел к вольеру с запертым внутри его двуногим. Щедро зачерпнул из чана густого остывшего варева. Просунул черпак меж прутьями. И, поскольку миски в этом вольере не было, вывалил содержимое черпака прямо на пол.

- Жри, пес!..

Еще через минуту или две, выдав пайку всем обитателям зверинца, включая и двух запертых в клетках "сапиенсов", охранник покатил тачку обратно в дом.

Звякнула металлом, закрывшись вслед за ним, дверь. Иван не сводил взгляда с темного человеческого силуэта. Его колотило так, что звуки его клацающих зубов заглушали даже жадное урчание и чавканье трапезничающих псов.

Некто, лица которого он всё никак не мог разглядеть, достал что то из кармана. Вспыхнул огонек: мужчина неспешно раскурил сигару.

Некоторое время он оставался на месте. Ноздри Козака ощутили пряный аромат дорогого табака. Мужчина подошел ближе. Он остановился всего шагах в пяти от вольеров; и стоял так, чтобы теперь уже его могли разглядеть обе запертые в собачьих вольерах человеческие особи.

- Так, так, так... Козак?! Джейн?! Ба, кого я вижу!

Ричард Доккинз выпустил в их сторону облачко сигарного дыма.

- Вы пробыли здесь всего сутки, - укоризненно сказал он, - а уже успели превратиться в совершеннейших скотов.

Глава 3

- Ричард??!

Женщина, едва не поскользнувшись на залитом варевом полу, метнулась к стенке и схватилась обеими руками за прутья решетки.

- Ричард?! - вновь крикнула она, вглядываясь в того, кто стоял всего в нескольких шагах от нее. - Это ты, дорогой?

- Собственной персоной, - вновь прозвучал хрипловатый голос с характерным техасским акцентом. - Хотя ты и твой дружок вряд ли чаяли увидеть меня живым.

- Слава богу!.. Ричард, как я рада!!

Сказав это, молодая женщина сбросила с себя сначала брезент, в который она куталась, а затем стащила с головы и парик.

- Какие то сволочи заперли меня в эту ужасную клетку! - Она вновь схватилась руками за прутья. - Как я рада, дорогой, что ты нашел меня!..

- Да, милая, я нашел тебя. И его, - Доккинз кивнул на сидящего в соседней клетке мужчину, - его тоже нашел.

- Ну, что же ты медлишь? Выпусти меня отсюда! Прикажи охране, чтобы открыли эту ужасную клетку!

- Не так быстро, Джейн. Мне нравится то, что я сейчас вижу.

- Что? - она удивленно уставилась на него. - Но... Ричард, дорогой, я не понимаю... Что здесь происходит?

- Ты сдала меня, Джейн. Ты предала и продала того, кому не раз признавалась в любви.

- Нет, нет... не так все было, - торопливо произнесла женщина. - Это не я... Ты всего не знаешь!.. Это он во всем виноват, - Джейн махнула рукой в сторону своего собрата по несчастью, внимательно прислушивающегося к их разговору. - Ты же знаешь, Ричард, что я тебя люблю! Тебя одного!.. И я бы никогда...никогда...

- Вы оба меня сдали, - процедил Доккинз. - Козак?! - Он повернул голову к запертому в вольере мужчине. - Ты почему молчишь? Ты как, в порядке, старина?

- Не стану этого утверждать, сэр.

- Джейн вот говорит, что это ты виноват в том, что мною занялись люди из внутренней безопасности, эти долбаные дементоры!..

- Спорить с женщиной - себя не уважать.

- Тебе что, не нравится здесь, Айвен?

- Нет, сэр, не очень. Предпочел бы оказаться в другом месте.

- Сколько времени вы здесь находитесь?

- Точно не знаю...

- Примерно.

- Сутки или двое, сэр.

- Ровно сутки. А теперь послушайте меня...

Доккинз, на котором был надет такой же бушлат без знаков отличия, переставил пластиковое кресло чуть ближе к клеткам.

- Послушайте, что скажу, - продолжил американец, усевшись в кресло. - Вы просидели в вольере ровно сутки. И уже порядком оскотинились!.. Верно, Козак? Джейн?

