Охота на Горлинку

— Родная моя! — ласково поцеловал Нечай девушку в глаза, вдохнул запах ее волос. — Теперь тебе нельзя на хутор возвращаться: Скиба предаст чтобы шкуру свою спасти. Уже предал, — злобно добавил Иван. — Разве не ясно, что, когда эта бандеровская шлюха, Мария, доложит Стасю, тебя могут убить? Стась ведь не дурак. Поймет, что ты, если со мной что-либо случится; догадаешься, чьих это рук дело…

— Что же со мной будет? — растерянно спросила Влада и теснее прижалась к Ивану, будто отдаваясь под его защиту.

Нечай раздумывал недолго.

— Иди в Зеленый Гай, к Надийке, и жди меня.

— А ты?

— Я скоро вернусь!

Если бы знала Влада, что задумал ее Иван, ни за что бы не оставила его одного!

ПУЛЯ ДЛЯ ГОРЛИНКИ

Мария покинула хутор Скибы, когда солнце покатилось к закату. Сопровождал ее Юрко Крук. Блакытный теперь часто выполнял поручения Горлинки. С Юрком Мария шла спокойно, он, пожалуй, не уступал Остапу в знании троп и лесных премудростей, без чего в лесу шагу не сделаешь — нарвешься на мину, засаду, свою ли, чужую — разберутся потом, но уже без тебя. Юрко был мягче Остапа и смотрел на мир не так жестко, и песни любил веселые; вечером в лагере запоет вдруг: «Ой, лопнув обруч…» — и самые унылые начинают притоптывать и приплясывать. Но Мария видела и то, как иногда в вечерние зори Юрко уходил от всех на край поляны, усаживался на пень и тоскливо, не мигая, смотрел на зеленый частокол леса — там за ним села, там люди.

Юрко первым заметил слежку. По каким-то своим неприметным для обычных людей признакам он учуял, что за ними кто-то крадется.

— Мария, берегись! — вполголоса сказал он, расстегивая пиджак, под которым был спрятан автомат.

Они шли след в след, и Мария не увидела — почувствовала тревогу, охватившую Юрка, и Сама забеспокоилась, ускорила шаг.

— Наши? — спросила она.

— Нет, наших здесь нет. Выследили. Один кто-то идет — наши же поодиночке не ходят…

Ускорили шаг, почти бежали, но и тот, неизвестный, не отставал, упорно пробирался сквозь кустарник. Юрко выхватил автомат из-под пиджака и теперь держал его в руках, готовый стрелять.

— Надо сворачивать! — крикнул на бегу Юрко.

Но пока Мария раздумывала, прикидывала, выскочили на поляну — теперь уже поздно сворачивать, и девушка властно скомандовала: «Вперед!» Бежали по высокой траве, вымахавшей на поляне, ромашки били по ногам; и беглецы запыхались, пока добрались до густого подберезовика, упали на землю, прижались к ней, всматриваясь туда, где должен был появиться преследователь. Он показался всего на мгновение, выскочил с разбега на лесную кромку и тут же упал в траву, инстинктивно угадав, что на поляне превратится в отличную мишень, но и этого мгновения было достаточно, чтобы Мария узнала его. За ними гнался Нечай, невесть как напавший на их след. У Марии тоскливо сжалось сердце. Ох, Иване, Иване, буйная головушка, разве ж можно одному в такое время в лесу!.. Так прошло несколько минут, и беглецы и преследователь затаились, выжидая, кто первым выдаст себя. Нечай отполз назад в лес. Марии было видно, как шевелилась трава. Сперва она не поняла, зачем это ему понадобилось, а Юрко догадался сразу:

— Обойдет кромкой…

— Успеем уйти в подсолнухи, — тихо сказала Мария.

Не успели. Только добрались до плантации, как Иван вынырнул сбоку, метрах в пятидесяти, крикнул предупреждающе: «Стой!» Девушка обернулась инстинктивно, и у Ивана вырвалось: «Мария!» Но он уже увидел рядом с нею бандеровца с автоматом, понял, с кем его свела судьба на оранжево-солнечной плантации, нажал на спусковой крючок. Пуля врезалась в цветущую корзину подсолнечника совсем рядом с Марией — брызнули в разные стороны семечки.

— Ух, клятый, как стреляет! — профессионально оценил противника Юрко.

Теперь уже скрываться не было смысла, и Юрко тоже нажал на гашетку — очередь веером прошила зеленые шершавые листья, срезала литые желтые шляпки.

