Этология стадных животных

В Каратаме сайгаки задерживались ненадолго. Проходное было у них место. Меня тянуло к Котурсаю и возвышавшемуся над ним Котуртасу. От этой высокой по местным меркам сопки начиналась ровная степь, уже недалеко было и до хлебных полей. Там за Котуртасом было сайгачье царство.

Всем хотелось туда поехать, в Каратаме уже начало надоедать, хотелось нового места, новых впечатлений. А мы поехали втроем — с Володей и Сашей. Хоть и не говорили об этом, но все трое помнили прошлогодний маршрут, гипсовые пустыни, лихие времена. К тому же мне хотелось поехать налегке, чтобы при случае без труда перекочевать.

Мы ушли на Котуртас пешком, ведя навьюченных коней — моего белоногого и Сашиного алатая — в поводу. Дорога была уже хорошо знакома, тропинки набиты табуном. Только степь была не та, что в начале июня. Высохла почва, пожелтела трава, лишь у воды, на болотцах вдоль сая ярко выделялись темно-зеленые лужайки. Пятна свежей травы выделялись в ложбинах по склону Котуртаса, там, где еще замерзли ключи. В одном из таких мест, не смущаясь, что придется ставить палатку на склоне, мы и оборудовали стоянку.

Саша напевал потихоньку: «то ли дело под шатрами в поле лагерем стоять». Все так и было: шатер, стреноженные кони и степь. Видно было на десять километров.

Рядом с палаткой стояли на треногах наготове подзорные трубы. Осмотрелись мы в первые же минуты. Вся сайга собралась на склонах Котуртаса и соседних сопок, сборища получились тысячные. Внизу, в открытой степи сайгаков оставалось немного, все маленькие группы. И они потихоньку подымались вверх. Наверное, на склонах было прохладнее, а может быть, легче выбить ямку в сухой земле. Сайгаки не любят лежать на траве, стараются устроить себе песчаную лежку.

Мы заранее обговорили планы. Саше предстояло прямо от лагеря вести наблюдение, картировать все подвижки сайгаков, а мы с Володей собирались пройти по равнине, если сможем добраться до хлебных полей.

В шесть вечера стали подниматься с лежки сайгаки, тронулись в путь и мы. Шли не торопясь, смотрели вправо и влево, старались получше понять, как живет здесь сайга: куда и зачем ходит, что ест, чего боится. Расстояния в степи 　　обманчивы. Мы быстро поняли, что до вечера далеко не уйдем. Стали выглядывать пригорок повид-нее, установили подзорную трубу. Сайгаки, еще недавно лежавгние одним трехтысячным сборищем, группами по двадцать, по двести, каждая в своем темпе, с выпасом двигались из сопок на равнину.

При шестидесятикратном увеличении морды сайгаков казались совсем близкими, я отлично видел их глаза, причудливо горбатые носы, видел, как они щиплют траву. Сайгаки паслись точно так же, как это делают небольшие группы архаров: двигаясь все вместе то в одном, то в другом направлении, держась довольно близко друг к другу. Казалось, они старались аккуратно, строчка за строчкой стравить участок степи. Я подумал, что мы могли бы измерить, сколько они съели здесь травы. Достаточно было бы сравнить количество травы на том месте, где сейчас паслись сайгаки, и на сходном участке по соседству. Мысли одна счастливее другой теперь осеняли меня. Подсчитаем, сколько времени в сутки пасутся сайгаки, сколько делают щипков в минуту, много ли срывают за один раз. Да ведь таким путем мы сможем установить рацион сайгаков! Этого еще никто не делал. Тут же я припомнил, что в Туркмении питание овец изучали, имитируя их пастьбу. Зоолог шел сзади овцы и срывал траву, повторял ритм ее пастьбы. Не так уж быстро удавалось ему наполнить мешок травой. Доле овцы в пустыне не позавидуешь. Чтобы наесться, ей нужно сделать семь тысяч щипков.

С удвоенным интересом мы продолжали наблюдать за сайгаками. Володя записывал под мою диктовку, а я, не отрываясь от трубы, считал шаги, щипки одного из животных. Нашего терпения хватило почти на час. Потом я хорошенько приметил место, где паслись сайгаки, и отправил туда Володю. Антилопы заметили его, один из сайгаков резко вспрыгнул вверх и вперед, тотчас вся группа, низко опустив головы к земле, понеслась прочь. Я не отрывался от трубы, чтобы не потерять места пастьбы. Было хорошо видно, как Володя ищет следы кормления сайгаков. Жестами я пытался помочь ему. В конце концов мы стали искать вдвоем, но безуспешно.

