Запахи в жизни зверей

По нашему хитроумному расчету, образующиеся при разложении газы должны были выходить через шланг на улицу. В сущности, все так и было, но... через три дня в институте появился легкий запашок. Поначалу мы с Виталием Андреевичем даже не связывали его с нашей установкой, будучи совершенно уверены в ее герметичности. На второй день запах усилился. Тогда мы промазали мыльным раствором швы бака. Нет! Нигде мыльных пузырей не было - значит, герметично.

Утром третьего дня встретили в коридоре сотрудников, обсуждавших возможные причины появления запаха. Нам-то с Виталием Андреевичем вскоре все стало ясно: ароматы, извергаемые шлангом из термостата, ветром заносились в форточки обратно в здание. Чтобы не сорвать запланированную работу, мы вынуждены были скрывать их происхождение.

Наконец, бродившее в термостате снадобье достигло запланированных кондиций и стало готово к использованию. Когда мы вынесли бак в подвал и, отвинтив болты, сняли с него крышку, то обнаружили, что массивные железные гайки, подвергавшиеся действию газов, рассыпались в прах при прикосновений к ним...

Горький сюрприз. Промысловый охотничий сезон уже начался. Чтобы успеть испытать приманки, нужно спешить с рассылкой их звероловам. А у нас еще много дел.

Кроме составных частей приманок, нам с Виталием Андреевичем нужно было раздобыть «тару», то есть флаконы для приманок, пробки к ним, изготовить этикетки, напечатать инструкции для пользования, достать посылочные ящики, вату для упаковки, гвозди, бечевку и т. д. и т. п. С утра до ночи мы разливали в пузырьки наши мощно излучающие запахи снадобья, клеили этикетки, забивали посылочные ящики. После месяца мучений повезли наши драгоценные ящички на почту.

Наутро нас ждал горький сюрприз... Когда мы пришли на работу, нам сообщили, что уже трижды звонили с почты: дескать, ваши посылки взрываются, и почтовое отделение не работает, немедля приходите...

В чем дело? Почему взрываются? Потом все выяснилось: один из компонентов - «продукты разложения мяса» - продолжал еще бродить, образующиеся газы вышибали пробки, и содержимое, подобно пенящемуся шампанскому, выхлестывало наружу... Виталий Андреевич оказался на высоте. Он не расстерялся, не упал духом и отправился на место происшествия. Как ему это удалось, чего стоило, я так и не знаю (он сказал, что это его секрет), но опасный груз, за исключением взорвавшихся ящиков, тронулся в путь.

Надо быть фокстерьером. По весне мы собирали урожай. Каждый день секретарь приносила письма от охотников. Они были разными. Иногда приманки не привлекали, а отпугивали зверей, и человек в соответствующих выражениях оценивал полученные результаты, а заодно и наши труды. В других случаях все наоборот: «притягивает зверя», «здорово придумали», «пришлите еще». Но более всего казались странными двойственные результаты: под Костромой хорошо, а под Омском плохо. Вчера зверь внимания не обращал, а сегодня как сумасшедший примчался. У одного и того же охотника с одной и той же приманкой в одном месте леса - успех, а чуть подальше - полная неудача, лисица каждый раз обходит капкан. Почему так? То ли погода влияет, то ли различие в кормах, то ли влияние промысла - тут напуганные, а там непуганые. А может быть, анисового масла лучше добавлять не 3,5 грамма, как рекомендовано, а в 2 раза больше? А вдруг в эту партию попал посторонний запах? Ведь помогавший нам при расфасовке Ермолаич курит - и у него руки могли пахнуть табаком.

Миллион вопросов, миллион терзаний. Ощущение человека, перебегающего реку в ледоход: нет уверенности, что льдина, на которую встал, прочна. Совершенно нет проверенных фактов, точных исследований никто не вел, нет теории - одна ползучая эмпирия. Увязнешь, а годы пройдут. Будут одни насмешки. Болтание меж разных наук...

Эти невеселые мысли лезли в голову, когда мы прогуливались вечером с другом, фокстерьером Плутей. Плутя молод и слабоват в коленках, но у него истинно мужской характер. Подбежала взрослая овчарка, хамски столкнула с ног, беспардонно ударила огромной лапищей. Плутя сначала терпел, а потом вдруг подпрыгнул и впился обидчику в шею. Что тут было! Огромный пес рвал и метал, дотянувшись, хватил фокса за ногу и сразу ручьем полилась кровь. А Плутя висел. Овчарка прыгала и валялась на земле. А Плутя висел. Наконец яростные вопли сменились жалобным визгом, и мохнатая громадина пустилась наутек с болтающимся на шее фоксом. Проехавшись на обидчике метров 100, Плутя отцепился и заковылял ко мне. У него была сломана нога, но он победил.

