Контрабандисты

— Разве отец вам не сообщил?

— Что?

Он нахмурился.

— Эть, дел у него, должно быть, невпроворот.

Капитан стал на колени у деревянного ящика, уложил туда волынку, разложив трубы вдоль футляра.

— Мы захватим груз, который ждет нас… — Он покачал головой. — Отец должен был вам сообщить. Нужно заполнить трюмы.

— Нет, — сказал я. — Так не пойдет.

— Да все нормально, — настаивал он. Волынка визжала и дудела, пока он запихивал ее в ящик. — Наверное, вы не получили его указаний из-за того, что были на «Драконе».

— Но я не все время проводил на «Драконе». Сначала я был в гостинице, туда он мне и посылал инструкции. — Я стал рыться в карманах в поисках письма.

— Эть, это старые указания. — Он закрыл и защелкнул ящик. — Новые он направил в «Баскервиль». И в них как раз то, что я вам сейчас сообщаю.

Кроу снова поднялся. Он лишь на пару дюймов был выше меня. Но на секунду я почувствовал прежние опасения, мне показалось, что он рассердился не на шутку. Я вспомнил слова Дашера: «Лучше его не злить».

Но он не злился. Он вздохнул и улыбнулся:

— Ну, в общем, как скажете. Груз-то не мой. Если вы хотите плыть прямо в Лондон, мистер Спенсер, то чего ж мне спорить. — Он посмотрел на мачту, почесал подбородок. — Объясняться с отцом тоже будете вы.

Я смотрел на него и не знал, что делать. Может быть, отец в спешке изменил решение и забыл сообщить мне? Или он отправил еще одно письмо, которое не дошло?

Я был в полной растерянности. А если у капитана были устаревшие указания, а не у меня? Что бы я ни сделал, оставалась вероятность прибыть в Лондон не с тем грузом, и тогда по моей вине отец потеряет целое состояние.

Я носился с этими мыслями взад и вперед по палубе, они давили на меня, как кирпичи. Я почти желал, чтобы капитан приказал мне выполнять новые указания.

Но он только посматривал в мою сторону. Иной раз спрашивал: «Ну как?» — или: «Ну, что будем делать?»

Но вышло так, что выбирать пришлось не мне и не ему. Потому что сообщение мы получили с гонцом, который стал причиной моих вечных кошмаров.

6.

Зловещий ветер

Точка появилась в волнах, черная точка. Она выплыла на заре из дымки, окутывающей землю, подгоняемая отливом и течением реки.

Я увидел ее первым и подумал, что это кокосовый орех. С любопытством я смотрел на него, пытаясь угадать, как близко от нас он пройдет. Вдруг я заметил руки, они шевелились под водой, пальцы белели, словно тесто. Они тоже двигались, но лениво, как щупальца медузы. Появившаяся вначале точка была головой, она превратилась из черной в белую, когда повернулась к нам. Потом лицо снова закрыли волосы. Я вздрогнул и стал звать капитана.

Он одевался на ходу, но галстук уже был повязан. Он глянул в воду и повел меня к носу, где мы и остановились над большим резным драконом, наблюдая за приливом.

— Вот оно! — поднял палец капитан Кроу. — Бот чего дожидался старик «Дракон».

Человека относило течением то вправо, то влево, тем не менее он неуклонно приближался к «Дракону». Он обогнул корму одного стоявшего на якоре купца, обошел нос другого. Наконец он ткнулся в драконью пасть, раскинув руки, как бы стараясь обнять и удержать судно. Он уже лежал на воде лицом вниз.

— Он утонет! — испугался я.

— Он давно покойник, — успокоил капитан Кроу. — Но надо его поднять на палубу. Похоже, он нас искал.

Мэтью притащил оснастку, меня спустили с борта к самой пасти деревянного дракона. Я схватил человека за ворот. Рука его коснулась моего запястья. По ее холоду я понял, что держу труп. Я содрогнулся в инстинктивном протесте, меня стало колотить так, что его голова затряслась вместе со мной. Но уже опустилась петля, я завел ее за плечи покойника и велел тянуть. Потом я поднялся на палубу.

