Юбилей ковчега

Надо ли уточнять, что Диего-Гарсия, подобно многим другим симпатичным островам, был превращен в военно-морскую базу, и теперь доступ туда строго ограничен. Но два других атолла, вероятно, способны обеспечить кормом колонию летучих лисиц, хотя всегда рискованно внедрять в экосистему чужеродных животных. Известно, сколько бед они способны натворить — будь то олени в Новой Зеландии, кролики в Австралии или ослы на Галапагосах. Правда, на островах архипелага Чагос естественная растительность уступила место кокосовой пальме, кроме того, туда завезли крыс, кошек, свиней и коз, пагубно воздействующих на любую экосистему. Таким образом, интродукция родригесских крыланов не ухудшила бы ситуацию, зато могла бы помочь спасти вид от вымирания, а заодно — кто знает? — способствовала бы восстановлению растительности.

Доказано, что крыланы выступают в лесах в роли садовников, участвуя в опылении цветов. Больше того, косточки поедаемых ими плодов падают вместе с пометом на землю и прорастают, так что отдельные виды деревьев распространяются на обширной площади. Неразумно, как это делают многие люди, презрительно говорить — какой, дескать, прок от данного животного или растения, ибо прок, несомненно, есть, пусть он даже не сразу заметен. «Садоводческая активность» крыланов приносит пользу полчищам других форм жизни, включая человека.

Мы запросили разрешение посетить Диего-Гарсия, власти нам отказали и предложили обратить внимание на другие острова. К чему мы и приступаем, мечтая найти надежное прибежище для наших маленьких золотистых летучих лисичек, очень похожих на игрушечных медвежат. Надеюсь, когда мы остановимся на каком-то острове, он не успеет превратиться в полигон для испытания атомных бомб. В мире, где убийство почитается важнее сохранения жизни, всякое возможно…

Пока родригесские крыланы все еще страдают от «синдрома куда», некоторые другие обитатели островов Индийского океана избавлены от него. Здесь речь пойдет об острове Круглом, с которым связано наше самое внушительное, на мой взгляд, достижение на сегодняшний день: мы спасли от погибели маленький уголок планеты.

Когда мы с Джоном Хартли разрабатывали на Маврикии планы спасения розового голубя, мое внимание было привлечено к проблемам острова Круглого

— вулканического конуса площадью около ста пятидесяти гектаров, лежащего в море километрах в двадцати к северо-востоку от Маврикия. Он примечателен тем, что на этом клочке суши водятся целых два вида ящериц, два вида змей и несколько видов растений, не известных нигде больше в мире. Кроме того, это один из немногих возвышенных тропических островов, свободных от крыс и мышей, а еще здесь гнездятся разные морские птицы. В прошлом Круглый напоминал Маврикий в миниатюре: верхние части склонов покрывала чаща эбенового дерева и других пород с жесткой древесиной, понизу остров опоясывала пальмовая саванна. Но в начале прошлого века какой-то болван завез на Круглый несколько коз и кроликов — главных врагов растительности. Это было все равно что запустить в овчарню саблезубого тигра. Чего не съели козы, умяли кролики; скоро верхний лес вовсе исчез и саванна начала отступать под натиском противника, а разрушаемый эрозией островок медленно, но верно поглощался океаном. Когда я впервые туда попал, он напоминал покрытое шрамами, изможденное лицо столетнего индейца; сохранились только редкие пальмы, несколько панданусов да кое-где низкий кустарник. Было очевидно, что нужно срочно спасать рептилий, так как среда их обитания быстро сокращалась. Мы с Джоном дважды посетили Круглый, поскольку маврикийские власти согласились, что необходимо отловить ящериц и попытаться разводить их сперва на Джерси, затем, по возможности, на Маврикии. Нам сообщили, что принимаются меры, чтобы справиться с кроликами и козами.

