Пламя в джунглях

— Вот, вот. Им всем еще нужно играть на поляне, где растут орхидеи. Это просто мальчишки.

— Я уверен, что его ребята покажут себя мужчинами, — твердо сказал Алекс.

Гигант Гаро стоял, опустив голову, как провинившийся школьник, переминался, не зная, куда девать свои длинные руки.

— Разрешите молвить! — выговорил он глухо.

— Говори!

— Вождь, кадонги! Поручите Нгамбе охрану деревни! У него воины опытные, уже стали мужчинами. А мне разрешите пройти в джунгли.

— Это для чего же?

— Джапони бродят по джунглям, как у себя в доме. Их уже видели в соседней деревне. Нужно их припугнуть. Разрешите! Я выйду на тропу, и Дземму — бог джунглей, поможет нам.

— Я же говорила: у него ветер в голове, — отвернулась Гаудили.

— Не горячись, вождь, — ласково взглянул Алекс на свою жену. — В его просьбе есть здравый смысл. Разведка нам сейчас очень нужна. Соглашайся!

— Ты — кадонги. Тебе виднее.

— Гаро, бери своих молодцев! Пойдешь в разведку. Посмотри, что делают джапы в джунглях, в селениях, в каких деревнях осели, как относятся к ним жители. Но сам не нападай на джапов! Ясно? Рано пока. Иди!

— Хо, кадонги, хо! Благодарю тебя! Сделаю все, как ты сказал, — и Гаро, довольный, выскочил на улицу.

— Нгамба, а тебе поручается охрана деревни. Это очень важная задача. Помни это!

— Хо, кадонги, хо! — Нгамба тяжело повернулся и удалился.

Гаудили подошла к Алексу.

— Ты, наверное, забыл обо всем, занявшись воинами, — сказала она. — Мы должны прийти вместе и сидеть вместе. Совет старейшин племени важнее всех других дел.

Алекс очень скоро понял, как права была Гаудили. Когда они вошли, присутствующие как один поднялись, почтительно поклонились, коснувшись лба пальцами обеих рук. Вождь, кивнув головой, мягко опустилась на низкий чурбан, покрытый шкурой леопарда, жестом разрешила садиться. Зашуршали одежды, зашелестел смутный говор.

В морунге, где совсем недавно шумел пир, было торжественно и тихо. В просторном, освещенном факелами зале, вокруг горячего костра на циновках чинно восседали мужчины с суровыми лицами. Красные пледы, окаймленные черной полоской и украшенные прядями волос, скрывали их фигуры. У некоторых на голове шапочки, усыпанные мелким блестящим бисером. У других в длинных черных с проседью волосах, перетянутых через лоб широкой красной лентой, торчат орлиные перья. Это старосты деревень, главы кланов и родов, вся аристократия племени. К ней сейчас принадлежал и Алекс, став вторым после вождя лицом у сиеми.

— Теперь понимаешь, для чего нужно было посвящение в кадонги? — шепотом спросила его Гаудили. — Тебе было неприятно, я видела. Но лишь пройдя через такую церемонию, ты поднялся на самую вершину. Эти люди очень уважают тебя, а они высокого происхождения, им повинуются сотни и тысячи.

Алекс улыбнулся.

— Я простой парень, и вдруг — аристократ. С аристократами там у себя мы давно покончили!

— Тс-с! У сиеми ты должен жить по обычаям сиеми. Люди низкого рода не вхожи на совет племени, разве только в исключительных случаях. Теперь ты — кадонги. В твоей власти все воины племени, в твоих руках судьба сиеми. Запомни это.

— Да… Слишком большое бремя взвалила ты на меня.

— Выдержишь, ты сильный.

— Но ведь я нужен моей родине. Ей сейчас тоже очень плохо.

— Я понимаю… И здесь ты тоже нужен. Послушай, что будут говорить сегодня старейшины. И хватит шептаться. Совет начинается. Соблюдай ритуал! Присматривайся. Я дам тебе слово.

Мальчики в набедренниках разносили в чашах плоды арековой пальмы и зеленые листья бетеля. Каждый брал один орешек, заворачивал в лист с известью и закладывал за щеку. Старейшины молча жевали бетель дружбы и согласия, сосредоточенные и важные, преисполненные уважения к столь высокому собранию. Текли минуты торжественной тишины.

— Прошу высказываться, отцы племени! — раздался спокойный глуховатый голос Гаудили. — Высокий совет вас слушает.

