Исчезающие животные Америки

«И вот он вырывается из тростниковой чащи. Его колоссальное тело вздувается. Высоко вскинутый зубчатый хвост скользит по озеру. Вода каскадом льется из его открытых челюстей. Струи дыма бьют из его расширенных ноздрей. Земля содрогается от его рева». Так пылко и «дымно» описал двести лет назад крупнейшее пресмыкающееся Америки натуралист Уильям Бартрем, который, как правило, в своих наблюдениях бывал точен и надежен.

Во времена Бартрема аллигаторов было множество, и часто они достигали действительно крупных размеров. Длина их, когда они вылупляются из яйца, не превышает 20–22 сантиметров, но затем они увеличиваются на 30 сантиметров в год, пока не достигают длины метра в два, после чего рост продолжается, но уже медленнее. В настоящее время они редко успевают вырасти как следует, но в XVIII веке аллигаторы длиной в четыре метра и больше были вполне обычны. Длина рекордного экземпляра равнялась 5 метрам 84 сантиметрам.

Питаются аллигаторы в основном рыбой, но не брезгуют ни черепахами, ни птицами, ни мелкими зверьками. Даже свиньи, собаки, олени и коровы иногда оказываются жертвами крупных особей. При исключительных обстоятельствах аллигаторы могут напасть и на человека, но неизвестно ни одного достоверного случая, чтобы аллигатор убил человека.

Весной после спаривания самка сооружает холмик из ила и травы и откладывает в углубление на его вершине от 20 до 60 яиц. Затем она остается поблизости и охраняет гнездо, пока детеныши не вылупятся. В отличие от большинства других пресмыкающихся самка аллигатора обычно держится вблизи детенышей весь первый критический год, отпугивая своим присутствием возможных врагов. Взрослые аллигаторы выкапывают на болотах глубокие пруды с длинной норой в одном из берегов. Эти пруды служат спасительным убежищем для рыб и других обитателей болот во время засухи.

Во времена Бартрема аллигаторы населяли реки и приморские болота от Северной Каролины до восточного Техаса. Теперь на большей части своего прежнего ареала аллигаторы исчезли — главным образом потому, что их ожесточенно преследовал человек. Их миллионами убивали ради шкур, которые идут на изготовление дорогих чемоданов, дамских сумочек и других высококачественных кожаных изделий. В XIX веке только во Флориде было убито около 2 500 000 аллигаторов. Но эта цифра покажется скромной рядом с 1475 000 шкур, которые были добыты во Флориде за десять лет — с 1929 по 1938 год.

Наиболее многочисленна популяция аллигаторов во Флориде, но протоки дельты Миссисипи в штате Луизиана мало ей уступают в этом отношении. С 1940 по 1957 год там было добыто по меньшей мере полмиллиона шкур. И большая часть из них принадлежит аллигаторам метровой длины, то есть еще не достигшим половой зрелости. При таких темпах луизианская популяция с конца 40-х годов до конца 50-х сократилась, насколько можно судить, на девяносто процентов, упав до того уровня, когда два засушливых года подряд могут окончательно с ней покончить. В засушливые годы аллигаторы сосредоточиваются в уцелевших водоемах и, если их не взять под охрану, могут быть все перебиты без особого труда.

Но в южных штатах постепенно осознали, что аллигаторов становится все меньше и меньше. Во Флориде запретили всякую охоту на аллигаторов в 1961 году, а в большинстве других штатов приняты те или иные меры для сохранения еще уцелевших популяций. В Луизиане охота теперь разрешается только в определенных районах в течение двух месяцев в году, причем на животных длиной не менее полутора метров.

Но, несмотря на эту номинальную защиту, аллигатор продолжает стремительно исчезать из-за браконьеров. Браконьерство теперь поставлено на широкую ногу: охотники за шкурами пользуются быстроходными моторными лодками и радиотелефонами, чтобы предупреждать друг друга о появлении инспекторов. К тому же браконьер, даже взятый с поличным, отделывается предупреждением и незначительным штрафом, после чего он опять спокойно отправляется на охоту. В 1965 году браконьеры добыли во Флориде не меньше 50 тысяч шкур, ценой от двенадцати до двадцати долларов за метр. Только в Майами их было продано не менее чем на миллион долларов.