Иван, как и притихшая вдруг молодая женщина, предпочел промолчать. После небольшой паузы вновь зазвучал хрипловатый голос американца:

- Всего сутки! А меня, чтобы вы знали, содержали примерно в таких вот условиях... сто десять дней! И столько же ночей... мать вашу!

Он раскурил потухшую сигару, после чего продолжил:

- Да, милые мои предатели... Представьте себе - ваш старший товарищ, ваш босс просидел в собачьей клетке в одной сраной дыре почти четыре месяца!..

- Дорогой, я к этому непричастна, - скороговоркой выпалила Джейн. - Это...

- Заткнись, - грубо оборвал молодую женщину Доккинз. - Вы меня сдали "дементорам" во Франции! Меня обвинили в том, что я крысятничаю! В том, что утаил какие то деньги, которые полагалось переводить на счета фирмы!..

"Так и было, - подумал про себя Козак. - Ты, Ричи, оставаясь старшим офицером "Армгрупп", пытался организовать свой личный бизнесок. Договорился с гельмендскими наркоторговцами о покупке крупной партии героина. Уговорился также с авиаторами, чтобы вывезли этот груз из Афганистана в нужную тебе страну... Потом кинул по бабкам "гельмендских" и, не ставя в известность высшее руководство фирмы , решил сам продать почти две тонны героина на европейском рынке... Действовал крайне борзо, как игрок, решивший не играть по маленькой, не ждать крупного выигрыша, а пошедший ва банк. Но играл то ты, Ричи, не на свои деньги. Забыл о святом для твоих же работодателей принципе - "делиться надо", за что и поплатился..."

- Ты что то сказал, Козак?

Иван напряженно смотрел на сидящего в кресле мужчину.

Неужели он и вправду сказал что то вслух? Может, он уже того... бредит? Не контролирует себя и собственную речь?

Козак помотал головой из стороны в сторону.

- Нет, сэр. Я ничего не говорил, сэр.

- Так вот, меня облыжно обвинили в преступлении, которого я не совершал...

- А еще ты собирался мочкануть нас... Меня и Джейн. Чтобы не оставлять свидетелей твоей "левой" сделки.

Козак удивился, услышав собственный голос. Но когда понял, что эту реплику произнес именно он, было уже поздно.

- Если бы я действительно хотел вас убить, вы бы уже гнили в земле - оба, - как то неожиданно спокойно отреагировал Доккинз. - И сделал бы это не своими руками, естественно.

- Ричард, милый, послушай меня, - крикнула женщина. - Он пришел тогда ко мне... приехал из аэропорта!

"Так сама и привезла к себе..." - подумал Козаков.

- Сказал, что ты собираешься нас убить!.. Я ему, конечно, не поверила!

"Не физди, Жанна... очень даже поверила".

- Я слабо помню, что произошло в тот вечер...

"Опять врешь, - подумал Козак. - Память у тебя, милочка, отнюдь не девичья..."

- И если что то произошло нехорошее, дорогой, то это все из за него...

"Да, напрасно я не дал тебя тогда пристрелить Доккинзу, - с запоздалым огорчением подумал Иван. - Напрасно".

- Я еще не решил, как мне с вами поступить, - после довольно длительной паузы сказал Доккинз. - Ну а теперь заткнитесь оба - пришло время обновить ваше "портфолио".

Из дома вышел уже знакомый им охранник. На этот раз без тележки с собачьим кормом; в правой руке он держал цифровую камеру.

- Ахмед, включи дежурное освещение в вольерах. Снимешь на камеру сначала этого. - Американец кивнул в сторону Козака. - Ну а затем - женщину...

Охранник открыл электрощит, укрепленный на боковой кирпичной стене вольеров. Щелкнул рубильником. В клетках зажглись забранные в защитную сетку светильники...

Он подошел к тому вольеру, где содержали одного из двуногих.

- Сними парик!

Козак подчинился.

- Встань посредине! Руки по швам! Смотреть прямо перед собой!

Ахмед включил камеру на запись. Сначала взял крупный план. Затем медленно попятился, удерживая стоящего посреди вольера "сапиенса" в центре, одновременно добиваясь того, чтобы в кадр попали соседние вольеры с беспокойно мечущимися по своим клетках крупными собаками.