Рассказы о животных

В летнее время наш герой кормится в сумерках и ночью, когда прохладнее. За ночь съедает 25–30, иногда до 40 килограммов растений. Там, где его ничто не беспокоит, ведет он себя шумно: плавает, булькает, чихает, отфыркивается. Нередко целиком погружает голову в воду, доставая водные растения.

Весной и летом лоси испытывают сильный минеральный голод, к тому же много солей требуют растущие рога, и потому животные собираются вокруг природных солонцов, которых в лесах довольно много, — это минерализованные ключи, обнажения глин. Во многих солонцовых ключах вода по вкусу напоминает лечебные минеральные воды.

В летний рацион сохатого входят не только травы и водоросли. С деревьев и кустарников он ощипывает мягкие побеги с молодой листвой, любит хвощи, кипрей, таволгу, бруснику. Особенно нравятся ему грибы. Ест даже мухоморы и другие ядовитые грибы. Ни одного не пропустит, хотя для того, чтобы достать их, ему приходится широко раздвигать длинные ноги или становиться на колени. Когда грибов много, они по объему занимают в желудке четвертую или даже третью часть пищевой массы — почти ведро!

Почти вся жизнь лося проходит в бесконечном чередовании кормежки и отдыха. В сутки он принимается есть до девяти раз, и ест что придется, примерно столько же раз ложится отдыхать. Лось — жвачное животное, его желудок устроен сложно и мудро приспособлен для нелегкой, полной опасностей жизни. В период бодрствования зверь стремится наполнить его, не утруждая себя заботами о пережевывании веток или пучков травы. А после кормежки он, заняв укромное и удобное место, в спокойной обстановке начинает пережевывать то, что было съедено. Отрыгнет небольшую порцию, тщательно пережует и снова проглотит.

Природа одарила лося длинными ногами, но ходить он не любит и вообще малоподвижен. Летом в сутки проходит всего три-четыре, редко пять-шесть километров, и то в ночных поисках наиболее лакомых трав. Но вот зимой он стоит, не передвигая ног, пока не объест все, что достанет сверху, медленно перешагнет и снова ест. В минуту раза два переставит ноги, а за час пройдет не больше полуторасот метров.

Зимой сохатый не сделает лишнего шага. Быстрее похватает что придется — и в снег, да поглубже, чтоб не так холодно было. Теплая «шуба» у лося, но при питании одними ветками и в ней не согреешься, а потому он боится холодов, особенно с ветрами. Уходит от них в глубокие распадки, в ельники, на подветренные склоны сопок.

Если зимой лось в сутки проходит два-три километра и больше, значит, что-то не в порядке — мало корма или беспокоит кто.

Участок обитания при такой малоподвижности у лося тоже небольшой, особенно зимой, когда он много дней подряд топчется чуть ли не на пятачке.

Сохатый — зверь серьезный и малообщительный, индивидуалист, особенно бык. Зимой встретишь табун из двух — трех, очень редко семи — восьми особей, а то все по одному, лишь лосиха с теленочком в паре. В трудные зимы сохатые собираются в стада, да и то небольшие, лишь на местах с хорошим кормом.

Лось не любит игры с собратьями, предпочитает полный покой. Его силу и строгость уважают даже волки и медведи: страшным ударом передней ноги он, случается, замертво валит косолапого. На реке Бурее как-то нашли мертвого лося, рядом с которым лежал медведь с глубоко пробитым черепом. Известны достоверные факты нападения лосей на охотников, которым приходилось поспешно ретироваться и залезать на деревья. Но агрессивность сохатого не беспричинна — он охраняет свой покой.

…Плескались в амурских заводях утки, лениво шлепали караси, в небе плыли редкие, изорванные грозой тучи, воздух был пронизан влагой и густой паутиной комариного звона. И повсюду была такая мокрота, так много тяжелых капель висело на листьях и травах, что мы ломали головы над неразрешимой проблемой — как разжечь костер.

