Мир приключений. 1973 г. выпуск 2

— Ночью, когда все уснут, — продолжал Маркиз, — спустишься в мастерскую. В левом углу, под верстаком, есть люк. — Маркиз протянул Кешке большой, слегка заржавленный ключ. — Найдешь на крышке люка круглое отверстие, вставишь ключ и повернешь три раза. Под люком будет винтовая лестница. Спустишься по ней в нижний подвал. Там под самым потолком… дверь железная, закрытая на щеколду. Откроешь щеколду. Я буду ждать за дверью. Понял?

— А чего там искать, в подвале? — спросил Кешка.

— Ящики. Много ящиков.

Маркиз как-то странно — не то виновато, не то насмешливо — поглядел на Кешку и отвернулся.

— Запомнил? Повернуть ключ надо три раза.

— Запомнил, — улыбнулся Кешка.

— Ну, беги! — Маркиз шлепнул Кешку по спине и, нахмурившись, быстро зашагал прочь.

Кешка с некоторым недоумением поглядел ему вслед и, сунув ключ за пазуху, побежал догонять ребят. Догнал он их уже в воротах, над которыми висел транспарант на красном полотнище с надписью:

“Детский дом № 6 имени Парижской коммуны”.

Макару понадобился целый день, прежде чем он вспомнил, где он видел этот герб с двумя оленями и вишневым деревом. Каждый день, направляясь в угрозыск, он проходил мимо роскошного барского дома, где на двух каменных квадратных столбах парадных ворот красовалось по гербу с оленями. Вечером того же дня он входил в эти ворота бывшего городского особняка князей Тихвинских, где теперь располагался детский дом.

Директор детского дома, уже немолодой человек со старомодным пенсне, покашливая в платок, который он все время держал возле рта, поручил Макара молоденькой воспитательнице, которая представилась ему как Анна Дмитриевна. Вместе с Макаром они обошли весь дом — это заняло довольно много времени, — побывали на чердаке и в подвалах, и уже совсем поздно, когда воспитанники укладывались спать, они поднялись в учительскую, где Макар принялся расспрашивать Анну Дмитриевну.

А тем временем Кешка со свечкой в руках спустился в подвал. Здесь было сыро. Где-то мяукала кошка… Он прошел через котельную, выбрался в длинный коридор и вдруг услышал какие-то странные звуки, чавканье, приглушенные голоса.

— Эй ты, шкет, дай ложку.

— Дай ему ложку!

— Там пусто.

— Как — пусто? Была цельная кастрюля.

— Вот заразы, всю кашу сожрали!

Кешка загасил свечу.

В коридор вывалилась компания с большой кастрюлей. Мальчишки пробежали мимо котельной и скрылись. Кешка зажег свечу и толкнул дверь столярной мастерской. В углу были сложены старые доски, на полу лежали поломанные кресла и стулья, на верстаке валялись брошенные инструменты. Под верстаком пол из кафельных плиток был завален опилками и стружкой. Кешка поставил свечу, разгреб опилки и стружку, отодвинул верстак и, присмотревшись, увидел отверстие для ключа, забитое опилками. Кешка улегся на пол и стал прочищать замочную скважину гвоздем. Потом вставил ключ и с трудом повернул его три раза. Щелкнула какая-то пружинка, и большой квадрат, выложенный плитками, слегка приподнялся. Кешка открыл люк и, взяв свечку, стал спускаться по винтовой лестнице…

Помещение, в котором он оказался, было большим сводчатым подвалом с кирпичным полом. Со стен сочилась вода… Послышался слабый писк, и в дрожащем свете свечи Кешка увидел двух крыс, внимательно наблюдающих за ним. Кешка попятился к лестнице, как вдруг сверху по металлическим ступенькам скатилась целая ватага ребят. У одного из них в руках была большая керосиновая лампа. Он приблизил ее к лицу Кешки и сказал:

— Монах! Ты что тут делаешь?

— Ничего, — испуганно сказал Кешка.

— Шпионишь, гад! — придвинулся к нему долговязый парень с кастрюлей в руках.

— Не трожь его, Верзила, он безвредный, — сказал мальчишка с лампой.

— А чего он сюда залез? — не унимался парень с кастрюлей.

— Глядите, шпана, — сундук!

Мальчишки бросились к стене, где одиноко стоял кованый сундук, сорвали заржавевший замок и откинули крышку. Сверху лежал овчинный полушубок, под ним оказались носильные вещи, сапоги, валенки… Мальчишки мгновенно опустошили сундук. Парень с кастрюлей уселся на пол и стал примерять огромные новые валенки.