Мне доводилось ловить животных в самых разных уголках мира, и нигде эту операцию нельзя было назвать простой. Что до рептилий острова Круглого, то они всячески старались облегчить нам задачу. Сцинки Телфэра были до того ручными, что, когда мы устроились перекусить в тени под зелеными дланями листьев пандануса, крупные ящерицы поспешили присоединиться к нам. Окрашенная в серовато-коричневый цвет гладкая чешуя переливалась на солнце всеми цветами радуги; глядя на нас живыми, умными глазами на заостренной голове, они забирались к нам на колени, протягивая толстые черные языки к крутым яйцам, помидорам и ягодам страстоцвета. Сцинки ели очень аккуратно, потягивая из наших стаканов пиво и кока-колу с манерами деревенских леди, приглашенных на чай к приходскому священнику. Мы чувствовали себя последними негодяями, когда в завершение трапезы похватали наших хорошо воспитанных гостей и засунули головой вперед в мешки из мягкой ткани, подобно тому как в «Алисе» Сумасшедший Шляпник и Мартовский Заяц затолкали Соню в чайник. Далее нам нужно было поймать гекконов Гюнтера — тучных ящериц длиной около двадцати сантиметров, с огромными золотистыми глазами, с широкими присосками на пальцах и мягкой, точно бархат, пепельно-серой кожей в черную крапинку. Гекконы оказались не такими общительными, как сцинки, они предпочитали оставаться среди уцелевших клочков саванны, цепляясь за стволы пальм повыше от земли. Пришлось нам прибегнуть к более сложным методам, напоминающим рыбную ловлю. Мы захватили с собой длинные бамбуковые шесты с нейлоновой петлей на конце. Гекконы кротко ждали, пока мы надевали петли на их толстые шеи. После чего оставалось только стащить жертву вниз и отправить в мешок, что требовало величайшей осторожности — стоило геккону испугаться и дернуть посильнее, и нейлон мог поранить тонкую, словно папиросная бумага, кожу. К счастью, все обошлось, и в наших мешках собралось двадцать сцинков и шестнадцать гекконов.

На очереди были змеи. Оба вида, обитающие на острове Круглом, неядовиты; они отдаленные родичи группы, включающей удавов тропической Америки, но выделены учеными в особое семейство. Один, длиной около метра, окрашен в оливковый цвет со светлыми пятнами. Днем эти змеи отдыхают среди сухих листьев, обрамляющих ствол пальмы латания; несколько таких пальм уцелели на участке саванны. Ловить их было легко — нащупал рукой среди листьев и тащи. Трудность заключалась в том, чтобы разглядеть их, поскольку они лежали совсем неподвижно. Со вторым видом нам не повезло — эти змеи обитают в норах, и обнаружить их почти невозможно. Последний раз представителя этого вида наблюдали в 1975 году; потом пришли к заключению, что он вымер. Все наши поиски ни к чему не привели, оставалось только с сожалением решить, что так оно и есть.

Вернувшись на Маврикий, мы обнаружили, что там поднялся страшный шум в связи с планами истребления кроликов и коз на острове Круглом. Властям советовали прибегнуть к яду, поскольку из-за сложного рельефа все другие способы казались малопригодными, и подходящим ядом называли стрихнин. С ним отнюдь не приятно иметь дело, но, к сожалению, тогда в распоряжении властей не было другой отравы, подолгу сохраняющей свою силу под лучами палящего солнца. Теперь-то, конечно, можно осуждать этот выбор, ведь стрихнин мог отравить не только кроликов и коз, но и некоторых рептилий. Так или иначе, тогда ничего лучшего не было предложено, а необходимость быстрейшего освобождения Круглого от прожорливых травоядных не вызывала сомнений. В это время кто-то из причастных к проекту людей поведал о нем газетчикам, и началось…

Ряд обществ покровительства животным в Великобритании поднял истерический вой, и один из представителей этих обществ дошел до того, что заявил сэру Питеру Скотту (который пытался посредничать), что, дескать, все эти угрожаемые виды на острове Круглом не стоят жизни одного кролика. На Маврикии Общество борьбы против жестокого обращения с животными, до той поры всячески помогавшее нам и не возражавшее против применения яда на Круглом, вдруг струсило и поспешило дать задний ход, заявляя, что травить коз и кроликов — чрезвычайная жестокость и этого ни в коем случае нельзя допускать. Тщетно толковали мы, что кролики и козы с такой скоростью уничтожают собственную кормовую базу, что их ждет медленная смерть от голода, куда более мучительная, чем быстрая кончина от яда. Одно английское общество, пекущееся о благе животных, направило на Круглый меткого стрелка, чтобы он попытался освободить остров от коз, и ему, к великому нашему удивлению, это удалось. Говорю «к удивлению», потому что пугливые козы обосновались на самом краю потухшего кратера — самом опасном и труднодостижимом месте на всем острове Круглом. Однако хитрые ненасытные кролики оставались, а с ними оставалась и наша проблема.