Матросы потянули, труп поднялся. Они потянули снова, он поднялся выше. Казалось, он танцует на воде, как кукла на сцене. Подбородок его лежал на груди, волосы свисали и закрывали лицо. Вот он перевалился через фальшборт, одетый в серое, в башмаках с пряжками. Вода хлынула на палубу.

— Эть, малюсенький какой, — сказал капитан Кроу. — Совсем малыш. — Он приподнял подбородок трупа, и я ахнул.

— Ларсон… — Джентльмен из кареты. Он хотел встретиться со мной. Он сказал, чтобы я его нашел. «Полагаю, что я покойник. Сейчас или позже, но со мной все кончено». Это были его слова.

— Вы его знаете? — спросил капитан.

— Я видел его лишь однажды.

За моей спиной заговорил Дашер:

— Давайте бросим его обратно. — Он засмеялся, и мне показалось, что я уже слышал этот смех. — Ему вроде нравится плавать. У него хорошо получается. Через день-два, глядишь, он уже в Девоне.

— Заткнись! — рыкнул на него капитан Кроу. Впервые за два дня я услышал, как он повысил голос. — Мы возьмем его на борт, а когда выйдем в море, похороним. — Он поймал мой взгляд и попытался улыбнуться. — Похороним по обычаю.

Бедного маленького Ларсона втащили на борт и опустили на палубу. И в момент, когда его тело коснулось палубы, подул ветер. Он был не силен, но зато нужного направления. Ветер принес могильные запахи земли, холодной и грязной. «Дракон» натянул якорный трос, как норовистая лошадь, рвущаяся с привязи.

— Паруса ставить! — приказал капитан. Он ухмылялся, глаза почти полностью утонули в морщинках. — Грот, фок, кливер, стаксель! Давай, ребята, «Дракон», вишь, хочет в море!

Ларсон остался на палубе, все еще с тросом вокруг туловища. Мэтью и Гарри ринулись к фалам, капитан занялся узлами на парусах.

— Мистер Спенсер, будьте столь добры, станьте к штурвалу. Курс на юг, к оконечности банки.

Громадные белые паруса устремились вверх и раскрылись, хлопая на ветру. Якорь вполз на борт, я почувствовал, что нас потянуло по Дюнам. Я повернул штурвал, и «Дракон» вильнул вбок. Я повернул в другую сторону, и судно направилось в открытое море.

Жуткий ветер принес нам покойник. Ни одно судно поблизости от «Дракона» не почувствовало его прикосновения. Мы прошли между неподвижно замершими судами, как тихое призрачное облако. Нас окружало пятно ряби, но вокруг поверхность была совершенно гладкой. Мы прошли вплотную к ост-индскому купцу, на котором не колыхнулся даже флаг на верхушке мачты. На палубах парусников появлялись люди, удивленно провожавшие нас взглядами.

— Марсель ставить! — приказал капитан и, все еще ухмыляясь, вытащил свою волынку. — Я ему сыграю на дорожку.

Так под вой волынки вышел «Дракон» в море, подгоняемый призрачным бризом. Дрейфующие дюны банки Гудвина остались слева, берег Кента справа, я держал курс, направляя движение судна, крошечного мирка в громадном море. Наверху захлопал и наполнился ветром марсель. Я чувствовал пульс ускоряющего бег «Дракона» через штурвал.

Подошел Дашер, чтобы сменить меня.

— Свободен, — сказал он. — Я подержусь за колесико. Какой курс?

— По ветру.

— По ветру, — повторил он, кивнув, с лукавой усмешкой. — Нравится мне этот морской язык, чтоб меня…

Он пристроился к штурвалу, руки, торчавшие из пробкового кокона, неуклюже согнулись, ухватившись за спицы штурвального колеса.

Вдруг все в нем показалось мне тревожно знакомым. Смех, походка, даже интонации заставили вспомнить разбойника, остановившего нашу карету в лесу. Но с судном он умел обращаться, я это заметил, как только он схватился за штурвал. Он глянул на паруса, потом на компас и еле заметным поворотом штурвала выиграл полузла. За кормой «Дракона» кильватерный след, прямой, как стрела, уходил к горизонту.

— Свободен, — повторил он мне. — Там как раз твоего друга готовят к спуску на воду. Изящный джентльмен этот твой друг.