Полумесяц разящий

Изнеможенный до предела, Аркелиец оглядел последний крюк, зацепившийся за рей в десятке футов у него над головой. Выглянул через борт. Лучник покинул смотровую корзину и спускался вниз. Пользуясь возможностью, Луций вскочил и побежал по палубе. Взобравшись на рей, он подобрался к крюку и, удерживая равновесие, замахнулся мечом, но дальше все пошло не по плану.

Натяжение единственного троса, связывавшего два корабля, один из которых тонул, стало слишком сильным, и абордажный крюк потерял зацеп за рей. Крюк молниеносно полетел в сторону пиратского корабля, словно стрела из баллисты, просвистев мимо Аркелийца и едва не распоров его своими зазубренными когтями. Свернувшийся петлей канат ухватил Луция за ногу и сдернул его в воду. Гребец оказался у самого носа пиратского корабля.

Веревка не давала ему плыть, и Аркелиец лишь судорожно барахтался, пытаясь держать голову над водой. Наткнувшись руками на что-то твердое, он ухватился за предмет руками. Это оказался кусок доски, отломившийся от протараненного пиратского корабля, достаточно большой, чтобы позволить Луцию удержаться на плаву. Веревка наконец-то отцепилась от его ноги, но вражеский корабль с голубыми парусами нависал над ним, и Аркелиец принялся судорожно перебирать ногами, чтобы увернуться. Его несло течением в сторону от либурны, и оно было слишком сильным, чтобы он мог с ним бороться в нынешнем состоянии. Из последних сил подгребая ногами, чтобы оставаться на месте, он увидел, как порыв ветра понес пиратский корабль к берегу.

Пока Аркелиец перерубал все канаты по правому борту, Вителл и его помощник обрубили канаты по левому, кроме последнего, на корме. Опершись на рулевое весло, со стрелой, торчащей из плеча, капитан слабеющим голосом закричал, обращаясь к центуриону:

— Плавтий, возвращайся на корабль! Мы отцепились от них.

Центурион и его легионеры продолжали вести жестокий бой на палубе пиратского корабля. Их оставалось все меньше. Рубанув залитым кровью мечом по горлу очередному варвару, Плавтий бросил взгляд на либурну.

— Побеспокойся о грузе, я задержу варваров! — крикнул он, вонзая меч в следующего врага. Рядом с ним остались стоять лишь трое легионеров, и Вителл видел, что жить им осталось недолго.

— Твоя отвага будет отмечена! — крикнул капитан, перерубая последний канат. — Прощай, центурион!

Освободившись от последнего троса, связывавшего ее со стоящим на якоре пиратским кораблем, либурна рванула вперед, уносимая ветром, наполнившим ее парус. Губернатор, рулевой, погиб в бою, и Вителл сам правил рулевым веслом в сторону земли, чувствуя, как рукоять становится скользкой от его собственной крови. На палубе воцарилась тишина. Вителл посмотрел вперед. Увиденное потрясло его.

Палуба корабля была усеяна мертвыми телами римлян и варваров, залита кровью. Моряков и пиратов оказалось примерно равное количество, и их бой закончился смертельной ничьей. Такого кровопролития ему не доводилось видеть еще никогда в жизни.

Потрясенный зрелищем, едва не теряя сознание от потери крови, Вителл возвел взгляд к небесам.

— Защити его ради императора твоего, — выдохнул он.

Вернувшись к рулю, он покрепче обхватил руль усталыми руками и немного повернул его. Из воды слышались крики о помощи оказавшихся в море, но капитан был глух к ним. Он смотрел на землю впереди отсутствующим взглядом, из последних сил сжимая руками рукоять рулевого весла, до самого последнего мгновения своей жизни.

…Качаясь на волнах, Аркелиец с удивлением увидел, что римская либурна уходит от пиратов, прямо на него. Он закричал, зовя на помощь, но корабль проплыл мимо в мертвой тишине. Оказавшись сбоку, Луций с ужасом понял, что на палубе корабля нет ни одного живого человека, лишь капитан Вителл стоял на корме. Парус хлопнул на ветру, и галера двинулась к берегу, вскоре исчезнув из виду.

Июнь 1916 года.