Я только хотел взяться за топор и пойти искать сушняк, как заметил округлившиеся глаза своего товарища. Обернувшись, я от увиденного присел: за поворотом залива, в полусотне метров от нас, на берегу в кустарнике мощной глыбой стоял лось. Громадный, спокойный, лоснящийся, с раскидистыми лопатами буйно отросших, но еще не окостеневших четырехконцовых рогов. Он с интересом и без страха смотрел в нашу сторону, пытаясь разобраться, что это появилось в его владениях. Мы стояли в тени, а воздух был недвижим и не выдавал нас человечьим запахом.

Лосей накануне мы встречали много, но такого великана оба видели впервые. Он имел как минимум три метра в длину, а глаза смотрели на мир с солидной высоты вдумчиво и величаво. Не было сомнения, что этот великан весил не менее полутонны. Стоял неподвижно, вертелись лишь, улавливая шорохи, раструбы больших ушей, вздрагивали ресницы да покачивалась свисающая с горла «серьга».

Мы пожирали зверя глазами. Я не сомневался, что этому гиганту не страшны ни медведи, ни волки и для безоружного человека он представляет опасность. Но еще и удивлялся, как это ему удалось дожить до столь зрелого возраста в мире, где с ружьями носятся охотники, и не столько пешком, сколько на моторках, снегоходах, вертолетах, жадно высматривая таких, как этот, с совершенно определенной целью…

Рассмотрев людей, этот великан не побежал прочь, а лишь выше поднял массивную горбоносую голову, да еще, как мне показалось, презрительно сморщил губы, слушая щелчки фотоаппарата. Но будучи не только смелым и гордым, а еще благоразумным и осторожным, он спокойно и с достоинством развернулся, будто демонстрируя ширину спины и мощь ног, и величаво зашагал, легко и плавно поплыл над кустарником, развернув уши на нас на все сто восемьдесят градусов. Поплыл быстро и бесшумно, удивляя нас своей легкостью.

Лось осторожен. Обоняние у него великолепное, слух острый, и пусть глазами он не зорок, но опасность чует за 200–300 метров и стремится от нее уйти. Если нужно, то и убежать не стесняется. А бежит грациозно, быстро, иноходью, высоко вскидывая и далеко забрасывая ноги. Галопом бегает плохо — не умеет, все его мастерство в стремительной рыси.

Оживление в лосиной жизни начинается в конце августа. К этому времени сохатые наиболее упитанны, а рога у быков блещут новизной и красотой. Но столь волнующее у большинства зверей брачное время у лосей проходит сравнительно спокойно, хотя быки возбуждены и раздражены. Нельзя сказать, что их не сжигают страсти, но все же они не кричат неистово на всю тайгу, как изюбры или маралы, не дерутся с медвежьей ожесточенностью.

Встретившись, соперники обходят один другого, кружат вызывающей походкой, тщательно оценивая боевые возможности каждого, рост, силу, мощь рогов, решимость драться. Раздувают ноздри и расправляют грудь, наскакивают на кусты и яростно их бодают — смотри, мол, как я силен! Голос отражает боевитость и мощь быка — у могучего он низок, у стареющего с хрипотцой, у молодого хотя еще и высоковат, но уже крепок.

Встреча обычно показывает, кто есть кто, и более слабый не лезет на рожон — он просто уходит. Равные соперники сходятся лоб в лоб, смыкают рога и бодаются, стараясь пересилить друг друга. Обычно этого бывает достаточно, чтобы выявить более сильного, и опять-таки слабый уходит.

Случаются драки, конечно, и у лосей, но они не так ожесточенны, как об этом часто рассказывают и пишут, а смертельные исходы и вовсе редки. В драке или просто в турнире на силу решается мудрый и извечный вопрос: кто заслужит право на потомство. Оно, разумеется, будет предоставлено самому сильному. Побежденный должен просто уйти.

Однажды мне посчастливилось увидеть, как сходились два лося с большими и острыми рогами. Они осторожно сомкнули эти рога, а затем стали, напрягаясь до предела, бороться, ожесточенно бодаться. В какое-то мгновение один бык поскользнулся, упал, вскочил и… оказался боком к рогам-кинжалам своего возбужденного соперника. Но рокового удара не было. Поскользнувшийся постоял, опустив голову, и, как бы оценив благородство противника, медленно ушел восвояси.