Исчезнувший мир

Наутилусы, прародители осьминогов, начали свою историю в одно время с мечехвостами. Шесть видов этого старейшего рода морских патриархов дожили до наших дней. Пережившие свою эпоху наутилусы обитают на юго-западе Тихого океана: у Филиппин, островов Индонезии и у Северной Австралии. Наутилусы похожи на сторуких улиток и живут в раковинах, разделенных перегородками. Когда наутилус хочет опуститься на дно, то наполняет раковину водой и легко погружается. Чтобы всплыть на поверхность, наутилус нагнетает в свои гидростатические «баллоны» газ, он вытесняет воду, и раковина всплывает.

Жидкость и газ заполняют раковину под давлением, поэтому перламутровый домик не лопается даже на глубине в семьсот метров, куда наутилусы иногда заплывают. Стальная трубка здесь сплющилась бы, а стекло превратилось в белоснежный порошок. Наутилусу удается избежать гибели только благодаря внутреннему давлению, которое поддерживается в его тканях, и сохранить невредимым свой дом, наполнив его несжимаемой жидкостью. Все происходит, как в современной глубоководной лодке-батискафе, патент на которую природа получила еще 500 миллионов лет назад.

У наутилуса нет ни присосок, ни чернильного мешка, как у осьминогов и каракатиц, его родичей. Глаза его примитивны, как камера-обскура, они лишены линзы-хрусталика. В стадии конструкторских поисков у него и реактивный двигатель — воронка, из которой сильно бьет струя. За счет ее реактивной силы плавают осьминоги, кальмары и каракатицы. Словом, это хотя и головоногий моллюск, но далеко не современный. Он закостенел в своем консерватизме. Поэтому наутилус и занесен в анналы зоологии под малоутешительным именем живого ископаемого.

А когда-то моря кишели наутилусами. Палеонтологам известны тысячи всевозможных видов. Были среди них малютки не больше горошины. Другие таскали раковины-блиндажи величиной с небольшой танк. Родной брат наутилуса — эндоцерас жил в раковине, похожей на пятиметровую еловую шишку. В ней могли бы разместиться три взрослых человека.

500 миллионов лет безмятежно плавали по волнам наутилусы. Затем вдруг неожиданно вымерли (все, кроме шести видов). Случилось это 80 миллионов лет назад, в конце мезозойской эры.

У морской звезды пять лучей, пять глаз, пять щупалец, пять печеней, пять жабр, пять больших нервов. Один рот и один желудок. А головы и вовсе нет.

Морская звезда, голотурия и морской еж — родственники. Этих животных называют иглокожими: в коже у них торчат известковые иглы.

Ни у одного животного нет таких интересных ножек, как у иглокожих: они гидравлические. Крохотные, тонкие и растягиваются, словно резиновые. Ножки сидят на лучах с нижней стороны. Когда морская звезда ползет, ножки набухают. Из особых органов-насосов в них под давлением накачивается вода. Она растягивает ножку, и та тянется вперед, присасывается к камням, а вода перекачивается в другие ножки. И те ползут дальше. Присосавшиеся ножки сжимаются и подтягивают морскую звезду вперед.

Конечно морская звезда ползает медленно — пять-семь сантиметров в минуту. Четыре метра в час! Но добыча, за которой морские звезды охотятся, передвигается еще медленнее. Многие звезды едят ил, другие — ракушек.

Морская звезда обнимает ракушку лучами и начинает оттягивать створку от створки. Раковина плотно закрыта, сразу морская звезда раскрыть ее не может, но не спешит, тянет и час и два. Мускулы ракушки, которые держат створки, устают, и перламутровый домишко раскрывается. Тогда морская звезда выворачивает свой желудок наизнанку, высовывает его через рот и запихивает в раковинку. Там, прямо внутри раковины, желудок и переваривает моллюска.

Небывалое дело: морская звезда, оказывается, переваривает пищу не внутри своего тела, а снаружи — в морской воде. Накроет добычу вывернутым наизнанку желудком, как салфеткой, и ни о чем не беспокоится.

Морские звезды иногда даже на рыб свой желудок, словно сеть, набрасывают. Рыба плавает и всюду за собой морскую звезду таскает. А та сидит у нее на спине, желудком присосалась и переваривает еще живую рыбу.