— Уходи! — сказал Юрко.

— А ты?

— Я задержу этого типа. Видишь, добром не отвяжется, настырный…

— Может, вдвоем удастся?

— Черта с два! Смотри — ползет, сволочь. Уходи, ради всех святых, потом поздно будет! — И, увидев, что Мария все еще колеблется, Юрко успокаивающе добавил:

— Иди спокойно. На развилке у Змеиного болота догоню. Я скоро — у него ведь только пистолет…

Мария почти не сомневалась, что телохранитель ее действительно быстро догонит, пистолет против автомата — оружие неравноценное, тем более что автомат этот в руках у Юрка, не один бой, не одну облаву прошел — который год по лесам бродит.

Все-таки Мария попыталась увести Юрка. Используя свою власть, она приказала: «Уходим вместе!» Но едва приподнялись для перебежки, как пуля перерезала надвое сочный стебель у Марийкиной головы. Почти сразу же раздался шелест и треск — укрытый густой зеленой массой подсолнечника, Нечай подбирался вплотную.

— Беги, Мария! Ты же видишь, вдвоем не уйти, мешаешь мне. Чем он ближе, тем мне труднее, а на выстрелы скоро прибегут…

Ушла Мария, где ползком, где на четвереньках, метр за метром уползла от Юрка и Нечая, никогда не знавших друг друга, а теперь вот встретившихся, и кто-то из них так и не узнает имени пославшего в него пулю.

Автомат Юрка тарахтел скороговоркой — бандеровец стрелял, надеясь, что какая-нибудь пуля прорвется сквозь частокол стеблей. И правда, вслед за одной очередью раздался стон — видно, укусила-таки свинцовая муха Нечая.

Только где-то метров за двести от Юрка Мария выпрямилась, вытерла крупные горошинки пота и устало, не торопясь, пошла напрямик к лесу. Выстрел… Очередь… Выстрел… Очередь… Очередь…

Два человека встретились в бою. Оба говорят на одном языке. Родились на одной земле, и звезды им светят одни. За что же убивают они друг друга? Ведь Юрко не из панов, не куркульский и не поповский сын, все его богатство — кожушок да шапка… Есть мудрая народная легенда о злой, настоянной на крови отраве, превратившей братьев во врагов. Горьким ядом стали для Юрка националистические бредни, которыми задурманили его голову, и хоть сам он не из панов — привели они его к куркулятам и поповичам.

Очередь… Выстрел…

Чем дальше уходила в лес Мария, тем реже, глуше становились выстрелы — и Нечай и Юрко поняли, что нашла коса на камень, силы равные, и экономили патроны. Как это сказал Нечай: «Поклялся не менять гимнастерку на сорочку вышитую…» Он и сегодня был в гимнастерке — не пришло время Нечаю красоваться в сорочке.

У Змеиного болота Мария долго ждала Юрка. Не пришел. И на базу не возвратился ни в тот день, ни на следующий. А потом Мария узнала, как все было. Они долго кружили по подсолнечниковым зарослям. Партизанский разведчик Нечай не хуже Марийкиного телохранителя знал приемы коварного ближнего боя. Он знал, что вот-вот поспеет помощь из ближнего села, там уже тревожно бухнул выстрел из трехлинейки — сигнал сбора «ястребков». И Юрко это знал, потому заторопился, теперь частыми очередями прошивал зелень. После восьмого выстрела Нечай нажал кнопку, и пружина выбросила пустую обойму. Полез в карман за новой, и его прошиб холодный пот: обоймы не было, она, очевидно, выпала, потерялась во время погони. Иван мог уйти — бандеровец не стал бы его преследовать, не зная, что у Нечая кончились патроны, он сам всячески старался от него оторваться, тем более теперь, когда Горлинка была в безопасности. Но Нечай не мог уйти, инструктор райкома комсомола был из тех людей, для которых после принятого решения собственная жизнь теряет значение — есть только цель, выполняя которую следует жертвовать жизнью. Кровоточило плечо — пуля бандита прошила его насквозь.

Нечай нащупал нож…

Через секунды они встретились — лицом к лицу, глаза в глаза, автомат Юрка смотрел комсомольцу в лоб. И в то короткое мгновение, когда бандеровец нажимал на спусковой крючок, Иван бросил тело в сторону — очередь прошумела в миллиметрах над головой — и в прыжке стегнул Юрка ножом по шее.