Четвертое измерение

– Время должно где-то заводиться, – сказала она, – как мы заводим часы. Наверно, это устройство вроде обыкновенных ходиков с гирями, только гири попеременке тянут сперва в одну сторону, потом в другую.

– Ты думаешь, время движется в разные стороны? – спросил библиотекарь.

– Конечно. Только нам это незаметно. Вот если бы мы жили долго-долго, дольше, чем горят звезды…

– Да ты действительно философ! – улыбнулся старик. – Видно, что-то в сегодняшней жизни само собой наталкивает детей на размышления о времени. У меня тут есть одна книжечка… – Он пошел к полкам и сразу недовольно заворчал: – Вот навел порядок, и уж ничего не найдешь. То, что для одного порядок, для другого – хаос. – Однако он нашел, что искал, – книжку о самозаводящейся вселенной.

Сонька сунула ее под мышку и побежала в столовую. Там вкусно пахло печеным и жареным. Возле поварих вертелись Марина Колобкова и Рыжик, клянчили ватрушки. Кроме этих двух сладкоежек в столовой не было ни души.

– Ой, Сонька, что пекут на вечер! – сказала Марина, отщипывая ей кусочек ватрушки.

Сонька попробовала ватрушку, еще горячую, ароматную.

И вдруг они услышали шум летящего вертолета. Шум постепенно перешел в оглушительный грохот. Все кинулись к окнам.

Шефы прилетели на вертолете. В парадной форме, подтянутые, неторопливые, окруженные толпами детворы, осматривали они интернат.

Впереди группы летчиков шли подполковник Исаев и Иван Антонович. Дежурные распахнули перед ними легкую калитку ботанического сада. Табличка – «Земляной миндаль». Крохотные деревца с пояснительными надписями – «Пробковый дуб», «Эвкалипт», «Магнолия» – ровными рядами тянулись вдоль дождевальных установок, осыпавших их водяной пылью.

Летчики осматривали и крохотные экзотические растения, и крупные с широкими кронами яблони.

– Такое впечатление, будто сад ваш старше поселка, – сказал Исаев.

– Дело в том, что это действительно так. Пока шло строительство, я сам сажал деревья, привозил их на машинах вместе со стройматериалами. А ботанический сад закладывали сами дети под руководством преподавателя биологии.

Они свернули по узкой дорожке к интернатскому зоопарку.

– Фауна у нас в основном местная – черепахи, ящерицы, змеи.

– Змеи? – переспросил Исаев. – Здесь?

– Да, – Иван Антонович показал на сетчатый вольер.

Исаев сразу увидел клетки со змеями.

– О, и гремучая!

– Гремучая, – хмуро кивнул Иван Антонович. – А вот и гюрза.

Они остановились, разглядывая гюрзу. Крупная каменно-серая змея была чем-то раздражена; когда к клетке приблизились Исаев и Иван Антонович, гюрза подняла и угрожающе откинула назад голову, появлялся и мгновенно исчезал ее раздвоенный язык.

– Опасная, очень опасная змея, – сказал летчик. – Интересно, кому принадлежит идея основать здесь, при детском интернате, это ядовитое хозяйство?

– Мне. – Иван Антонович глухо кашлянул. – Но я представлял себе это в несколько иной форме… Понимаете, мальчишкам нужно что-то необычное. Малышу – кролик или черепашка. А для старшеклассников, особенно трудных, мы основали секцию змееловов. Я надеялся, что дело ограничится одной теорией. Но ребята так увлеклись, узнали столько интересного о змеях, что потребовали настоящих ядовитых змей. Я уступил. Завели гадюк и щитомордников. По согласованию с роно, разумеется. Вы знаете, здесь вообще довольно много змей в окрестностях. У нас всегда наготове шприцы, сыворотка… А вот это, – он показал на гюрзу, – никто тут держать не собирался, змееловы подкинули «подарочек» к празднику. На днях их заберут отсюда… Вообще-то не исключено, что среди наших выпускников когда-нибудь будут и змееловы-профессионалы. Но таким опасным змеям здесь не место.

Выйдя из вольера, Исаев и Иван Антонович некоторое время молчали.

– Скажите, Иван Антонович, а сирот у вас в интернате нет? – неожиданно спросил летчик.

Директор быстро и внимательно посмотрел на него:

– Есть… Соня Боткина из шестого «А». Но мы просто забыли, что у нее нет родителей, да и она, по-моему, об этом забыла… Понимаете, само слово «сирота» тут как-то не подходит. Унылое слово из прошлого.

