Искатели золота

— Верю вам, черт побери! А потому, будьте покойны, вам никто и не дал бы двадцати франков, чтобы посмотреть на ваши манипуляции. Однако будем слушать нашего волшебника.

— Я боюсь, господа, что этот несложный опыт отнял у нас слишком много времени! — послышался опять голос Ломонда. — Интересно было бы узнать, который теперь час?

И так как многие вынули свои часы, он остановился на часах своего критика:

— Какой прекрасный хронометр, — заметил он, — позвольте мне рассмотреть его.

Жерар бросился к нему, и негоциант, очень польщенный, передал мальчику свои часы. Но, увы! пока тот собирался передать их своему патрону, он поскользнулся и растянулся на полу во весь рост; часы упали вместе с ним и разбились вдребезги.

— Неуклюжий! — воскликнул Массей в отчаянии. Многие из зрительниц вскрикнули, а негоциант позеленел от злости.

— Какое неприятное приключение, — сказал доктор своим ровным голосом, между тем как Жерар на корточках собирал куски, еле сдерживаясь от смеха, — но вы можете быть уверены, милостивый государь, что я один отвечаю за все. Я берусь в самое короткое время возвратить вам совсем такие же часы.

— Да? — грустно вздохнул марселец, еще не опомнившийся от горя. — А мой вензель? А мой девиз: «Место молодым!», которые были там выгравированы, разве вы можете мне их восстановить?

— Конечно, — ответил Ломонд своим мелодичным голосом. — Ну, а эти осколки, они теперь все равно больше никуда не годятся, лучше их истолочь в порошок.

И, взяв ступку, стоявшую у него на столике, он принялся колотить остатки часов с невозмутимым спокойствием. Затем передал ступку своему помощнику, и Жерар преспокойно истолок их в порошок.

— Вот и отлично; теперь, Жерар, избавьте нас от этого ненужного предмета. Не возьмется ли кто-нибудь подержать его?

Между всеми лицами, устремленными на него, он остановился на бледной застенчивой девочке, которая сидела возле мадам Массей, прижавшись к ее плечу.

— Вот как раз особа, которой можно доверить охрану ценной вещи; думаю, что я не ошибаюсь. — И, не дожидаясь ответа, Жерар водворяет ступку на колени испуганной девочки, в душе очень довольной пофигурировать в представлении.

В ступке был порошок, образовавшийся из золота, стекла и стали.

— Прекрасно! — сказал Ломонд. — Теперь, мадемуазель, потрудитесь попросить у вашей соседки батистовый носовой платок с кружевами, который у нее в руках, и прикройте им пока ступку так, чтобы ни одна песчинка из моего порошка не улетучилась, а мы перейдем к другим упражнениям.

— Так, — проворчал купец, — а я все-таки не могу понять, каким образом все эти уловки возвратят мне мои часы!

— Вот колода карт, — начал доктор, — они совершенно новые и еще, как вы сами видите, заклеены; значит, колода должна быть полной. Не соблаговолите ли вы, мадемуазель, — обратился он к Колетте, — назвать мне какую-нибудь карту?

— Король бубен! — сказала Колетта, не раздумывая.

— Потрудитесь разорвать обертку и найти ту карту, которую вы сейчас назвали.

Колетта тотчас же распечатывает колоду, ищет, считает, пересчитывает все карты, но короля бубен не находит.

— Странно! — говорит доктор. — Не уронили ли вы его на пол?

— О, нет, не думаю, — ответила Колетта, оглядываясь вокруг себя. Начинают все искать, рыться. Девочка хранительница ступки, тоже засуетилась; платок у нее соскальзывает и падает; и пока она наклоняется, чтобы поднять его и положить на место, ее соседка вскрикивает:

— Вот он! Он здесь, король бубен!

— Где?

— На дне ступки.

— Не может быть!

— Нет, правда! — говорит девочка в восторге, забыв свою застенчивость. Она берет карту и хочет отдать ее доктору, как вдруг в это время раздается удивленный возглас мадам Массей:

— Часы!

Все встают и окружают ее. Вместо порошка на дне ступки лежат драгоценные часы без всякого изъяна, без единой царапинки.

