Маньяк (СИ)

   Еврейские националисты были раскиданы по всему полю за исключением мусульманских рядов, откуда их выкидывали в другое пространство. Рядом с ними шли другие нацисты и националисты во главе с Гитлером и Гимлером. Нацисты и националисты шли кучками, в разных местах, и кучек было много.

   На инвалидной коляске везли Ленина, забрав его из Горок где он до этого жил как помещик в поместье на бывшей даче миллионера Саввы Морозова. Tеперь эта дача была собственностью самого Ленина. Когда-то этим поместьем владел член императорской семьи, бывший градоначальник города Москвы. Везли Ленина четыре чекиста в черных сапогах, смазанных блестящим кремом, в черных кожаных куртках, с револьверами на боку. На коленях у Владимира Ильича Ленина лежала синяя салфетка, на которой белел сочащийся светлым жиром кусок севрюги, балык, присланный ему трудящимися с Волги. Чавкая этим балыком, с лоснящимися от жира толстыми щеками, Ленин периодически кричал:

   - Всю власть трудящимся!

   За ним шло 11 человек его обслуги.

   Всю жизнь этого Ленина интересовало только одно: Власть, Власть и Власть. Ленину хотелось властвовать над кучкой людей, или над маленькой политической партией, или над какой-нибудь страной, или над всем миром. Как и сотням руководителей различных политических и религиозных сект и движений, Ленину хотелось быть особым человеком, излагать великие истины, быть мессией, учителем и пророком.

   Миллионы людей погибли из-за этого циника.

   Сотни тысяч людей отдали жизнь за его примитивные "идеи". Эти люди многие годы сидели в тюрьмах, куда их изолировали за их террористическую деятельность, которую они оправдывали светлой высокой целью и борьбой за счастье трудящихся. Этих людей мучили, расстреливали, убивали. И они умирали с глубокой верой в торжество своей идеи с пением "Интернационала", с именем Ленина на устах. Они хотели, они надеялись  захватить своей коммунистической идеей весь мир.

   Сквозь серый дым от края и до края

   Багряный свет.

   Зовет, зовет к неслыханному Раю,

   Но Рая - нет.

   О чем в сей мгле безумной, красно-серой,

   Колокола -

   О чем гласят с несбыточною верой?

   Ведь мгла - все мгла.

   И все это ради чванства и личного благополучия мелкого буржуа, обывателя, играющего чужими жизнями. И все это ради опустившегося ожиревшего помещика,  чавкающего деликатесами на своей закрытой, изолированной от населения загородной даче во время великого всеобщего народного голода 1921-1922 г.г. - Ленина.

   Чуть-чуть в стороне, слева, впереди от Ленина шел Карл Маркс с сытым лицом Трирского еврея, сделавшем на коммунизме несколько миллионов золотых марок и оставившим их в наследство своим дочкам. Его дочери после смерти папаши Карла Маркса щеголяли на балах в бриллиантах и проповедовали, как и их папаша, идеи коммунизма. Из ширинки у Карла Маркса высовывался половой орган, так как Карл Маркс никогда не брал к себе в дом на работу прислугу, если она отказывалась оказывать ему половые услуги. Двоим незаконнорожденным детям Карл Маркс был вынужден выплачивать официально пособие во избежание шума и судебного скандала, а всего таких побочных детей у него было четверо.

   Над всей этой толпой стоял стон, или скорей какой-то глухой шум, напоминающий стон. Некоторые из этих людей кричали:

   - Хочу властвовать! Я пришел дать вам волю! Хочу поставить всех на карачки! Я мессия! Только так, как сказал пророк! Такова воля истории!

   Другие яйцеголовые просто выпрыгивали вверх, стремясь удовлетворить убогую амбицию хоть на минуту, хотя бы таким образом. При этом каждый как попугай выкрикивал какой-нибудь хорошо известный политический лозунг.

   Отдельной толпой шли боготворители, нравственницы, известные популярные личности, холеные тетки и различные киноактрисы, заботящиеся напоказ о брошенных собачках, вместо того чтобы тихо и незаметно работать в хосписах. Вслед за ними шли хроникеры, фиксирующие их святость. Рядом шли депутаты европейских парламентов, они шли создавать толерантное государство, готовя собственную гибель. Их возглавляла толпа президентов. У каждого на груди висел плакат: "Гарант Конституции".

   - Как?... - спросил Столыпин, - Частное, физическое лицо не может быть гарантом Закона.

   Впереди шел известный европейский интеллектуал из Бристоля с плакатом: "Постройте в Бристоле мечеть, поставьте меня на карачки."

   Все эти люди проповедовали мещанский гуманизм и идиотизм. Их гуманизм ничем не отличался от нацизма. Государства с его неколебимыми и древними законами и нормами права, государственного цензора, охраняющего устойчивость, единство и неприкосновенность национальной культуры, без которой нет права, для них не существовало. Все это были кухаркины дети, живущие минутой, выходцы из мещанских семей.

   Они не читали Байрона и Конфуция, потому что им это было неинтересно, а если и читали, то не понимали что там написано.

   Отдельной толпой шли профсоюзные лидеры, возглавляя трудовую массу. Они имели сытые, холеные лица. Некоторые профсоюзные боссы надели на головы пролетарские кепки. При этом все они перемигивались с Владимиром Лениным. Они несли плакат: " Повышение зарплат, и немедленно!"

   Вслед за ними шли экономисты, коммунистические, социалистические, и буржуазные, все они шли вперемежку, толпой, одни несли плакат "Социалистическая политэкономия", другие "Да здравствует государственный долг!" или "Изменим бюджет ради минутной выгоды", "Создадим золотой запас" и "Немедленно повысим минимальную процентную ставку".

   - Посмотрите на этих кретинов, - сказал граф Витте Столыпину, - Неужели они не понимают, что изменить созданный грамотным экономистом бюджет невозможно, это приведет к большим потерям.

   - Идет борьба между низшими слоями и немногочисленными развитыми людьми, - сказал Байрон, - Вся эта толпа хочет хлеба, денег и зрелищ, и немедленно, вот яйцеголовые циники этим и пользуются. Сейчас на планете происходит не прогресс, а постепенная и всеобщая дибилизация.

   - Они не понимают, что такое государство, - продолжал Столыпин, - для них это частная лавочка. Они никогда не думают о исторической устойчивости государства. У них идет постоянная диффузия государства и права. Видите, все неустойчиво. У многих яйцеголовых яйца покачиваются в головах. Им не нужен цензор. Посмотрите на это стадо. В конце концов всеми ими будут править исламисты или церэушники. Посмотрите на них.

   И, действительно.

   В широком квадрате, составляющим центр этой толпы, этого бескрайнего движения, стоял только один человек, яйцеголовый Макиавелли, под небольшим лозунгом "Государь", а на его яйце было написано: "Я так ничего и не понял".