Портсмут, Великобритания.

Несмотря на холодную морось, в военном порту царила суета. Грузчики, работающие на Королевском военно-морском флоте, сновали вокруг парового крана, поднося к нему кучу ящиков, мешков с едой, вещами и боеприпасами, которые грузили на пришвартованного у причала серого гиганта. На борту корабля ящики аккуратно складывали в носовой грузовой отсек. Толпы матросов, одетых в шерстяные бушлаты, готовили корабль к выходу в море.

Корабль Ее Величества «Хэмпшир» все еще был как новенький — что называется, плюнь и разотри, — несмотря на десяток лет, уже проведенных в море и участие в недавней Ютландской битве. Броненосный крейсер класса «Девоншир» водоизмещением в десять тысяч тонн был одним из самых больших кораблей британских ВМС. А с вооружением в дюжину орудий главного калибра — и одним из самых смертоносных.

В четверти мили от причала, на пустующем складе, светловолосый мужчина стоял у проема в дощатой стене и глядел за погрузкой через бронзовый бинокль. Он наблюдал минут двадцать, пока не увидел, как к причалу подъехал зеленый «Роллс-Ройс». Машина остановилась у главного трапа. Мужчина внимательно следил за тем, как около нее сразу же собралась группа солдат. Они встретили пассажиров машины и провели их на корабль по трапу. Судя по одежде, один из прибывших был высокопоставленным военным, другой — политиком. Увидев в бинокль лицо военного с густыми усами, светловолосый мужчина улыбнулся.

— Пора доставить груз, Долли, — сказал он вслух.

Отступив назад, где стояла потрепанная повозка, в которую была запряжена оседланная лошадь, он убрал бинокль под сиденье, забрался в повозку, взял вожжи и тряхнул ими. Долли, серая в яблоках кобыла, уже в возрасте, подняла голову, недовольно посмотрев на него, и зашагала вперед, вывозя повозку под дождь.

Работающие на причале не обратили на мужчину практически никакого внимания, когда спустя пару минут он остановил повозку у трапа. Одетый в линялое шерстяное пальто и грязные штаны, с надвинутой по самые брови шляпой, он вполне походил на десятки других местных бедняков, живущих случайными заработками. Он тщательно подготовился к этой роли. Несколько дней не брился и даже пролил на штаны и пальто дешевого скотча. Пришло время представления. Мужчина тронул вожжи и подъехал к самому трапу, перегородив вход.

— Убирай отсюда свою клячу! — рявкнул ему краснолицый лейтенант, руководивший погрузкой.

— Я, это, грузец притаранил на «Эмпшир», — заворчал мужчина, копируя кокни, говор лондонской бедноты.

— Давай твои бумаги, — потребовал лейтенант.

Мужчина сунул руку в карман и вытащил мятый бланк с водяными знаками. Читая, лейтенант нахмурился, а потом медленно покачал головой.

— Неправильный бланк погрузки, — сказал он, внимательно оглядывая приехавшего.

— Ну, эта мине генерал дал. Эта, и пятерочку, — ответил мужчина, подмигивая.

Лейтенант обошел вокруг повозки, разглядывая стоящий на ней ящик, размером чуть ли не с гроб. На крышке черной краской был написан адрес:

— Уф, — сказал офицер, снова проглядывая бланк. — Ладно, подписано генералом. Хорошо.

Он отдал бланк мужчине.

— Эй, вы! — крикнул он ближайшим к нему грузчикам. — Грузите это на корабль. И убирай отсюда свою телегу, немедленно, — прикрикнул он, обращаясь к мужчине.

Ящик обвязали веревками, и портовый кран поднял его в воздух. Развернувшись, кран перенес его через борт корабля и опустил в носовой грузовой отсек. Мужчина в шутку отдал честь лейтенанту, сел в повозку и тронул вожжи. Повозка медленно выехала с причала, а затем и с территории военного порта. Свернув на грунтовую дорогу, они миновали складской квартал и выехали в поле. Проехав еще с милю, мужчина свернул на еле заметную дорогу и остановил повозку у сельского дома с обвалившейся крышей. Из скотного двора, стоящего по соседству с домом, хромая, вышел старик на деревянной ноге.