— Валенки мои! — бросился к нему Кешка. — Отдай!

— Катись, пока не заработал! — угрожающе сказал Верзила.

Кешка бросился к нему и, ухватившись за валенок, сорвал его с ноги.

— Мои валенки! — закричал он, прижимая их к груди. — Я сюда первый пришел.

Верзила поднялся с пола и пошел на Кешку.

— Убыо, — мрачно сказал он. — Положь валенки или сейчас убью…

Он вытащил из кармана ножик и раскрыл его.

— Убивай. Валенки не отдам.

— На что они тебе? — смягчился Верзила. — Ты в них утонешь.

Мальчишки облегченно захихикали.

— Валенки мои, — упрямо повторил Кешка.

Верзила вырвал сапоги у стоящего рядом пухлого мальчугана и сказал:

— Подавись своими валенками, я сапоги возьму. И, усевшись на пол, он стал примерять сапоги. Пухленький мальчуган захныкал.

— Не хнычь, Булочка, они тебе велики, — миролюбиво сказал Верзила.

Кешка, прижимая к груди валенки, оглядел помещение. Кроме сундука, в подвале ничего не было…

Верзила напялил сапоги, скомандовал своей компании: “Айда, ребята!” — и все так же стремительно, как появились, исчезли в люке наверху.

Кешка подставил к видневшейся под потолком железной двери лестницу, валявшуюся на полу, поднялся по ней и с трудом отодвинул щеколду. Половинка двери со скрипом открылась, и в подвал просунулось лицо Маркиза.

Маркиз оглядел подвал и усмехнулся.

— Где же наши ящики? А, Иннокентий?

— Нету. Вот только сундук.

— Ладно, пошли отсюда… — Он подал руку Кешке и, оттолкнув ногой лестницу, захлопнул дверь.

Именно в это мгновение компания Верзилы снова появилась на винтовой лестнице. С ужасом увидели они, как в пустом подвале падает лестница, и бросились бежать наутек.

Макар все еще сидел с Анной Дмитриевной в учительской.

— Трудно с ребятами, — говорила она, — с виду они дети, малыши, а такое успели повидать за эти годы, что, знаете, я просто иногда теряюсь…

Макар же настойчиво продолжал расспрашивать девушку:

— А что, Анна Дмитриевна, из служащих… бывших служащих князя, никто у вас не работает?

— Нет, не работает. Когда я пришла сюда, года два назад, говорили, будто работал тут какой-то столяр. Не помню, правда, его фамилии, я его не застала. Слух прошел, что он уехал в деревню, а там его бандиты убили.

— Не Поселков ли его фамилия? — насторожился Макар.

— Не помню… Его все называли по имени — Егор.

В эту минуту в комнату вбежал пухлый мальчуган с трясущимися от страха губами.

— Привидение! — закричал он. — Анна Дмитриевна, там, в подвале, привидение!..

За спиной мальчика толпилась вся компания Верзилы с белыми от страха лицами.

— Привидений не бывает, Булочка. Запомни, это просто суеверие, — твердо, хотя не очень уверенно сказала воспитательница.

— Какие еще там привидения? — сказал Макар. — А ну-ка, пойдемте, покажите, где они, эти ваши привидения.

Ребята толпились на винтовой лестнице, не решаясь спуститься вниз. Анна Дмитриевна трясущейся рукой держала фонарь, а Макар, оглядев подвал, приставил к стене лестницу и, взобравшись на нее, приоткрыл дверь.

По пустынной улице, залитой белесым сумраком, четко постукивая копытами, ехал конный патруль.

В Петрограде начинались белые ночи. Маркиз и Кешка шли по набережной. И вдруг Маркиз остановился:

— Ты погляди, Иннокентий, какая красота!

Кешка огляделся.

— Где? — спросил он.

— Вокруг, всюду, — сказал Маркиз.

В белесой прозрачности белой ночи Кешка шел за Маркизом, широко шагавшим по набережной Невы с таким видом, будто он сам построил этот город. Он то и дело останавливался, протягивая вперед руку и как бы говоря: смотри! И мальчику открывалась неведомая дотоле красота города, реки, ночи…

Когда они остановились у “Медного всадника”, Маркиз спросил у Кешки:

— А ты не боишься, что он вдруг поскачет?