Мы отправились на поиски другой группы сайгаков, вскоре ее нашли, снова ждали, пока следы кормежки, казалось, будут очевидными, и снова не смогли их отыскать.

До вечера мы неоднократно повторяли наши попытки. Основной травой в степи был типчак, рос он небольшими округлыми дерновинками. Между ними проглядывала красная земля. Не знаю, как получилось — я попробовал «щипать» типчак и неожиданно для себя открыл, что по краям дерновинок трава слабо укоренена, легко выдергивается. Конечно, дерновинка уменьшалась, но заметить это было нелегко. Совсем не так, как при наблюдении за лошадьми, которые срезают траву точно ножницами.

Огорчившись, что надежды на интересные наблюдения развеялись, я решил проверить неожиданный факт по-другому. Если сайгаки выдергивают типчак из дерно-вин, а не срывают его, это может ухудшать возобновление травы в степи.

Через несколько дней, вернувшись в Каратам, мы выщипали на одной из наших опытных площадок половину дерновины. Собранную траву взвесили. Я надеялся, что общий урожай травы за лето здесь окажется меньше, чем там, где, подражая лошадям, мы срезали траву ножницами. Увы, в тот год это не подтвердилось. В полупустыне типчак не давал отаву. Что вырастало в начале лета, то и составляло общий урожай, ешь его в июне или в августе. Впрочем, быть может, выщипывание сайгаком дерновины сказывается на следующее лето?

Палатку мы поставили выходом вниз по склону, на простор. Когда проснулись на рассвете, что-то и спать в те ночи не хотелось, отбросили входные полотнища, прямо из палатки наблюдали, как появляется издали сайга, пасется по долу, понемногу сливается в группы все большего размера, подходит к подножию холмов. Часам к одиннадцати сборища сайгаков уже отдыхали на склонах Котуртаса.

За четыре дня, что мы собирались провести в этих местах, хотелось, помимо прочей работы, еще и сфотографировать сайгаков «в упор» и добыть несколько животных. У меня были лицензии на научный отстрел. Конечно, не вся туша могла поместиться в банках с форма-

I

лином, волей-неволей что-то пришлось бы опустить в котел. На охоту я отправил Володю, а фотографировать взялся сам. 　　Первые маневры я попытался делать открыто — словно гулял по степи и невзначай понемногу приближался к сайгакам. Они подпускали меня не ближе двухсот пятидесяти метров, так что я еще раз убедился, что измерения, проделанные Володей с Сашей, были верны.

Я попробовал подползать, точнее, подвигаться к сайгакам на четвереньках. Ползти с дорогим фотоаппаратом, да еще с громоздкой треногой я не мог. И этот способ не’удался.

Наконец, я решил испытать свое счастье из засады. Но где было укрыться посреди степи? Оставалось просто залечь на ровном месте, надеясь, что сайгаки меня не опознают. Мы уже примерно знали маршруты движения групп в окрестностях лагеря. Дело было утром, когда сайгаки идут вверх, в сопки, и я устроился у них на пути, направил объектив навстречу.

Что-то поначалу мне не везло. То группа проходила не близко, то мне не нравился кадр. Я снимал «Салютом», а у него, как известно, «лягушачья» экспозиция: снимаешь всегда с нижней точки, потому что смотришь в видоискатель сверху. Есть умельцы, что держат «Салют» при съемке над головой, перевернув видоискатель вниз. Но для этого требуется немалая сноровка, которой я не обладал.

Я укрепил фотоаппарат на треноге, словно снимал не пугливых сайгаков, а отдыхающих на пляже, все приготовил и стал ждать. Потребовалось терпение. Группы сайгаков благополучно миновали меня. Один самец даже остановился в недоумении, долго смотрел на меня, видно, силясь понять, что это такое — на пяти ногах и в шляпе. Потом мне повезло. Большое стадо вышло на меня прямо в лоб. Первые снимки я делал еще издалека, потом стал экономить кадры. Дождался, что сайгаки обступили меня со всех сторон. Это правда — некоторые кормились в десятке метров! Только те, которые могли со мной столкнуться, вдруг начинали меня рассматривать, даже шарахались на пробу — не погонюсь ли. Но я стоял неподвижно, только руки крутили рукоятки.