Лесной фольклор. Древа жизни и священные рощи

В Чувашии в 1996 г. в принятом Законе об охраняемых природных территориях выделена особая категория — священное природное место (кереметища, священные рощи, священные деревья). Этот опыт может быть распространен и в других регионах.

Заповедными объектами обладали в XIX веке — начале XX-го и русские поселения в Сибири. В окрестностях с. Юровское на Тоболе русские строго охраняли значительный массив леса. В Прииртышье, вблизи русских деревень, нередко заповедались «дубравы», тщательно охранявшиеся населением и служащие местом для гуляний деревенской молодежи. Вследствие строгого запрета ломать ветви и портить деревья, «дубравы» эти, по признанию путешественницы В. Некрасовой, имели «хороший нарядный вид».

В юго-восточном Китае у народа тай до сих пор сохранилась своеобразная разновидность священных рощ — поросшие лесом небольшие холмы (Святой Холм или Нонг на их языке). Считается, там обитает бог. В провинции, где живет народ тай, имеется около 400 святых холмов, занимающих до 2,5 процента общей площади. Собирательство, охота, рубка деревьев и ведение сельского хозяйства здесь запрещены. Некоторые святые холмы относятся к отдельным деревням, которые побольше — считаются святыми у группы деревень (Shengji, 1993).

Священная роща может стать причиной длительных воспоминаний. Находясь в ней, можно почувствовать, что находишься в присутствии чего-то особенного, что перекликается с самими глубинами нашего существа. Священная роща — святое место исцеления и защиты (Altman, 1994).

У манси священными природными объектами ведали двое — хранитель места и шаман. Имелись женские и мужские культовые места, но в отличие от мужских, женские святилища и прилегавшая к ним территория не являлась священной землей. Манси считают, что возникновение священных природных объектов происходит и в настоящее время благодаря «откровениям». Например, в каком-то из «приметных мест… шаману или обыкновенному человеку открылся живущий в этом месте дух, сначала в сновидении, обещая помочь или требуя пожертвования…» (Гемуев, Сагаев, 1986). Как считают эти авторы, возникновение инициированных мест связано с получением все того же «откровения»: человек осознал, что должен сделать нечто богоугодное, он считал, что избран для этого дела богами (…). Кроме того, в литературе отмечены многие мотивы возникновения особо почитаемых мест без устройства там святилищ. Побудительными причинами могли быть удачная охота или обнаружение дерева, на котором в течение нескольких лет вьет гнездо орел» (Гемуев, Сагаев, 1986).

Возможно, некоторые природные объекты у языческих народов становились «заповедными» благодаря своей красоте или причудливому виду. В дальнейшем они «населяли» их всякими духами, богами, и территория становилась «священной».

Определенными «заповедными» объектами у разных народов были и могилы предков. В Украине могилы ограждались изгородью или обсаживались деревьями. На них запрещалось выпасать скот, организовывать игры, рубить деревья. Посещая могилы, люди снимали головной убор. На Полесье могилы обсаживались определенными видами деревьев — сосной, елью, акацией, калиной, ивой, березой. Раньше, проходя мимо братских могил, казаки или чумаки обязательно досыпали на их верхушку шапку земли, отчего погребения всегда были заметны.

Любопытную марийскую быличку «Почему кереметы в Кувербе не спилили» записал в начале 90-х годов Н. Морохин. «В начале тридцатых годов сюда пришли колхозы организовывать. Один приехал из города на Кувербу, стал председателем. По дороге из Кувербы на Пижму у марийцев была священная роща. Вот председатель и говорит: «Мешает для обработки земли, давайте срубим ее!». А дело на собрании было. Мужики молчат, председатель пальцем показывает: «Ты, ты, и ты — рубить пойдете!». Мужики молчат, не возражают. Но никто не выполняет. Потом месяц, что-ли, прошел, он других назначает. Опять никто не выполняет. Это как же — кереметь рубить! Так он все приказывал, все назначал, а рощу никто не шел рубить. Она до сих пор цела» (Нижегородские…, 1994). У марийцев во времена моления в священных рощах играл мужской ансамбль гусляров; посещать эти рощи запрещалось пьяным и не мывшимся в бане.