Первым поднялся тощий сутулый староста с расплющенным носом.

— Высокочтимые вождь и кадонги! Уважаемый совет, — торжественно начал он. — В нашей деревне две руки джапони. Они не обижают нас, живут мирно. Ругают англэ. Говорят нам, что пришли освободить нас от этих бледнолицых злодеев. Но англэ больше нет, а джапони живут. Ждут еще солдат. Это плохо. Гость пришедший без приглашения и сам приглашающий новых гостей так может и выгнать хозяев. Это очень плохо. Что делать?

— Когда приходит чужое племя с оружием в руках, жди беды, — заговорил крепкий плечистый мужчина по имени Нагкхулоа — староста деревни сиеми Тангкхулоа. — Джапони приходили много раз. Жили тихо. Потом пришли еще солдата. Брали кабана, брали рис, брали бананы. Хватали марис и намис. Увели проводников, те не возвратились. Терпеть больше нельзя. Ведь это может случиться во всех наших деревнях. Нужно защищаться! Давайте выделим кадонги воинов и создадим большой отряд.

— Зачем торопиться? — возразил сухопарый пожилой староста из окраинного селения Кхантунг. — Да, джапони пришли сюда. А зачем? Прогнать англэ. Они не наши враги, они их враги. Хорошо, пошлем воинов кадонги. А кто будет защищать наши семьи? У нас мало воинов. А вы забыли ласи, тилое, андами? Их налеты страшнее. Надо ждать — это мое первое и последнее слово.

— Я был сегодня в деревне, знаю о событиях в других селениях, — заговорил внятно и размеренно Гамбия — староста главной сиемской деревни Мангло. — Я слышал, что говорят люди. Они говорят: это не наша война, мы должны отойти от нее. Мы не англэ, мы не джапони, мы сиеми. Что общего у нас с войной? Джапони пришли сюда по следам своих врагов — англэ. Они прогонят их и уйдут. Так они и сами говорят. Да, нам надо быть в стороне от этой войны, и джапони не тронут нас.

Алекс с трудом сдерживался, слушая осторожную речь Гамбии, которая казалась такой логичной и такой рассудительной. Но ведь это было нежелание заглянуть в завтрашний день, трусость перед наглым и сильным врагом, стремление отсидеться, переждать опасность в укромном месте.

Наконец, Гаудили предоставила слово ему, и он весь подобрался. Заговорил тоже медленно и твердо, следуя манере предыдущих ораторов и традициям высокого собрания:

— Я знаю японцев. Они прикидываются братьями, чтобы легче влезть в душу. Что сделали они с нашими охотниками? Убили. Что делают они в Тангкхулоа? Грабят, насилуют, убивают. Они пришли недавно. А что будет дальше? Не поддавайтесь обману. Готовьтесь к борьбе сейчас, иначе вас проглотят потом. Нужно достать огнестрельное оружие, научить воинов пользоваться им. Необходимо создать запасы продовольствия, боеприпасов. Дорог каждый день сейчас, пока дожди мешают японцам.

— Ненависть слепит тебе глаза, сын богов, — тотчас же откликнулся Гамбия. — Плохо ведут себя отдельные солдаты. Но мы обратимся к их начальникам, и плохих солдат усмирят. Нам нечего опасаться джапони. Пусть они воюют с англэ. Это нам на пользу.

Тут снова поднялся староста Тангкхулоа.

— Волосы у всех нас черные, а мысли разные, — заговорил он. — Это потому, что мы по-разному узнали джапони, а некоторые и вовсе не видели их. Но все знают: в джунглях уважают силу и смелость. Не дадим отпор обидчикам, они перестанут уважать наши законы и обычаи. Кадонги прав: нужно готовиться к худшему. Буйволу рога не помеха.

Старейшины резко разделились в мнениях: одни предлагали ждать развития событий и не предпринимать ничего, что могло бы раздразнить японцев; другие советовали создавать по селениям отряды и выделить в распоряжение кадонги по пятьдесят воинов для формирования крупного подвижного отряда сопротивления.

Трудно сказать, как далеко зашли бы эти споры, не появись Нгамба. Он на цыпочках подошел к Гаудили и склонился к ней. Наступила тишина.

Вождь встала бледная-бледная.

— Уважаемый совет, — слова давались ей с трудом. — Джапони в Мангло. Они просят принять их для важных переговоров. Каково мнение отцов племени?

— Совет выслушает их, — сказал Гамбия. Остальные только качнули головами в знак согласия.