– И ее никто не удочерил? Директор интерната сухо улыбнулся:

– Пока это никому не удалось.

– А если бы она все же решила уйти в какую-нибудь семью, вы отпустили бы ее?

Директор молчал. Исаев уже решил, что он не ответит.

– Как я могу не отпустить?

– Но вам, я вижу, не хотелось бы этого.

– В данном случае мое желание ничего не значит. Захочет – уйдет. Хотя в интернате ей хорошо, – директор говорил с трудом. Видно было, разговор этот ему неприятен. – Я был бы, наверное, рад, если бы Соня нашла себе семью. Но это едва ли возможно. Она уже не ребенок. Время упущено. Сейчас она сама будет делать выбор, а не ее будут выбирать.

Все уже было готово к торжественному вечеру. Но произошло неожиданное для всех событие. Возле клеток с ядовитыми змеями вместе с Игорем Смородиным дежурил десятиклассник. Но, когда раздался гул вертолета, он оставил змей на Игоря и побежал встречать летчиков.

Неподалеку от вольера возле привезенных недавно досок играл первоклассник Филя Горохов. Он то отходил в сторону от досок и, наклонив голову, присматривался к ним, то вытягивал шею и закрывал ладошкой поочередно правый, то левый глаз. Свежее дерево ослепительно сверкало на солнце, тут и там на нем блестели капельки светлой смолы.

Потом, присев на корточки, Филя долго нюхал доски, трогал пальцем смолу.

– Ты после руки не отмоешь, – сказал ему Игорь. – Это же смола.

– А она сладкая? – спросил Филя. – Можно попробовать?

– Что ты… Горькая! И разве можно пробовать доски? Вот глупый.

– Я только немножечко лизну. Можно?

– Нельзя. Может, по ним кто ходил… И вообще… А ты – облизывать…

Филя еще некоторое время играл возле досок, потом вошел в вольер.

– Ты уже покормил животных? – спросил он у Игоря.

Игорь, томившийся от скуки, встрепенулся:

– Это не животные, это пресмыкающиеся. Понял? Змеи. А кормили их до меня.

– У нас дома тоже жила змея, – сказал Филя, – черненькая, а ушки желтые. Мама молоком ее кормила. Потом мы эту змею отпустили на волю. Вот.

– Это был уж… Послушай-ка, Филя, – Игорь вдруг стукнул себя кулаком по лбу. – Подежурь за меня. Я только схожу на летчиков поглядеть и вернусь. Ладно?

Филя с готовностью кивнул и спросил:

– А можно мне твоей шариковой авторучкой порисовать?

– Да сколько хочешь. И чистая бумага тут есть. Вот, возьми. – Он протянул Филе авторучку и листок бумаги. – Только к клеткам близко не подходи. Понял?

Но Филя его уже не слышал. Он взял лист бумаги, уютно устроился с ним на досках и принялся рисовать жирафа. На бумаге рисунок не поместился, и часть его перешла на доску.

Филя сдвинул лист в сторону, потом попытался приложить его к обратной стороне доски. Огляделся. Вокруг не было ни души. По дорожке прыгал воробей. В клюве он держал маленькое серое перышко. Филя пошел за ним и не заметил, как оказался возле клетки с гремучей змеей. Он долго рассматривал узоры на ее спине и голове, потом сдвинул защелку, поднял планку и отвел в сторону мелкую двойную сетку.

Змея медленно, словно струясь, скользнула на землю…

В это время Сонька, разыскивавшая Игоря, подошла к вольеру, увидела Филю возле клеток со змеями и хотела было сказать ему, чтобы он уходил прочь. Но вдруг она с ужасом заметила, что клетка с гремучей змеей распахнута настежь, а Филя тянется рукой к ярким узорам на спине настороженно замершего чудовища.

– Филя!!! – Ее горло перехватила сухая судорога.

Одним прыжком она была возле клетки и схватила змею возле головы. Змея мгновенно, свернулась восьмеркой, вырвалась с неожиданной силой и вцепилась в Сонькину руку.

Сонька упала на землю и закричала:

– Филя, уходи! – Она швырнула змею в клетку и захлопнула дверцу.

Филя, некоторое время оцепенело глядевший на происходящее, вдруг отчаянно закричал от страха и бросился бежать.