Жена дитя

лучше своих друзей или даже титулованных особ, в обществе которых находилась.

Но даже она не подрозревала, что все окружающее ее – подделка. Как и сама миссис Гирдвуд, она не считала, что мистер Свинтон – это всего лишь мистер Свинтон, что графиня – его жена, что граф – самозванец, как и сам Свинтон, играющий свою роль, и что достопочтенная Джеральдина – знакомая мистера Свинтона, как и он, хорошо известная в кругах Сент Джонз Вуда под гораздо менее аристократическим прозвищем «Кейт барышница». Принадлежа к сообществу «прекрасных наездниц», почетное прозвище она получила за свое искусство избавляться от порастратившихся племенных жеребцов.

Не понимая, какая игра разворачивается вокруг нее, не зная игроков, миссис Гирдвуд провела вечер в состоянии, близком к восторгу. Мистер Свинтон, не отходивший от нее, изо всех сил старался отдать долг гостеприимства; и вполне в этом преуспел.

Если у нее и были какие-то сомнения в его честности, то они совершенно развеялись во время инцидента, происшедшего в ходе вечера.

Поскольку этот эпизод прервал веселье, нам придется объяснить его.

В гостиной пили чай и кофе, которые подавали слуги, нанятые по такому случаю в модной кондитерской; в это время раздался звонок: звонил человек, явно привыкший к этой двери.

– Я узнаю этот звонок, – сказал Свинтон достаточно громко, чтобы гости его услышали. – Готов биться об заклад, что это лоуд…

– Лорд!..

Имя принадлежало известному вельможе и еще более известному государственному деятелю! Сообщение Свинтона вызвало волнение у всего общества – незнакомцы выглядели недоверчиво.

Но у них не было времени расспрашивать: в комнату вошел слуга и что-то сказал шепотом.

– Это его светлость? – спросил хозяин настолько громко, чтобы голос его достиг слуха миссис Гирдвуд. – Пуоводите его в пейеднюю гостиную. Я буду чейез несколько секунд. Леди и джентльмены! – продолжал он, поворачиваясь к гостям. – Пуошу пуостить меня, я совсем ненадолго. У меня посетитель, котоуому нельзя отказывать.

Его, конечно, простили; и он на некоторое время вышел.

Конечно, гостям было любопытно узнать, кто этот гость, «которому нельзя отказывать». Когда Свинтон вернулся, они стали его расспрашивать; особенно усердствовала «графиня».

– Что ж, леди и джентльмены, – сказал любезный хозяин, – если вы настаиваете и хотите узнать, кто нанес мне этот несвоевйеменный визит, я удовлетвойю ваше любопытство. Я был пуав в своем пйедположении. Это был лоуд… Его милость заглянул ко мне по важному госудауственному делу.

– О! Так это был лорд!… – воскликнула достопочтенная Джеральдина. – Почему вы не пригласили его к нам? Он очень милый человек, насколько мне известно; я уверена, он с удовольствием присоединился бы к нам. Мистер Свинтон! Я сержусь на вас!

– Ну, мисс Коутни, пуошу пуощения. Я не подумал об этом. Мне бы тоже это доставило удовольствие.

– Он, наверно, уже ушел?

– Да. Ушел суазу, как только понял, что у меня гости.

И это было правдой – все было правдой. Вельможа