Тихие. Беззубые. Едва ползают, а такие хищницы, эти звезды! Они приносят большой вред: едят устриц, жемчужниц и на рыб нападают. А пользы от них никакой.

Кишечнополостные — древнейшие из многоклеточных организмов, — очевидно, жили еще в докембрии.

Странное название «кишечнополостное» говорит о том, что это невзрачное создание представляет собой, по сути дела, кишку. На заднем конце кишка «запаяна» и прочно прикреплена к какому-нибудь камню, который лежит на дне моря. Другой конец кишки — беззубый рот животного — окружен щупальцами.

Кишечнополостные словно замерли в своем развитии на стадии зародыша самого раннего возраста.

Все живое развивается из яйца — эту истину наука уже давно постигла. Яйцо делится и скоро превращается в шар, сложенный из груды клеток, его потомков. Затем одна сторона шара втягивается внутрь, получается полый внутри двухстенный шаровидный мешок — гаструла.

Развиваясь из яйца, каждое животное: и червь, и птица, и лев — царь зверей, и даже человек — венец природы — какое-то время бывает гаструлой. Потом гаструла усложняется, создает разные органы, и из гаструлы вырастает зародыш.

Но кишечнополостные, став гаструлой, нашли, очевидно, «мгновение прекрасным», остановили свой выбор на полом двухслойном мешке и в поисках новых жизненных форм по тернистому пути эволюционного прогресса дальше не пошли.

Подобно бабочке, развивающейся из гусеницы, многие виды кишечнополостных существуют в двух чередующихся друг с другом поколениях — медузах и полипах.

Из яйца рождается полип, похожий на стебелек со щупальцами. Стебелек почкуется, от него ответвляются новые полипы — гидранты. Они тоже, в свою очередь, почкуются, и животное превращается вскоре в колонию полипов, внешне похожую на ветвистое дерево! Сходство с растением довершают «корни» — стелющиеся по дну отростки, которыми вся компания прирастает к камням.

Пища, схваченная щупальцами одного полипа, идет на общий стол, так как полости гидрантов соединены каналами в одну пищеварительную систему.

В положенный природой срок на колонии набухают почки особого сорта. Это будущие медузки. Подрастая, они отрываются от дерева-животного и уплывают в море на поиски приключений. Тело медузы — тоже, по сути дела, полый мешок, только очень толстостенный и сплющенный сверху вниз. Ее ткани налиты водой — оттого медуза такая прозрачная: это сильно разбавленный водой (на 98 процентов) живой студень.

В нем развиваются яйца, и, плавая по волнам, медузы разносят их по всему океану. Вылупившиеся из яиц личинки опускаются на дно и превращаются в кустистых полипов, чтобы все начать сначала.

Не все кишечнополостные проходят в своем развитии полипоидные и медузоидные стадии. У некоторых нет полипов, а одни лишь медузы. У других, наоборот, нет медуз, а только полипы. Последних представляют кораллы и пресноводные гидры.

Как у всех кишечнополостных полипов, тело у коралла тоже похоже на мешок. И тоже нет ни головы, ни ног, есть только большой рот и желудок. Вокруг рта растут щупальца. Ими коралл хватает рачков.

«Кожа» коралла выделяет известь, она окружает его плотной корочкой.

Коралл — животное непростое, целый «кустик» сросшихся друг с другом полипов.

Кустик развивается из маленькой личинки. Личинки коралла плавают в море, потом садятся на дно, приклеиваются ртом к камню. Из личинки вырастает полип-мешочек. У него сбоку, словно почки на ветке, образуются новые полипы. Они тоже почкуются. И вот уже вместо крошечного полипа возвышается на дне большое «каменное дерево» — коралл. Высотой он бывает в три-четыре метра. Рядом поселяются другие кораллы, теснят друг друга, вырастает под водой коралловый лес. Старые кораллы отмирают, на их обломках новые полипы выводят ветвистые домики из извести, надстраивают этажи, тянутся все выше к поверхности воды, лезут друг на друга. Поднимается со дна моря отвесная стена — коралловый риф.