Священные рощи — это настоящие «непорочные посредники» в общении людей с природой, высшими силами. «Само по себе сложившееся в народе отношение к священным рощам, — пишет Н. Морохин, — оказывается и в наши дни мощным эколого- воспитательным фактором. Уважение, любовь к роще воспитывается наряду с уважением и любовью к традициям, культуре, памяти предков. В роще не позволяется сорить, ругаться, ссориться, туда приходят в дни праздников в чистой одежде, помывшись в бане, как в место общения с высшими силами природы. Велико ее эстетическое значение, ощущается оно каждым. Эта эффектная деталь ландшафта, нетронутый цивилизацией «чистый» лес, который воплотил непреходящую гармонию природы, ее самовозрождение, необузданность, величие. Любовь и преклонение перед рощей как перед возвышенным определяет подчиненное положение к миру живого и неживого в целом, стремление к гармоничным отношениям с ним» (Нижегородские…, 1994).

Литература

1. Абаев Н.В., Герасимов К.М., Железнов А.И. и др., 1992. Экологические традиции в культуре народов Центральной Азии. — Новосибирск: Наука. — 160 с.

2. Алексеев Н.А., 1980. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири. — Новосибирск: Наука. — 314 с.

3. Болсуновский К.В., 1914. Перунов дуб // Памятники славянской мифологии. — В. 2. — Киев. — 17 с.

4. Бросс Ж., 1989. Священное дерево // Курьер Юнеско. — Февраль. — С. 4–9.

5. Брянцев П.Д., 1889. История Литовского государства с древнейших времен. — Вильно. — 750 с.

6. Бюллетени Харьковского общества любителей природы, 1916. —

№ 2. — С. 101.

7. Вейденбаум Е., 1878. Священные рощи и деревья у кавказских народов // Известия Кавказского отдела Императорского Русского Географического общества. — Т. V, № 3. — С. 153–179.

8. Владыкин В.Е., 1994. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. — Ижевск: Удмуртия. — 384 с.

9. Гемуев И.Н., Сагаев А.М., 1986. Религия народов манси. — Новосибирск: Наука. — 191 с.

10. Головацкий Я.Ф., 1992. Виклади древньослов’янських легенд, або мiфологiя. — Київ: Довiра. — 92 с.

11. Даль В., 1981. Толковый словарь живого великорусского языка. — М.: Русский язык. — Т. 1. — 700 с.

12. Дмитренко М., Iваннiкова Л., Лозко Г., Музиченко Я., Шалак О., 1994. Українськi символи. — Київ: Ред. часопису «Народознавство». — 140 с.

13. Касперовський Л.В., 1929. Кусты // Краеведение. — № 6. — С. 382–383.

14. Козлов П.К., 1924. Монгольский заповедник Богло-ула // Известия Русского Географического общества. — Т. 56, вып. 1. — С. 169–173.

15. Колесников А.Л., 1989. Сельская община и ее роль в охране природы // Природа и экономика Омской области. Тезисы докл. научн. конф. — Омск. — С. 86–89.

16. Коринфский А., 1901. Народная Русь. — М. — 424 с.

17. Кузнецов Н.И., 1913. В дебрях Дагестана // Известия Императорского Русского Географического общества. — Т. XLIX, вып. 1–3. — 251 с.

18. Латышев В.В., 1899. Очерк греческих древностей. — Ч. 2. — Спб. — 327 с.

19. Максимов С.В., 1991. Крестная сила, нечистая сила, неведомая сила. — Кемерово: Кемеровское книжн. изд-во. — 350 с.

20. Массон М.Е., 1953. О былых охотничьих парках в Средней Азии // Труды АН ТаджССР. — Т. XVII. — С. 145–150.