Военные приключения. Выпуск 1

В этих храмах хоронили, крестили и венчали предков, они уже по одному этому для сыновнего чувства неприкосновенные святыни.

Совесть народа в военной среде получала легированные добавки от риска, отваги, бдительности и мужской дружбы и после переплавки на передовой выливалась в булат воинской чести. Отсюда и ритуал воинского приветствия. Отдать честь — значит подтвердить свою верность воинскому братству, помнить о жертвах и традициях. Воинское приветствие — это жест высочайшего духовного равенства, ибо им обмениваются и рядовой с маршалом. Ритуалы армии пронизаны глубоким смыслом, они все подчинены одному — укрепить, сцементировать армию, сделать ее единой семьей. Если младший отдал честь, а старший не ответил, то старший внес тут же свою лепту в разрушение армии. Ибо идею воинского братства превратил в идею холуйского чинопочитания. Такие случаи должны немедленно наказываться. Я часами наблюдал, как военные, проходившие мимо могилы Неизвестного солдата, не отдавали лести. Считаю такие явления позорными. Мундир и ритуал воинского приветствия единственное, что выделяет воина в толпе штатских. И каждый случай неотдания чести мгновенно фиксируется сотнями глаз. Ничем нельзя так оскорбить армию, как не отдать чести друг другу.

Маршал Шапошников в мемуарах рассказывает, как в Петербурге армейские офицеры в нарушение устава не стали после Цусимы отдавать честь морякам — так глубока была рана от поражения и так много смысла настоящий офицер вкладывал в ритуал отдания чести.

Хорошая армия не бывает многочисленной. Где много умения, там числом не берут. История знает, что все большие армии были разбиты соперником, уступавшим им в количестве войск. Человек был и остался абсолютным оружием любой войны.

Облик армии прежде всего зависит от культуры офицерского корпуса, от его готовности к служению, от его выучки, от его собранности, решимости и верности чести. Облик настоящего офицера в России всегда был неразрывен с обликом рыцаря.

Чтобы сформировать из курсанта-юноши истинного офицера, жизнь и быт военных училищ должны быть облагорожены лучшими традициями отечественного офицерского корпуса. В наших силах восстановить «библиотеку офицера» тридцатых и сороковых годов, вернуть офицерскому собранию забытые демократические нормы и благородные традиции полковых летописей. Нельзя мириться с тем, чтобы в военной энциклопедии не было таких офицеров, как генерал-майор Павел Катенин и офицеры пушкинского лицейского выпуска — генералы Данзас, Владимир Вольховский, адмирал Федор Матюшкин. Можно ли назвать энциклопедию военной, если молодой офицер не найдет в ней ни одного слова о выдающемся деятеле 1812 года вице-адмирале Шишкове, чьи воззвания воспламеняли Россию? Лицейский дух должен стать воздухом всех наших военных училищ, как это было пушкинской порой.

Мы обязаны вернуть народу забытые имена, утраченные названия полков, восстановить все разрушенные памятники воинской русской славы и построить новые. Пора давно вымести из казарм и клубов зубодробительную казенщину, шаблонную агитацию и рутину. Для этого необходима помощь всего общества. Пришла пора создать при Фонде культуры СССР авторитетный Совет по программе «Армия и культура» для помощи в духовном и нравственном обновлении армии и флота, для выработки новой культурной стратегии.

Воспитание всегда классично, всегда тяготеет к первоосновам, к патриотизму, к трудолюбию и верности семье. В армейские библиотеки и все военные училища должны прийти наши замечательные историки Татищев, Карамзин, Соловьев, Ключевский, Сергеевич, Греков и другие. В военные училища любого профиля следовало бы ввести курсы отечественной истории и словесности, мировой культуры и этики и истории воинской культуры. Той культуры, что придает офицеру неотразимое обаяние и привлекает к нему солдат.

Нападки на нашу страну и армию имеют давнюю историю, и нет оснований надеяться на их конец. Но иногда при первых же враждебных выпадах или несправедливом перехлесте по отношению к армии на лицах наших офицеров появляется выражение горестного недоумения. Подобное состояние не к лицу воинству. Армия должна быть готовой к защите своего достоинства печатно и устно. Нет в мире лучшей защиты, чем добрые дела человека.

Накануне революции офицеры Генерального штаба стали инициаторами замечательного движения по увековечению памятников воинской славы. Это они создали на собранные деньги музей Суворова в Петербурге и много других памятников ратной славы. Вся страна участвуете увековечении памяти павших в боях с фашизмом. Но знаем ли мы хоть один памятник, созданный армией за последние полстолетия с глубиной исторической памяти сто или двести лет, а ведь вот-вот грянет 300-летний юбилей русского флота? Почему Сухареву башню не восстанавливает флот, а ведь с этой башни, с размещенной в ней Петром навигационной школы ведут свое начало все офицеры флота.

Почему собор Казанский на Красной площади не восстанавливает заново армия — ведь собор построен главнокомандующим русской армией князем Пожарским как памятник изгнанию интервентов с русской земли в 1612 году? Почему по этому поводу стенает интеллигенция и не скажут свое слово армия и флот? Эта отчужденность и порождает в обществе недоумение и неприязнь к армии.