Лучшей защитой для аллигаторов был бы закон, запрещающий всякое использование их шкур. А если это невозможно, то следует хотя бы уже существующие законы об их охране сделать более действенными. В настоящее время в конгресс внесен билль, который как раз и может защитить аллигаторов именно таким способом: перевозка из штата в штат аллигаторов и других животных, убийство или содержание которых в неволе воспрещается, будет объявлена уголовным преступлением. Как бы то ни было, если браконьеры не будут обузданы в самое ближайшее время, одно из наиболее своеобразных и интересных животных американского Юга сохранится разве что в зоопарках.

Морские черепахи, распространенные по всему миру, — это наиболее цанные пресмыкающиеся, во всяком случае с точки зрения человека. А из пяти их видов — кожистая черепаха, логгерхед, ридлея, бисса и зеленая черепаха — самой ценной считается зеленая черепаха. И в результате истребляется она наиболее рьяно. Человек ест яйца зеленой черепахи и ее мясо, использует калипи (хрящ, соединяющий пластины пластрона) для приготовления лучшего черепахового супа, а из кожи лап изготовляет бумажники и другие кожаные изделия высокого качества.

Зеленые черепахи обитают в теплых морях всего мира. Самки выходят на песчаные пляжи, выкапывают гнездовые ямки, откладывают в них яйца и возвращаются в море. Вылупившиеся дней через шестьдесят молоденькие черепашки сразу же уходят в море и уплывают неведомо куда. Несколько лет спустя достигшие половой зрелости самки возвращаются на родной гнездовой пляж, чтобы в свою очередь отложить там яйца. Именно тогда они главным образом и становятся добычей охотников.

В XVII–XVIII веках атлантических зеленых черепах было очень много, и они откладывали яйца чуть ли не на всех пляжах в юго-восточных штатах и на островах, омываемых теплыми водами. Еще в 1620 году Бермудская законодательная ассамблея вынесла постановление, запрещающее убивать «наших молодых черепах», и объявила противозаконной добычу «столь превосходной рыбы», если ее панцирь был меньше восемнадцати дюймов в поперечнике.

Правители этой колонии были предусмотрительны, но все их усилия оказались тщетными: зеленые черепахи давно уже не откладывают яиц на бермудских пляжах. Не выходят они на берег и у мыса Гаттерас, где когда-то их убивали по сто штук в день, и во Флориде, где в 1886 году один охотник добыл в окрестностях Себастьяна 2500 черепах. Короче говоря, на территории Соединенных Штатов не осталось ни одного гнездового пляжа зеленой черепахи, и до недавнего времени вся атлантическая популяция находилась в отчаянном положении. В последние годы для защиты зеленой черепахи были приняты определенные меры, но, насколько они действенны, может показать только будущее.

Тридцатипятикилометровый участок пляжа в Тортугеро (Черепашье Устье) в Коста-Рике — единственный известный гнездовой пляж зеленой черепахи в западной части Карибского моря. В 1957 году костариканское правительство издало закон об охране этой черепашьей детской. В 1958 году по инициативе Арчи Карра, много лет изучавшего морских черепах, было создано частное общество «Братство зеленой черепахи». Члены его затем создали Корпорацию сохранения карибской природы, которая занимается изучением и охраной морских черепах.

Корпорация обеспечила охрану гнездового пляжа в Тортугеро от браконьеров и предприняла длительное и всестороннее изучение зеленой черепахи. Эту научную работу финансируют также костариканское правительство, Флоридский университет, Национальный научный фонд и Научно-исследовательское управление военно-морских сил США. Последнее из названных учреждений интересуется вопросом о том, каким образом зеленая черепаха безошибочно находит путь к родному пляжу, от которого ее отделяют тысячи километров открытого океана.