Жена дитя

Но такого вагона в поезде не оказалось, и поэтому они не могут ехать вместе. Придется им разделиться.

– Какая досада! – воскликнул джентльмен, казавшийся предводителем. – Но, навейно, ничего не поделаешь! А, вот и купе всего с одним пассажиуом!

Говорящий показался у входа в купе, в котором сидел Мейнард – один и в углу.

– Есть места для пятеуых, – продолжал джентльмен. – Лучше сядем здесь, леди! Один из джентльменов должен поискать себе дуугое место.

Вначале вошли три леди – их было три.

Возникла проблема: кому их троих джентльменов придется расстаться с такими приятными спутницами – две из них молодые и хорошенькие.

– Я уйду, – вызвался один из джентльменов, самый молодой и наименее значительный.

Остальные двое с готовностью приняли его предложение, особенно тот, что придерживал дверь купе.

Он вежливо пропустил всех, чтобы сесть последним. Войдя в купе, он уже собрался это сделать, как вдруг ему в голову, очевидно, пришла новая мысль, заставившая изменить намерение.

– Ах, леди! – воскликнул он. – Надеюсь, вы извините меня, если я вас оставлю и пейейду в вагон для куйящих. Умиуаю от желания выкуйить сигауу.

Может быть, леди и сказали бы: «Курите здесь», но в купе находился незнакомец, поэтому они только ответили:

– Конечно, сэр.

И прежде чем они успели еще что-нибудь сказать, он исчез.

Прыгнул на платформу, как будто что-то его подгоняло.

Им это показалось странным – и немного невежливым.

– Мистер Свинтон – заядлый курильщик, – сказала старшая леди оправдывающим тоном.

Замечание было адресовано единственному оставшемуся с ними джентльмену.

– Да, я вижу это, – ответил тот слегка иронически.

Он разглядывал единственного пассажира, который, в шляпе и сюртуке, молча сидел в углу.

Несмотря на тусклый свет, он его узнал и был уверен, что Свинтон тоже узнал.

Потом взгляд его перешел на женщин; все они были раньше знакомы с этим пассажиром. Одна из них вздрогнула, узнав его.

Тем не менее все продолжали молчать, не было даже кивка в знак узнавания. Только мгновенное удивление, а за ним замешательство.

К счастью, лампа масляная, и в ее свете трудно было разглядеть выражение их лиц.

Так думала Джули Гирдвуд; так же считала и ее мать.

Корнелии было все равно. Ей ничего не нужно было скрывать.

Но Луису Лукасу молчание понравилось: теперь он отвечал за ситуацию.

Он сел напротив джентльмена, который стрелял в его ньюфаундленда!

Не очень приятное место: он сразу пересел на то, которое должен был занять Свинтон. Сделал он это под предлгом, что хочет быть поближе к миссис Гирдвуд.

Таким образом Мейнард остался без визави.

Мысли его тоже были странными. Да и как могло быть иначе? Рядом с ним, почти касаясь плечом, сидела женщина, которую он когда-то любил – или во всяком случае страстно ею восхищался.

Но это была однодневная страсть. Она прошла и теперь холодна и мертва. Было время, когда прикосновение этой округлой руки разгоняло кровь в его жилах. Теперь, когда она случайно