Дневник Холи Валуа (СИ)

18 сентября.

Сегодня твориться что-то невообразимое. Тише не становиться, а совсем наоборот. "Элеонору" здорово отнесло в сторону от того курса, по которому мы шли. Скоро полночь, и, похоже, у отца кончились силы, он лег отдохнуть, но велел разбудить его через три часа. Алехандро наверху с командой.

25 сентября (кажется).

Господи, скажи что я сплю и все что произошло мне просто сниться, скажи что это просто кошмар, что я проснусь дома и пойму что мне все это снилось. Но нет, мне никто этого не скажет, потому что это мой явственный кошмар.

Только сейчас я начинаю осознавать, что произошло и не могу, не хочу в это верить.

"Элеонора" разбилась, все погибли. Похоже каким-то чудом выжила я одна. Погиб Пончик, Ба, Кантор, Боб, Миссис Штейнберг и ее муж, погибли боцман и его жена, Шон и Рей.

Господи ПОЧЕМУ?

Болтаясь там, в океане я видела тело отца. Похоже он погиб даже не успев проснуться. Только позже я поняла что "Элеонору" разбило о большой риф, а может это и не риф, а какой-нибудь длинный, узкий остров, но от этого не легче. Я не помню как оказалась в воде, я помню только что уцепилась за часть разбитой шлюпки и одела на себя спасательный круг, помню как меня бросало из стороны в сторону и вокруг себя я видела лишь обломки яхты и тела людей. Я пыталась кричать в надежде, что выжил кто-то еще, но было слишком шумно и меня не было слышно или никого больше в живых не осталось. После этого я помню как меня кинуло на риф и вероятно я потеряла сознание от боли, потому что больше я ничего не помню. Я не знаю как меня выкинуло на этот остров, я не знаю где я, я ничего не знаю.

Я очнулась на этом острове, одна. Вернее не совсем одна, вместе со мною выкинуло тела Педро, Пончика, Джастина и Дука. Тела Дука и Педро сильно изуродованы. Меня рвало, у меня была истерика и остановиться я не могла. Я уползла от берега, потому что не могла смотреть на них. У меня сильно поранены ноги, но сейчас уже легче, хотя ходить долго я не могу. Сколько я проспала я не знаю, много часов, а может и дней. Когда я проснулась, то море было уже спокойным. Я разорвала платье и перевязала раны на ногах.

В тот момент когда "Элеонора" разбилась, я как раз закончила писать дневник и перечитывала ранние запили. Я даже не успела положить его на место. В воде я оказалась с ним в руках. Похоже я все время не выпускала его из рук, поэтому теперь я имею возможность писать. Как он не выпал пока я была без сознания я не знаю. Бумага действительно не испортилась от воды. Я высушила его и в нем можно писать дальше. В переплет было засунуто два карандаша, я запихала их туда пока читала, так что мне есть чем делать записи. Зачем я пишу это? Не знаю. Может быть, когда-нибудь этот остров найдут люди и именно из моего дневника они узнают, что здесь 19 сентября 1807 года разбилась яхта "Элеонора" с капитаном Себастьяном Валуа, его семьей и командой. Что здесь на этом острове похоронены матросы Педро, Джастин и Дук, к сожалению их фамилий я не знаю. Тело Пончика я не нашла, видимо его унесло обратно в море. Для ребят, обломками досок я выкопала неглубокую яму на берегу, там, куда не достают волны, и похоронила их там.

Самым ужасным была необходимость снять с них одежду, но мне пришлось сделать это, иначе я просто замерзну здесь. Ночи сейчас холодные.

Простите меня ребята.

Остров, на который я попала, необитаем, так что я теперь Робинзон Холи Валуа. Мне страшно. Здесь есть вода, много фруктов и рыбы и птиц, здесь нет хищников, по крайней мере, я их не видела, но я здесь одна.

У Джастина в кармане я нашла кремень, так что огонь у меня есть, за поясом у Дука был топорик, так что я смогла нарубить веток и сделать себе что-то вроде шалаша, но от дождя он спасает плохо. Поэтому я ночью греюсь у огня, а днем, когда кончается дождь сплю. Я устала плакать или у меня кончились слезы. Я должна быть сильной я должна выжить и меня найдут, обязательно найдут и я смогу вернуться домой. Хотя… У меня больше нет дома, ведь дом это семья, а семьи у меня больше нет.