«К черту сомнения: в науке надо быть фоксом. Не отцеплюсь! Но изучать надо поэтапно, пусть медленно, лишь бы верно, получая точные факты»,- решил я.

РЕГУЛЯТОРЫ ПОВЕДЕНИЯ

Начав обнюхивать неожиданно найденный незнакомый пахучий предмет, барсук задумался. Если б его мысли можно было перевести на человеческий язык, то они, наверное, выглядели бы так: «Что же это такое? Странный и противный запах... Ясно, что эта штука не является собственностью моих соседей - они пахнут по-другому. А нельзя ли ее съесть? Пожалуй, нет, ее запах совсем не схож с тем, что ем я. Но запах этот что-то напоминает... Что же именно? Вспомнил! Так пахли следы того странного двуногого зверя, который носит в зубах дымящуюся палочку. Он как-то забрел в мои владения и вел себя нагло и бесстрашно. Опять притащился...»

Обнюхивая предметы, каждый зверь, подобно этому барсуку, получает определенную информацию, как-то по-своему осмысливает ее, ориентируется и соответственно предпринимает целесообразные действия. Интересно бы узнать, что он при этом ощущает, чувствует, думает. Попробуй узнай - не так-то просто: зверь не человек - рассказать не может.

Так рассуждал я, наблюдая за поведением шакала, которому дал в клетку кусочек картона с каплей одеколона. Зверь внимательно обнюхал его, поскреб когтем правой лапы, еще понюхал и удалился с рассеянным видом в угол. А ну, как ты будешь себя вести теперь? И я просунул сквозь прутья новую картонку, на которой теперь был уж не одеколон, а пятнышко рыбьего жира. Шакалик не заставил себя ждать, подошел к гостинцу и занялся его обследованием.

Теперь на его скучающей физиономии возникла некоторая живость, глаза стали поблескивать. Солидно, не спеша обнюхав кусочек картона, взял его на зуб и жевнул, выплюнул, снова понюхал, затем отнес в сторону подальше от меня, еще понюхал, поднял ногу и слегка пометил свое приобретение, осведомился носом о точности попадания и с удовлетворенным видом лег отдохнуть.

Кусочек картона был таким же, как и предыдущий, но времени ему шакалик уделил значительно больше: видимо, сказалось действие запаха рыбьего жира. А как долго он будет заниматься с другими запахами? Может быть, шакалик будет сигнализировать мне о своем отношении к ним продолжительностью своих манипуляций с кусочками картона?

За это можно уцепиться. Через несколько дней мы с новым лаборантом Аней Франчески пришли в зоопарк с секундомером и кучей пузырьков, наполненных различными ароматами. Нескольких часов хватило, чтобы убедиться в правильности предположения: один и то же зверь реагировал на разные запахи различное время.

За обедом мы обсуждали детали новой работы. На следующий день я набил мозоли, разрезая картон на одинаковые кусочки шириной 2 и длиной 5 сантиметров. Начались предварительные опыты. Несмотря на простоту, метод оказался плодотворным. Он давал возможность экспериментировать с животными в зоопарке, на звероферме, в виварии, использовать большое количество зверей в разные периоды года. Были поставлены многие тысячи опытов.

Для начала мы собрали 100 различных пахучек и испытали их на лисицах. Чего только не было в маленьких флакончиках со специальными кисточками: различные химические вещества - индол, пиридин, ацетон, триметиламин, разные эфирные масла и настои трав, чеснока, лука, фиалкового корня, селедочный рассол, прогорклое масло, ароматы сыров, меда, свежая кровь, мускусы росомахи, нутрии, циветты, моча самки волка в период гона, вытяжки из подушечек лап зайцев и соболей, мышиный помет, керосин, духи и многие другие благовония. Оказалось, что лисицы в среднем длительнее реагируют на различные запахи животного происхождения и сдержаннее на растительные. В нарисованном по результатам опытов графике на первом месте стояли мускусы, на втором - пищевые запахи, а на последнем - различные синтетические душистые вещества и эфирные масла.