Незримое сражение

Перед нами листовка, призывавшая избирателей Шумского избирательного округа на Тернопольщине голосовать за кандидата в депутаты Тернопольского областного Совета депутатов трудящихся Коломийца Василия Дмитриевича. В ней изложена биография скромного, большой души человека, бесстрашного бойца-коммуниста, поставленного на ответственный пост по обеспечению государственной безопасности. Заканчивается листовка словами:

Под словами этого воззвания подписались бы все, кто знал его по совместной работе в Харькове и Дебальцево, в Артемовске и Перьми, в Подольске и Львове, в Донецке и Воронеже, и особенно в Тернополе, где он проработал начальником областного управления КГБ семь лет.

Ныне Василий Дмитриевич, полковник запаса, на заслуженном отдыхе, но он так же, как и прежде, не знает покоя, оставаясь активным бойцом нашей партии.

В один из летних дней полковник Коломиец получил такое письмо:

Вглядываясь в светлые глаза Василия Дмитриевича, слушая его, мы думаем о том, что он по праву заслужил такую оценку. Его жизнь и ратный труд — замечательный пример для многих.

ВАЛЕНТИНА КОЛОМИЕЦ

НА ЛИНИИ ОГНЯ

Погода была премерзкая — моросящий нудный дождик проникал, казалось, до самого тела, до самых костей. Не спасала ни плащ-накидка, ни высокие сапоги. Подполковник Новожилов, сидя в машине, думал о том, что встретиться они могли бы и в другую погоду, и в другое время, и в другом месте. Сегодня он устал, ехать к Петру Савельевичу ему не очень хотелось. Но поскольку условились, надо ехать.

Петр Савельевич, старый приятель Новожилова, был рад встрече и даже приготовил угощение: на столе стояли два стакана в подстаканниках, маленький чайник для заварки, масло, голландский сыр и еще какие-то пакетики, а в углу на подставке запевал свою тоненькую песню электрический чайник.

— Ну, это еще ничего, — одобрил такой натюрморт Новожилов. — И притом я крепкий люблю…

— Знаю, не в первый раз, — улыбнулся Петр Савельевич. — Раздевайся, Василий Матвеевич. Чай готов.

За чаем Новожилов объяснил, для чего он тащился сюда, в такую даль, по дождю.

— Нам стало известно, — начал он, — что у вас в исправительно-трудовом учреждении есть два парня — Степан Р. и Григорий П. Оба — уголовники. Один попал сюда за пьянку и хулиганство, другой — за кражу. Оба скоро выходят отсюда. Поумнели они и исправились ли — об этом, Петр Савельевич, тебе судить, но срок кончается. Нам также стало известно, что эти парни слишком близки с неким Слинько, у которого темное прошлое. Что ты можешь об этом сказать?

— Я вижу, что ты не хуже нас знаешь, что делается в нашей хате, — улыбнулся Петр Савельевич. — Действительно, есть такой Слинько. Попал сюда за хищение колхозного имущества. Бывший кулак, бандеровец, в свое время прощенный Советской властью, но глубоко затаивший ненависть к ней. Вот эта дружба Слинько с парнями уж больно подозрительна. Ребята постоянно вертятся вокруг него и беспрекословно ему подчиняются. А Слинько — скрытый враг, в этом я более чем уверен. И кто знает, на что он может толкнуть таких вот, как эти… — и Петр Савельевич выжидательно посмотрел на друга.

— Нда… кто знает… — задумчиво произнес Новожилов.

Сроки выхода обоих парней, фамилии, постоянное место жительства, последнее место работы — все эти и другие данные Новожилов записал в блокнот.

— Ну что ж, давай вместе поинтересуемся уголовниками. Врагам нашим не на кого опереться, не у кого искать поддержки, вот они и ищут свихнувшихся. Я уже встречался с подобными случаями… — и подал руку другу, прощаясь.

Вот уж Нина постаралась! Не стол, а иллюстрация к книге «О вкусной и здоровой пище». Поблескивает жиром селедка с зеленой веточкой петрушки во рту; коронное Нинино блюдо — фаршированная щука роскошно разлеглась на длинной тарелке посредине стола; ветчина, сыр, шпроты — ну, этим гостей теперь не удивишь. А это что? Грибы — не грибы… А, ясно, подделка! Это фаршированные яйца… А из кухни доносятся такие запахи, что проголодавшийся глава семьи, стоя на пороге комнаты еще в пальто и ботинках, глотает обильно набежавшую слюну.

— О, пришел, наконец, виновник! — слышит он веселый голос жены за спиной. — Во-первых, посторонись, — Нина с тарелками салата в обеих руках ловко проскользнула в комнату, — а во-вторых, разденься. Голоден? Ничего, подождешь, сейчас все придут…

Торжество устраивалось по поводу награждения Василия Матвеевича медалью «За боевые заслуги».

Раздевшись, Василий Матвеевич полностью поступил в распоряжение жены. Приказы «начальства» выполнял быстро и расторопно, за что и получил «поощрение»— пару вкусных бутербродов.

— Чтоб не похудел, покуда гости придут, — весело объяснила Нина.

Потом всей семьей (кроме самого главы) спорили, какой галстук должен надеть папа и надо ли ему быть «при параде», то есть прикрепить ордена и медали. Решили, что не надо, нескромно.

Правда, потом, когда пришли гости, когда выпили по первой рюмке и разговорились, кто-то из друзей потребовал:

— Ну-ка, товарищ подполковник, похвастайся всеми наградами. Знаем, что есть у тебя…

И он надел их. И сразу все заметили, что…

— Папа! А ведь тебе еще одна медаль нужна! — высказала общее мнение Галя.

— Какая?

— «За отвагу»!

— Почему? — удивился он.

— Так ведь орденов Красной Звезды — два, медалей «За боевые заслуги» — тоже две, а «За отвагу» — только одна…

— Так то ж фронтовые… — задумчиво молвил Василий Матвеевич и под веселый говор гостей вспоминал, за что получил эти награды.

…Зеленым юнцом пришел он в мае 1942 года в пехотное училище. А в феврале 1943-го их часть была уже под Москвой, потом в Елецке. 916-й артиллерийский полк, 348-я стрелковая дивизия… Боевое крещение получил на Орловско-Курской дуге. С тех пор до самой победы — на фронте. Там же в 1944 году и коммунистом стал. В двадцать лет…

А в сорок пятом… Последний месяц войны… Все уже знали, что скоро победа. Но ее, окончательную, еще надо было завоевать. Когда второго апреля командир дивизии полковник Греков отдал приказ продвигаться к Франкфурту-на-Одере, все поняли: готовится решающее наступление на Берлин. И они будут участвовать в нем.

На рассвете 16 апреля дивизия вместе с другими соединениями пошла на прорыв обороны немцев. Фашисты отчаянно сопротивлялись. Особенно, помнится, под городом Ной-Цитау. Ох, и трудно там было! Каналы везде, мосты… После трехчасового боя из мостов уцелел только один. По нему и пошел в наступление их дивизион противотанковых пушек. В одну из пушек попал вражеский снаряд. Она горит, горит и мост — единственный путь наступления. Развернуться невозможно — по обе стороны обрыв.

Тогда командир батальона майор Рашкуев и его ординарец Воронцов под огнем противника подцепили тягачом машину с пушкой и оттащили ее в сторону. Бой разгорелся с еще большей силой, и вскоре город был взят…

В начале мая их часть была уже западнее Берлина, вела бои в Бранденбургской провинции. Встречались с союзниками на Эльбе… А День Победы застал их в районе Вархау… Что тогда было! Все обнимались, поздравляли друг друга с победой, салютовали…