30 сентября.

Ноги заживают, теперь гораздо быстрее. Здесь сыро и раны начинали гноиться, чтобы остановить гноение я решила прижечь раны раскаленным лезвием топора. Господи, как же это больно, но я вытерпела и даже смогла заставить себя прижечь вторую ногу, а это было гораздо сложнее чем первую, ведь с первой я не знала что будет ТАК больно.

Я перебралась жить в глубь острова, там немного суше и не такой сильный ветер. Там я нашла дерево с большими и плотными листьями, они не пропускают воду внутрь домика и вот уже второй день я сплю на сухой подстилке.

Дом получился случайно. Я нашла место где три дерева оплетены лианами. Мне осталось только соединить с ними лианой четвертое дерево, обрубить лишние лианы и вплести их в стены. Возилась я со стенами три дня, но работы еще много. Но самое главное я сделала непромокаемую крышу. Из кокосовых орехов я сделала себе посуду, правда она сгорает, поэтому варить что-нибудь у меня не получается, но я нашла тонкий и гадкий камень, если положить его на огонь, а на него рыбу, то получается что-то вроде сковороды. Очень не хватает соли, я вспомнила, что на уроках химии нас учили добывать соль из соленой воды, но чтобы выпарить воду нужна не сгораемая емкость, а у меня такой нет. Так что приходится пока обходиться фруктами и жареной рыбой.

2 октября.

Я сделала себе посуду. Как же мне сразу не пришло в голову сделать посуду из глины? Надо же было столько мучаться.

Итак эта гениальная идея осенила меня вчера утром, когда я сидела на самой высокой точке острова и смотрела не видно ли кораблей. Кораблей я не увидела, но мысль с посудой меня осенила. Я тут же принялась за дело. Гончар из меня оказался неважный, но тут уж не до дизайна. После того как я слепила посуду, встал вопрос об обжиге. То что посуду надо обжигать я знаю, но вот как это делается я не в курсе. Но спросить не у кого и пришлось экспериментировать. Несколько тарелок я поставила на солнце, а несколько стала обжигать на огне. Но видимо обжиг должен выглядеть иначе, т. к. тарелки лопнули. С солнечным обжигом тоже ничего не вышло, ночной дождь их уничтожил. Со своими экспериментами я провозилась весь день и совсем забыла, что кроме меня еды достать тут некому, поэтому мне пришлось обходиться остатками фруктов. Сегодня с самого утра я налепила себе побольше посуды, причем я сделала ее из двух видов глины. Одну я взяла прямо на берегу, а вторую сделала сама. Не знаю, насколько верно я ее делала, но пока изделия и из той и из другой не рассыпались. Я заметила что те черепки, которые остались вчера в костре стали очень прочными, значит я иду верным путем, осталось только добиться того чтобы посуда не рассыпалась на огне. В первой половине дня часть плошек я оставила на солнце, а когда начался дождь убрала под крышу, завтра я снова выставлю их на солнышко, а потом попробую поставить на огонь. Вторую часть я решила обжигать помедленнее. Я не ставила их в огонь, а держала над огнем постепенно ворочая. Этот эксперимент окончился неудачей. Первую плошку я разбила, потому что у меня устали руки и я не смогла удержать ее палками. Вторая разбилась, потому что палки прогорели. Разозлившись я забила огонь и кинула в угли чашку, которая до этого сохла на солнце и ушла собирать себе поесть. Когда я вернулась, костер погас, но чашка не разбилась и даже не треснула, она стала твердой, как настоящая. И вода из нее не вытекает. Завтра на углях обожгу несколько тарелок и кастрюльку. И попробую обжигать на раскаленных камнях, может получиться.

15 октября.

С посудой я разобралась. На это ушло много времени, но у меня получилось. Теперь я могу есть не только фрукты, но и готовить себе что-нибудь. На это что-нибудь тоже ушло много времени. На моем острове есть и рыба и птицы, но сами ко мне на стол они не приходят, а ловить их мне нечем. Для рыбалки я сделала себе гарпун, такое копье с сучком, но пока получается плохо, я все время промахиваюсь.