Их передают из рук в руки; наконец они доходят до своего хозяина. После первого изумления раздаются неистовые аплодисменты. Все было проделано с замечательным искусством.

Но владелец часов все еще оставался недовольным.

— Кто мне поручится, что они стоят тех? — говорил он, раскрывая часы, оглядывая их со всех сторон и взвешивая в руке с видом человека, который не даст провести себя.

— Да ведь это и есть ваши прежние часы, — говорит господин Массей, смеясь, — неужели вы все еще сомневаетесь?

— И вы хотите, чтобы я поверил, что их можно было починить в пять минут? Я не так глуп! Не на такого напали, сударь!

— Да их и чинить-то не пришлось, так как им не было сделано никакого вреда.

— А! но ведь у меня есть, кажется, глаза! Я сам видел, как они упали! А когда их толкли, у меня даже мороз пробежал по спине!

— Вам только казалось, что вы это видите; неужели вы не понимаете, что доктор Ломонд заставил вас смотреть на все не своими глазами, что в этом именно и состоит сила фокусника?

— Как! так он растолок не мои часы?

— Ну, конечно, нет!

— Так в чем тогда его заслуга, что он возвратил мне их в прежнем виде? Этак я бы сделал! — сказал толстяк, который, уверовав в волшебство, разочаровался, узнав правду.

— Попробуйте! Эти вещи, как вы сами видите, особенно веселят публику.

— О! мне некогда заниматься такими пустяками, — ответил купец. — Вы знаете, что каждый мой рабочий день доставляет мне по крайней мере два луидора.

Жерар был вне себя от ярости, слушая эти рассуждения винного торговца.

— О! доктор, — шепнул он Ломонду, — заставьте его покориться себе, загипнотизируйте его, это будет так забавно.

Доктор устремил пристальный взгляд на своего ненавистника.

— Господин Брандевин, — обратился он к купцу, — я надеюсь, что никто не заподозрит вас в сообщничестве со мной, если я вас попрошу оказать мне ваше благосклонное содействие «ради бедных». Мне не раз рассказывали о вашей необыкновенной силе. Как вы полагаете, можете вы поднять вот эту гирю?

И доктор указал на одну из самых тяжеловесных гирь, стоящих на палубе.

— Еще бы! Это для меня сущий пустяк! К вашим услугам, сударь!

И Брандевин, как все силачи, любящие похвастать собой, гордо выступил вперед; его широкое лицо сияло радостью. Он ловким движением ухватился за ручку гири. Но, сверх всякого ожидания, гиря осталась неподвижной.

Удивленный Брандевин снова взялся за нее с удвоенным усилием. Но напрасно. Тогда им овладела злость. Он приседает, напрягает все свои силы, рвется, бесится. Все безуспешно: гиря остается точно приросшей к полу.

Брандевин побагровел; его глаза чуть не вышли из орбит, жилы надулись и со лба струился пот.

— Здесь какое-нибудь мошенничество! — прорычал он в бешенстве. — Гири прикреплены к полу.

— Попробуйте с другой гирей.

Брандевин стаскивает с себя верхнюю одежду и жилетку, появляется в одних подтяжках, одним словом, забывает все правила приличия, плюет себе на ладони и бросается с новой силой к другой гире. Но и с этой он совладать не может.

— Может быть, вы справитесь со следующей? — продолжает Ломонд.

Взбешенный, но уже несколько покорнее, он пробует свои силы на соседней гире, но — увы! — опять напрасно.

Что это с ним случилось? Он со страхом оглядывает свои мускулистые руки. Что бы подумали его товарищи в Марселе? Он, который всегда брал приз на упражнениях этого рода… Тут что-то странное.

Он не на шутку забеспокоился, попробовал поднять гирю в пятьдесят килограммов, но и эта не поддалась ему, как и предыдущие. Тогда он попробовал их все по очереди, но самая маленькая из них, которую он обыкновенно мог бы поднять на мизинце, и та не тронулась ни на йоту с места.

Это его окончательно сразило, он стал испуганно озираться во все стороны, как бы ища объяснения того, что с ним произошло.

— Успокойтесь, господин Брандевин, — сказал ему тогда доктор, — и простите мне то минутное беспокойство, которое я вам причинил этим опытом. Теперь вы можете поднять все эти гири!